Секунда меняет жизнь - Екатерина Олина

— Неумеха, — сказал кто-то из зрителей.

— Тоже мне самородок, — вторил первому второй.

Мне стало нестерпимо обидно. Чего они от меня хотят? Я здесь всего неделю, а они этим всю жизнь занимаются. Разозлилась и представила, как все, кто здесь есть, снесены сильным ветром. Послышался шум и звук ударов. Я открыла глаза.

М-да, госпожа Аврора! Вас лучше не злить. Все палатки и все люди были снесены в одну кучу. Люди, кряхтя и проклиная мое честное имя, вставали и отряхивались. Остались стоять на месте только трое. Владимир Романович стоял там же где и стоял до этого. Статный брюнет стоял возле своей жены. Одни смотрели на меня немного враждебно, а другие затравлено. А я что, я ничего… сами же велели сбить с ног… Аластор, кстати, хохотал, лежа на спине. Ему, наверное, всегда весело.

Анайдейе отряхивал Фобоса и моего Дэя. Как он там оказался? Ну да ладно. Сосед глянул на меня со смесью удивления и восхищения во взгляде. Саша улыбался мне во весь рот. Гордился мной. Я это чувствовала.

— Если она так неспециально сделала, — брюнет снова вернулся на середину поляны, — то, что она сотворит сгоряча? А вы уверены, что нам стоит учить ее нападать?

— Научите ее сдерживаться! — завизжала незнакомая мне полная дама лет пятидесяти.

— Прекрасное выступление! — мужчина пожал мне руку. — Не разочаровала.

Рука у него была горячей.

— Спасибо! — заикаясь, ответила я. — Я не расслышала Ваше имя.

— Танатос (ударение на первый слог), — он пристально смотрел на меня черными глазами.

— Очень рада познакомиться, — я слегка улыбнулась, — Аврора.

— Наслышан, — он повернулся к толпе, которая уже поутихла и уселась по местам. — Продолжим.

Снова появился фольклорный старик и, побегав в разные стороны, стараясь никому не мешать, сделал так, чтобы палатки снова оказались на местах. Отвесил мне поклон и удалился. Интересно, почему он поклонился мне?

Я уселась на свое место. Рядом сидевшая женщина поджала ноги и отвернулась от меня. Видимо, это она кричала, что я «неумеха». Дальнейшая игра в фанты меня мало интересовала. Я задумалась о себе. Неужели это я сбила с ног около тридцати человек, всего лишь подумав об этом? Потом меня увлекла другая мысль. Я задумалась об именах.

Любители греческой мифологии, однако. Например, Анайдейе — олицетворение бесстыдства, Аластор — демон гнева, а вот Танатос — это бог смерти. Интересно как остальных из их компании зовут… К греческой мифологии меня приучила мамулька. Она читала мне мифы вместо обычных сказок.

От размышлений меня отвлек Саша. Точнее то, что настала его очередь выполнять задание. Ему предстояло пройти через огонь, любезно разожженный той печальной брюнеткой. Саша, не робея, пошел прямо в огонь. Я сжала кулаки. Все-таки я за него переживала, но все обошлось. Саша прошел через пламя и остался целым и невредимым.

— Следующий должен усмирить животное, — Танатос оглядел всю поляну и остановил взгляд на моем Дэймосе. — Аврора, будь добра, выведи свою собаку на середину.

Я снова разволновалась. Я ладно, но за Дэя я не то что снесу всех и все, я их вообще со свету сживу. Пока я все это думала, мы с доберманом уже стояли на указанном месте. Погладила своего любимца, который не показывал никакого волнения, а напротив, был необычайно игрив.

— Лисса! — громко позвал Танатос. — Ты сделаешь это.

К моему, даже не знаю горю или радости, поднялась с места и вышла та самая рыжая девица. Сегодня она была так же хороша, как и в последний раз, что я ее видела, в спортивном облагающем костюме.

Дэй спокойно стоял и смотрел на незнакомую девушку. Она отвечала ему взаимностью. Но ей же надо его усмирить. Ну, посмотрим.

Рыжая резко замахнулась и побежала на меня, явно не для того чтобы обнять. Дэймос, естественно, зарычал и встал впереди меня. Она остановилась в полуметре от рычащего и занявшего боевую стойку Дэймоса. Если она его хоть пальцем тронет, я ее изничтожу. Она посмотрела на меня и подмигнула. Я поморщилась. Тут она сделала замысловатое движение рукой. Дэй отвлекся, и она схватила его за ошейник и зажала голову моего лапочки между своих ног, не давая ему возможности укусить нахалку.

Я хотела скинуть рыжую швабру с моего песика, но Танатос преградил мне путь рукой. Дэй не желал сдаваться. Он все пытался освободиться, но постепенно терял силы. Я не выдержала и, обогнув руку брюнета, все-таки спихнула рыжую, как там ее? Лисса? А черт с ней. Я подбежала и сильно толкнула ее на землю, заодно хватая Дэя за ошейник, чтобы он не загрыз ее. Дэй вырывался и лаял. Я обеими руками держала его, упершись ногами.

— Дэй! Место! — закричала я, и только тогда он пришел в себя и понемногу начал остывать.

Я обняла его и прижала к себе.

— Молодец, — тихо шептала я ему на ухо, — мой герой, защитник, молодец. Ты мой хороший. Ты мой любимый пес. Не сдался, ты держался. Ты лучше всех.

Я встала и повела собаку за собой, не забыв при этом одарить ненавидящим взглядом Танатоса и Лиссу. Люди шарахались теперь и от Дэя. Саша подошел ко мне и повел подальше ото всех. Хотелось плакать и разнести всю поляну на куски. Если бы я была на машине, меня бы уже след простыл.

— Успокоилась? — спросил меня напарник и по-братски положил руку мне на плечо.

— Я и была спокойна — я опустила голову.

— Ага, я видел — усмехнулся он — само спокойствие и умиротворенность.

— Я сделала что-то не так? — я посмотрела в синие глаза Саши.

— Нет, — он растянул рот в улыбке, — ты наоборот все правильно сделала. Зря Танатос твоего зверюгу вызвал. Надо было по старинке медведя из чащи призвать или волка.

— Ты серьезно? — я усмехнулась.

— Абсолютно, — он поднял правую руку ладонью ко мне, — честное пионерское.

— Пойдем обратно, может еще чего придумают, — я потискала Дэймоса за шею.

Хорошо, что Дэй отходчивый. Он быстро успокаивается. Мой лапочка уже расслабился и повеселел. Тут мне вспомнилась украденная незваным гостем записка. Что там говорилось? Не показывай лишнего? Вроде так там было написано. Похоже, что я пренебрегла советом. А насчет того, чтобы я не выбирала то, что придется. Теперь мне почему-то кажется, что имелся в виду Олег.

— О чем думаешь? — шепотом поинтересовался Саша, когда мы сели на свои места в толпе.

— Ты разве не читаешь мои мысли? — удивилась я и начала гладить положившего мне на колени голову Дэя.

— Ты же заблокировалась по уши, — Саша хотел закурить, но передумал.

— Вовсе нет, я сегодня не представляла колбу.

— А тебе и не надо, — напарник говорил мне прямо в ухо, — ты же самородок. К тебе в мысли хрен пробьешься. По крайней мере, я не могу, а значит и девяносто процентов всех присутствующих тоже. Из наших Романыч если только, да и у темных наверняка хоть один, да найдется…