Пылающие скалы - Еремей Парнов

— Не только, но в основном верно.

— Ускорить процесс, так сказать, поддержать деятельность ничем нельзя?

— Думаем в этом направлении. На будущей неделе приедет наш консультант из Владивостока.

— Спасибо вам, доктор. Так я ещё позвоню?

— Сделайте одолжение.

Герман Кондратьевич пощипал в задумчивости подбородок. Угробив почти целый день, он так и не продвинулся ни на одном из направлений, а кое в чём даже осложнил себе жизнь. Если экспедиция уйдёт без альголога, Башмачникову ему не простят. Он принял душ, не спеша побрился перед зеркалом во всю стену, переменил сорочку. Успев перебрать в уме десятки разнообразных комбинаций, позвонил на квартиру Иосифу Гавриловичу Шехману.

Старик заведовал лабораторией алкалоидов в институте физиологически активных веществ и, как никто, разбирался в индо-тибетской медицине. Он написал лучшую в мировой научной литературе монографию о трепанге и был одним из тех, кто внедрил в медицинскую практику заменитель чудесного корня жизни — элеутерококк. Не боясь подорвать свой действительно высокий авторитет, он охотно пользовал от разных болезней как своих друзей и знакомых, так и знакомых своих друзей.

Поворчав по обыкновению, Иосиф Гаврилович от консультации по телефону уклонился и велел приезжать. Гончарук беспрекословно подчинился.

Шехман жил в старом доме среди старых вещей, переживших не одно поколение хозяев. Вместо обычных комнатных растений он выращивал в цветочных горшках актинидию, лимонник, имбирь, тангутский ревень и даже индийский тамаринд. На стеллажах от пола до потолка вперемешку с книгами стояли у него всевозможные флакончики, баночки со снадобьями. Колдовские эликсиры в тёмных бутылках он хранил в тумбочке, на которой стоял древний граммофон с трубой в виде цветка колокольчика. В редкие минуты досуга старый профессор прослушивал на нём хрипящие пластинки с религиозной музыкой или заунывными японскими песнями, которые очень любил, хоть и не знал языка. Телевизора он не держал.

От сложенных на антресолях полотняных мешочков с сушёными травами вся его тёмная, заставленная громоздкой мебелью квартира напиталась стойким аптечным запахом. Шехман и сам занимался составлением мудрёных гомеопатических рецептов, а если верить злым языкам, то даже ятрохимией note 4 в парацельсовском варианте.

Но это нисколько не вредило ему во мнении академического света. Получив лет двадцать назад дипломы доктора и профессора, он понял, что достиг своего потолка, и, перестав заботиться о карьере, жил в своё удовольствие. В городе он был необыкновенно популярен, власти ласкали его, местные средства массовой информации ловили каждое его слово. Даже удачливый ловкач и бонвиван Муржинский, добившийся правдами и неправдами звания члена-корреспондента, завидовал такой славе. Воистину свободен лишь тот, кто не боится ничего потерять.

Старик не боялся и, как бы бравируя этим, резал правду-матку, невзирая на лица. Даже в тех нередких, к сожалению, случаях, когда в этом не было особой необходимости. В нём причудливо сочетались крайне противоположные душевные качества.

Он был добр и одновременно мстителен, вспыльчив и терпелив, чувство юмора уживалось у него с постоянным брюзжанием.

— Не накатались ещё по заграницам? — буркнул он, пропуская Гончарука в узкий лаз между двумя шифоньерами. — Или уже во? — отмерил по горло рукой.

— Мы редко заходим в порты, — объяснил Герман Кондратьевич, устраиваясь на кожаном стуле. — А море — оно море и есть. Какая уж тут заграница?

— Но море это прекрасно!

— Да, если бы в нём не было столько воды… Помогите, Иосиф Гаврилович, — Гончарук, по обыкновению, перешёл прямо к делу. — Хорошего человека вытащить надо.

— Из тюрьмы или с того света? — со свойственным ему злоязычием поинтересовался Шехман, ехидно взвизгнув. — И то и другое не по моей части. — Он рассыпался сатанинским прокуренным смешком.

— Очень остроумно, — оценил Гончарук и объяснил терпеливо: — А ведь речь идёт о красивой молодой женщине, Иосиф Гаврилович. Вы же были очень неравнодушны к прекрасному полу? Или уже всё?

— Что значит “или”? — взорвался Шехман. — Оставьте меня с вашими кабацкими намёками! Тоже мне боцман выискался! — Он негодующе дёрнулся и спросил, глядя в сторону: — Что с ней, с вашей очередной пассией?

— Положим, это не так, Иосиф Гаврилович, но вы всё равно не поверите, и я не стану отнекиваться, — Гончарук смиренно опустил долу свои карие шельмовские очи, чем лишь укрепил старика в его мнении.

— Меня не интересуют чужие шашни, — махнул рукой Шехман. — Так что же всё-таки с ней?

— Поражение печени вследствие сильной интоксикации. В точности по вашей части. — Гончарук коротко, но обстоятельно рассказал о происшествии.

— Гонионемус вертенс, — глубокомысленно кивнул Иосиф Гаврилович. — Это намного серьёзнее, чем полагаете вы и ваши сельские эскулапы. Если не принять мер, ваша знакомая может остаться инвалидом до конца жизни. Сколько ей лет?

Будучи в курсе анкетных данных, Гончарук ответил, не задумываясь.

— А вы говорили молодая, — Шехман вызывающе прищурил глаз.

— Побойтесь бога, Иосиф Гаврилович.

— Бога нет. Вас плохо воспитывали в пионерском отряде. У человека, тем более женщины, в этом возрасте печень плохо восстанавливается, вот в чём загвоздка. Эволюционно такая особь уже не нужна. Природа сбрасывает её со счетов.

— Умный человек не бунтует против природы, — процитировал Гончарук излюбленную присказку Шехмана, которую тоже взял на вооружение. — Но ведь можно помочь природе?

— Она что, такая же красивая, как и молодая? — вновь поддел неугомонный старик.

— Женщине столько лет, на сколько она выглядит.

— Вздор! У каждого внутреннего органа свои биологические часы. В том числе и у печени. Я постараюсь помочь вашей знакомой. Но вы тоже не сидите сложа руки. Вам ведь ничего не стоит достать необходимое лекарство из-за границы?

— Скажите только название.

— Не помню. Это пилюли, которые вырабатывает из гималайских трав по рецептам аюр-веды одна фармацевтическая фирма. Стоят они гроши, но действие оказывают поразительное.

— Что прикажете привезти из плавания, Иосиф Гаврилович? Запас не подисчерпался?

— Освежить никогда не мешает, — старик задумался, вспоминая. — Значит так, привезите сейшельский орех, семена лотоса розового, калгана и побольше древесины: сандал, камфорное дерево, мускатный орех. Если попадёте в китайскую аптеку, то обязательно купите желчь питона… Не забудете?

— Я всё аккуратнейшим образом заношу на бумагу, — успокоил Гончарук. После того как Шехман избавил его от хронического гастрита, он неукоснительно выполнял все его заказы. Даже самые курьёзные, вроде скелета летучей мыши или настойки из сколопендр.