Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701) - Станков Кирилл Николаевич

Устные источники подтверждают, что подобные параллели между роялистскими восстаниями 1644–1645 и 1689–1691 гг. были очевидны для современников Якова II. Один из безымянных шотландских бардов ввел в свою песню, прославляющую подвиги якобитов в проигранной ими битве при Кромдейле, фигуру маркиза Монтроза в качестве одного из участника событий 1690 г.[1173]

Горцы приняли участие во вторжении в 1650–1651 гг. в Англию с целью низложить республику и распространить власть своего монарха — коронованного накануне Карла II Стюарта — на южную Британию[1174]. В 1651 г. гэльские кланы сопротивлялись вторжению в Шотландию армии О. Кромвеля[1175]. В 1653–1654 гг. в роялистском восстании в Хайленде участвовали многие вожди и кланы, вставшие после 1688 г. на сторону Якова II[1176]. Таким образом, в ходе бурных событий XVII в. горцы Хайленда постоянно демонстрировали твердую преданность Стюартам. В период Реставрации они стали одной из главных опор монархии в Шотландии.

Третьей причиной якобитизма горных кланов был религиозный фактор. К концу XVII в. значительная часть шотландских католиков концентрировалась в Хайленде — в удаленных уголках, куда не успела достичь проповедь реформационного учения. Исторически британские католики были весьма тесно связаны между собой[1177], поэтому очевидно, что в значительной степени восстание 1689–1691 гг. для многих шотландских горцев стало попыткой поддержать своего короля-единоверца[1178]. Приход к власти кальвиниста Вильгельма Оранского был чреват восстановлением прежней гегемонии пресвитерианской церкви, что угрожало католикам новыми гонениями[1179].

Епископальная церковь Шотландии также располагала малочисленной поддержкой в стране и могла удержать статус государственной церкви только в случае поддержки короны. Хотя епископалы были недовольны попытками Якова II расширить права католического меньшинства в стране, они всегда рассматривали его как наименьшее зло по сравнению с возможностью прихода к власти в Англии сторонников радикальной реформации (каким был кальвинист Вильгельм Оранский), поскольку это неизбежно вызвало бы в Шотландии активизацию пресвитериан. Последнее угрожало самому существованию епископальной церкви в Шотландии.

Действительно, в ходе «Славной революции» в Шотландии одним из центральных был вопрос о церковном устройстве. После долгих колебаний Вильгельм III поддержал пресвитериан, и в июле 1689 г. парламент в Эдинбурге принял закон, отменявший власть епископов[1180]. Во время следующей сессии шотландского парламента — весной 1690 г. — наступление на позиции епископальной церкви, духовенство которой все еще надеялось сохранить за собой статус государственной церкви, было продолжено. В апреле 1690 г. был принят закон, устанавливающий во всех сферах церковной жизни пресвитерианские порядки[1181]. Таким образом, в 1689 г. якобитский лагерь в северной Британии существенно усилил свое влияние благодаря присоединению к нему почти всего духовенства епископальной церкви, которое стало играть роль идеологов движения и, кроме того, имело значительное влияние в северо-восточных графствах Лоуленда и отдельных частях Хайленда[1182]. Шотландский историк У.И.Х. Леки писал, что в северных «районах Шотландии… корни епископизма были очень глубоки, пресвитерианство приживалось здесь тяжело»[1183]. Мнение историка подтверждают данные источников. Согласно сообщениям графа Крофорда, священники епископальной церкви приняли участие в восстании виконта Данди[1184]. В марте 1690 г. кораблем британского военного флота в Ирландском море было захвачено судно, шедшее из Шотландии, на борту которого были обнаружены письма с секретной агентурной информацией и собранная шотландскими епископалами для ирландских якобитов значительная по тем временам сумма денег — около 8 тыс. ф.с.[1185] В этой связи представляется не случайным, что в день битвы при Килликрэнки виконт Данди выбрал в качестве клича якобитской армии слова: «За короля и шотландскую церковь!»[1186]

Наконец, весной 1689 г. в Шотландии успеху якобитского дела в немалой степени способствовал и природный фактор. Зима 1688–1689 гг. выдалась суровой и затяжной. Вплоть до конца мая над большей частью пространств Хайленда держались морозы и выпал глубокий снег. Местные жители начали беспокоиться, что сено, которым запаслись с осени прошлого года, закончится раньше, чем появится подножный корм, что приведет к гибели домашнего скота. Подобная перспектива угрожала началом повального голода, что стимулировало военную активность гэлов, которые, лишившись собственных средств к пропитанию, искали возможности угнать скот у соседних кланов или обитателей Равнин, а при случае — получить более богатую военную добычу[1187].

Опираясь на горцев, виконту Данди удалось закрепиться в западном Хайленде, откуда он устраивал набеги на северо-восточные графства Равнинной Шотландии, пополняя свой арсенал и казну. Успеху действий Данди на этой территории способствовало то, что он получал значительную поддержку местного дворянства.

В то же время, несмотря на отдельные тактические успехи, виконту Данди не удалось решить две основные задачи: уничтожить военную опору оранжистского правительства в лице полевой армии генерала X. Маккая и собрать достаточно сил, чтобы сокрушить власть Вильгельма III в Шотландии. Исходя из полученного в кампаниях апреля-июня 1689 г. опыта, генерал Грэм пришел к выводу, что традиционные методы ведения войны, которым он обучался у лучших полководцев Европы, совершенно непригодны в тех условиях, с которыми он столкнулся в Хайленде. Его новыми союзниками теперь были «дикие» горцы, которые не знали дисциплины европейских армий и находились в бесконечных внутренних раздорах. Набранное из них войско быстро превращалось в неуправляемую массу «катеранов»[1188], пришедших скорее мстить и грабить, чем сражаться. Данди опасался спускаться со своими гэльскими союзниками в Лоуленд, где из-за их недисциплинированности и поисков военной добычи он мог потерять поддержку со стороны местного дворянства, многие представители которого, как сообщают источники, были настроены в пользу Якова II. Виконт Данди убедился и в том, что многочисленное горское войско может моментально распасться из-за самой ничтожной причины: всеобщей тревоги, внезапно охватившей гэлов, перед преувеличенной и даже несуществующей опасностью, внутренних конфликтов или стремления горцев, нагруженных военной добычей, скорее укрыть захваченные трофеи[1189].

Виконт Данди, во многом опираясь на опыт своего предшественника — маркиза Монтроза, решил, что существует только два способа удержать подобную армию: окружить себя надежными и лично преданными вождями, которые в то же время пользовались бы непререкаемым авторитетом среди своих соплеменников, и немедленно дать генеральное сражение.

Среди ближайших соратников Данди оказались весьма колоритные фигуры. «Черный Юэн» оф Лохил, шестидесятилетний вождь клана Кэмерон, за свою хитрость получивший прозвище «Коварный кот», принимал активное участие в борьбе с режимом протектората Кромвеля. Даже по горским меркам Юэн считался долгожителем: он пережил пятерых монархов, две революции, два восстания якобитов и умер в 1719 году, едва не дожив до начала третьего.