Яд Минувшего. Часть 1 - Вера Камша

Катарина стиснула руки, он навсегда запомнит ее перчатки, черные, без шитья и оторочки. Женщина вздернула подбородок:

— Мои старшие дети — Оллары, и пусть я умру без исповеди, если лгу! Пусть Карл получит трон, а Октавия и Анжелика — любовь, но младший только мой!

— Прости, — зачем он полез с расспросами, ей и так больно, — я не хотел тебя обижать.

— Это ты прости. — Она попыталась улыбнуться, жалкая попытка! — Я тебе верю, очень верю… Я не верю в то, что твой Ракан пришел надолго, и я не знаю, кто его сменит. Если б я была, нет, не служанкой, о таком счастье я не мечтаю, хотя бы графиней, я могла бы быть откровенной, но я королева. Для одних — бывшая, для других — нет, а мой ребенок — заложник.

Чтобы его спасти, я солгу и перед людьми, и перед Создателем, но солгать можно только раз, второй раз не поверят. Ты меня не предашь, я знаю, но ты плохой обманщик. Прости, но я буду молчать, пока меня не загонят в угол. Тогда я отвечу. Назову то имя, которое защитит меня и сына, а это будет сын! Я это чувствую…

— Хорошо. — Он и впрямь плохой лжец, хотя сюзерен ему почему-то верит. — Я могу тебе помочь?

— Как? — Так глухо и безнадежно говорят об умерших и о старости. — Альдо Ракан не отпустит Катарину Оллар, тем более в тягости. Не знаю, сколько еще я смогу скрывать свое положение. Если б со мной была госпожа Арамона, но я совсем одна… Хуже, чем одна, я среди чужих.

— Ты права, — Робер снова обнял кузину, на этот раз она не отстранилась, наоборот, приникла к нему, — и ты ошибаешься. Альдо тебя не отпустит, это так, но и в Олларии можно найти помощь, и я знаю где.

2

Маршал Севера бросил бумаги в ящик стола, повернул ключ, вытащил его и сунул в карман. Чарльз Давенпорт не обиделся: Фердинанд ключей не прятал и комнат не запирал, а чем кончил? Скрывать, так уж от всех, тогда никто не будет в обиде.

— Садитесь, виконт. Вы уже отдохнули и еще не застоялись? — Это была шутка, но смеяться не хотелось.

— Я готов в любое время выехать в Бергмарк. — Не вызови Савиньяк теньента Давенпорта сегодня, завтра Чарльз стал бы добиваться аудиенции по собственному почину.

— Кто-то в Бергмарк отправиться должен, — подтвердил маршал, — а вы или нет, сейчас решим. Я предлагаю вам должность офицера для особых поручений при моей персоне. Если вас это не устраивает, отправляйтесь в Торку и дальше, к отцу.

— Могу я спросить о причинах вашего предложения? — Следовало сказать «заманчивого» или «лестного», но Чарльз никогда не умел объясняться с начальством.

— Вы знаете Олларию и знаете правду, по крайней мере изрядный ее кусок. Это может оказаться полезным. — Маршал перевернул песочные часы, зевнул и взялся за толстую, потрепанную книгу. — Короче, думайте.

Можно было ответить сразу, но Лионель словно бы забыл о собеседнике, а напоминать о себе не хотелось. Оставаться при старшем Савиньяке хотелось еще меньше, но другой дороги в Олларию не было.

— На обеденном столе вино и бокалы, — маршал Севера с шумом захлопнул свою книгу, — а за что пьем, скажете вы.

Давенпорт взялся за кувшин. Лионель не сомневался, что теньент останется, и он оставался. Не из-за должности и уж тем более не потому, что от Барт-Уизера, где зимовала Северная армия, до Давенпорта полдня пути. У Савиньяка больше шансов прогуляться к столице, это решает все. Виконт аккуратно разлил красную жидкость.

— Господин маршал, прошу вас.

— Благодарю. — Граф протянул руку, на лишенном браслета запястье белел шрам. В армии шутили, что Леворукому надоело путать братцев и он пометил любимчика. — Вы остаетесь?

— Да, — твердо произнес Чарльз. Лионель, в отличие от Эмиля, виконту не нравился, но симпатии не имели никакого значения. — В чем будут заключаться мои обязанности?

— В особых поручениях. — На гербе Савиньяков красовался олень, но когти у маршала были закатные. После каданской победы разговоры о том, что красавчик Лионель слишком рано получил алую перевязь, увяли сами собой.

— Могу я узнать, о поручениях какого рода идет речь?

— Открылись некоторые обстоятельства, весьма обнадеживающие, — объяснил Лионель. — Нам предстоит Ренкваха задом наперед.

— Вы решились выступить? — справиться с голосом Давенпорту не удалось, и маршал слегка улыбнулся.

— Удивлены? — Савиньяк отхлебнул вина. — Спасибо Бонифацию, если б не он, сидеть бы нам с торской кислятиной… Это хорошо, что вы удивлены, значит, другие удивятся еще больше.

— Неделю назад, — не выдержал Давенпорт, — вы придерживались другого мнения.

«Развалины и трупы захватить просто, — бросил тогда Лионель, — но можно ли их назвать Олларией? Нам нужен живой город…»

— Я всегда придерживался одного мнения, — сощурил черный глаз Лионель. — Чтобы занять город малой кровью, нужен мятеж, а еще лучше — переворот, и он у нас будет. Наведем порядок в Олларии, и к Весенним Волнам — назад. Эту весну гаунау не пропустят, не надейтесь.

— Я не для того просился в Торку. — Почему его при виде маршалов тянет на дерзости?

— Вы отказывались от повышения и просились в Торку, — холодно заметил Савиньяк, — из-за Ок-тавианской ночи. Вы были обижены, вот и решили заняться «гусями». Это было глупо, и я настоял на вашем переводе во дворец.

— Так это были вы, — пробормотал Чарльз, — вы… Савиньяк что-то соскреб ногтем с книжного переплета:

— А вы полагали, вас задержали Рокслеи?

— Я на это надеялся. — Пусть знает, хуже не будет. — Господин маршал, почему вы меня не предупредили?

— Некоторые действуют лучше всего, будучи предоставлены самим себе, — снизошел до объяснения Лионель. — У вас были пистолет и выбор. Вы решили, выстрелили и прыгнули в окно. Кстати, знаете ли вы, что прикончили не только Генри Рокслея — между нами говоря, прекрасный выбор, — но и еще человек двадцать?

Давенпорту показалось, что он ослышался. Савиньяк улыбнулся, напомнив довольного жизнью леопарда:

— Я получаю письма из Олларии. Большинство офицеров, открывших Альдо проход к столице, были приглашены в Тарнику. Туда же выехал и принц, но не доехал, потому что вы на него напали. Альдо был ранен и вернулся в Лаик, вы не стали его преследовать, а вместе с вашими приверженцами рванули в Тарнику, где и перебили приехавших за наградами предателей. Сомнений быть не может, вас описали с величайшей точностью.

— Это был не я, — глупо пробормотал Чарльз, — не я и не Ансел… Кто это был?

— Полагаю, наемники все того же Ракана, — жестко ухмыльнулся Лионель. — Благородный принц не желал платить по счетам, а может, ему было нечем, и он избавился от кредиторов. Весьма разумно.