Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж

В последнее время иерархии разведслужбы пришлось здорово почесать в затылке. Никто не хочет принимать ответственность на себя. Ты же знаешь любимые речи бюрократов: «А кто еще в курсе?» и «Как бы прикрыть свою задницу?» И нам это на руку, хотя действовать надо быстро.

— Насколько быстро?

Вольта улыбнулся:

— Думаю, первого апреля в час Волка. Подходящее и благоприятное время.

— И весьма странно выбранное.

— Подходящее, — твердо повторил Вольта. — Впрочем, ты имеешь право на собственное мнение, пусть и ошибочное.

— Придется сознаться: я не знаю, что такое час Волка, хотя звучит хорошо.

— Это из преданий о Великом Духе, дошедших до нас со времен позднего палеолита. Час до рассвета, особый час для охотников, в который физические силы достигают своего пика. К тому же в это время остальные существа, спящие или утомленные ночной охотой, наиболее уязвимы.

— Я немного сбился со времени, но кажется, первое апреля наступит в ближайшие недели.

— Через неделю с завтрашнего дня.

— Но, — простодушно спросил Дэниел, — у нас же нет плана.

Вольта изобразил возмущение:

— Дэниел, ты всерьез предполагаешь, что у меня, Великого Вольты, нет плана? Планы — моя специальность. Моя страсть. Я изложу его. А ты следи, чтобы в нем не было упущений.

От планируемого места высадки — пока мы выбираем из четырех — ты пройдешь пешком со всем необходимым снаряжением от семи до девяти миль через солончаки к подножию Санрайз.

Ты исчезнешь, войдешь в туннель и направишься прямо к тайнику, одновременно тщательно отслеживая обстановку.

В тайнике ты воплотишься, подпрыгнешь и укрепишься на потолке. Помни, что давление и температура контролируются снаружи тайника, за исключением двери и пола.

— Это я помню, — перебил Дэниел, — но висеть на потолке меня, кажется, не учили.

— У тебя будет присоска размером с суповую тарелку, выдерживающая восемьсот двадцать фунтов.

Дэниел сморщил нос:

— Присоска? Как в ванной?

— По форме — да, но сделана по спецзаказу из особого материала. Есть у нас и такие специалисты. Она здесь, так что у тебя будет возможность потренироваться.

— Отлично. Итак, я вишу на присоске…

— Вообще-то к ней присоединена альпинистская система; ты ее наденешь.

— И буду болтаться, как паук. Ничего, мне нравится. Ну, а дальше?

— Ты осторожно расположишь заряд пластида внутри замка — он запирается при помощи ключа и цифровой комбинации — и установишь таймер в зависимости от того, насколько хорошо будет укрыт Алмаз. Если он не в достаточной безопасности — об этом я проинструктирую тебя позже — ты возьмешь его при помощи другой, двусторонней, присоски, и расположишь на заранее обговоренной позиции на потолке, где, по расчетам наших физиков, взрыв не сможет нанести ему ущерба.

Позаботившись об Алмазе, ты снова исчезнешь, выйдешь из тайника в туннель, воплотишься, наденешь противогаз и выстрелишь нервно-паралитическим газом по направлению ко входу туннеля. Приношу тебе свои глубочайшие уверения в том, что Шармэн считает этот газ одним из своих лучших изобретений. Малейшая струя мгновенно парализует нервную систему, обездвиживая жертву. Он не имеет запаха и распространяется быстро и равномерно. К тому же он проходит через любой противогаз — за исключением твоего, естественно, который будет снабжен нейтрализующими фильтрами. Вот что всегда меня восхищало в Шармэн: она не пускает в работу ни одного яда, пока не изобретет противоядие. Кстати, сама она назвала этот газ «медуза-семь».

— Замечательно, — сказал Дэниел крайне равнодушно.

— Примерно за тридцать секунд газ выведет из строя охрану. Ты исчезнешь сразу после того, как выстрелишь газом. В течение четырех минут сработает заряд, который взорвет дверь. Ты войдешь внутрь, схватишь Алмаз и пустишься бегом по туннелю, а выйдя наверх — к западной стороне горы. Там тебя подберет Эдди Ла Рю на своем вертолете, доставит к машине, ожидающей на одной из проселочных дорог, и ты приедешь ко мне в Эль-Пасо, где мы вместе решим, как поступать с Алмазом — после того, как исследуем его, разумеется.

— У меня есть вопросы, — сказал Дэниел.

— Следовало ожидать.

— А что, нельзя усыпить охранников до того, как я спущусь в туннель? Мало ли, присоска не сработает, или я уроню Алмаз, или произойдет еще что-нибудь. Пусть бы стража уже была выведена из строя.

— По ряду причин нельзя. Во-первых, если план не сработает и тебе придется прервать задание, мы не хотим, чтобы о нашей попытке стало известно. Во-вторых, из-за того, что туннель уходит вниз, а тепло имеет свойство подниматься вверх, действие нервного газа будет замедлено и ограничено, и может не дойти до третьего или четвертого пропускного пункта. Если почему-либо сработает сигнализация, ты просто исчезнешь и пройдешь через гору к вертолету.

Смущенный тем, что не принял этого во внимание, Дэниел сказал уже мягче:

— Но ведь сигнализация сработает в любом случае, так?

— Нельзя похитить Алмаз из тайника, не открывая двери, и нельзя открыть дверь, не приведя в действие сигнализацию — если только не выводить из строя саму сигнализацию, что практически невозможно. Хотя, если все остальные попытки окажутся безуспешными, мы, вероятно, прибегнем и к этой.

— И через пятнадцать минут после того, как сигнализация сработает, нам на хвост сядут орды пехотинцев и боевых вертолетов. Если на дорогах будут блок-посты?

— Если все пойдет так, как рассчитано по времени, у вас будет верный шанс уйти незамеченными. Все, что у них есть, — это сигнализация. Им придется проверить все направления, в то время как ты будешь точно знать свое. К тому же в грузовике будет специальное место, чтобы спрятать Алмаз, а у тебя — документы и железное алиби, равно как и у Эдди, пилота. Он официально включен в состав съемочной группы, снимающей закаты для новой киноэпопеи Акселя Коха «Канатоходец».

— Эдди Ла Рю — это не Эдди-Низколет?

— Он самый. Прошу прощения, я полагал, что ты знаешь.

— А вы не боитесь моей реакции на взрыв после того, что случилось с моей матерью? Я могу впасть в шок, потерять сознание.

— Победить страх можно, только встретившись с ним. А я безусловно уверен в твоей отваге — иначе ни под каким предлогом не предложил бы тебе исчезнуть.

— Но вы принимали это во внимание?

— Разумеется.

— А кстати — они ведь поймут, что тайник был взорван изнутри?

Вольта заулыбался:

— Этот момент мне нравится больше всего. Как говорится, век живи — век учись. Может, нам удастся расширить их весьма узкие представления о реальности.

ЗАПИСЬ

Денис Джойнер, передвижное радио АМО

Привет, детка. Бьюсь об заклад, ты и так не знаешь, куда деться от этой весны, от шума в голове, от всех этих загадок бытия, а тут еще Ди-джей, драгоценность Дхармы, свалилась тебе на голову, и ты не поймешь, не то это и впрямь блестящее приобретение, не то очередной стеклянный человечек пытается унять кружащих вокруг койотов и пустить луну в плавание по темным водам человеческой души. Весь день проглядел — таков твой удел — без всяких прочих дел — на воду: холодную прозрачную воду. Опаленный солнцем. Иссохший. Ну что ж, вот и последний мираж: артезианский источник. Напейся и плыви прочь, подлинный, как бриллианты на прабабушкином обручальном кольце, настоящий, как неизбежное таинство, пускающее всех нас в плавание по кругу, неподдельный, как налитая солнцем винная ягода перед прессом. Я буду с тобой, пока не уйду прочь, твой ди-джей, отрава для ушей, мы встряхнемся, чтобы отделить зерна от плевел, и снова встретимся на KRMA, одной из проезжих станций на пути к главному перекрестку.

Изуродованная шрамом рука Шеймуса Мэллоя была вне себя. Складка с тыльной стороны — разинутая пасть — вопила прямо в ухо: «Эннели рассказала ему, идиот, он же был ее сыном, она любила его и доверяла ему. Она выполняла все поручения, но той ночью в Ричмонде, упомянув, что у Дэниела появились подозрения, она сама себя выдала. К тому моменту она уже ему рассказала. Если бы ты не был так ослеплен любовью, ты догадался бы. Но она не виновата. Она не отличала любви от доверия. Дэниел — вот кто все испоганил. Дэниел вместе с Вольтой. Плюнь на пьяную девчонку, которая у него отсосала. Скорей всего, он действительно ничего ей не говорил — потому что уже обо всем донес Вольте, донес в ту же минуту, как узнал, и Вольта, о, этот заботливый, бдительный Вольта, все устроил; может, это он и подговорил Дэниела поехать с ней, чтобы все выглядело как можно натуральнее. А потом Дэниел чуть не погиб, и Вольта, с его чертовым благородством, взял мальчишку под свое крылышко. Дэниел — Иуда, но Вольта — сам дьявол. Этому не нужно доказательств, я это чувствую, чую, мои кости ноют, чуя адский жар, я слышу вероломство в каждом их слове, я вижу его сквозь свои шрамы. Тебе нужен Дэниел, тогда ты получишь и Вольту. Слышишь? Не смей плакать! Ты слышишь? Ты их получишь. Скоро».