Ловушка для любви - Николай Сухомозский

И продолжил:

— Забегая вперед, отмечу, что, на взгляд экспертов, последнее время Хлоуп страдал раздвоением личности. В зависимости от того, по какой из легенд работал, он одевался по-разному, вел себя по-разному, передвигался на нескольких авто, обедал в разных ресторанах и даже говорил с различными акцентами. Маскировался столь успешно, что, похоже, о происходящем никто не подозревал. Даже ближайшие друзья и родственники.

И агент продолжал — по крайней мере, подсознательно — жить в двух параллельных измерениях. Специалисты называют это симптомом положительного двойника. Именно из-за болезни Хлоуп не отреагировал на нашу ошибку с присвоением ему двух статусов одновременно. Ляп, наоборот, идеально совпал с процессами, происходящими в его не совсем здоровом мозгу.

— Да хрен с ним, с раздвоением личности! Пусть агент хоть операцию по смене пола делает. Но, кроме своих, работать еще и на чужаков! Нет, каково?! — никак не мог успокоиться главный проверяющий. Потом махнул рукой:

— И что дальше? Какие меры на сегодня приняты?

— Оборотень уничтожен!

— Правильно! Хоть одно разумное решение, — впервые со времени появления на базе майор обронил одобрительные слова.

— Разумное?! — возопил финансист. — Вы что, господин майор, издеваетесь? Или глупые шутки с умным видом надумали шутить?

— И не помышлял! Действительно, я уверен, что смерть — наиболее достойное наказание для Хлоупа.

— А деньги?! Вы о них подумали?

— Какие деньги?

— Наши! Из оппозиционного общака. Которые этот недоумок, судя из доклада Окава, без спроса вложил в некий идиотский бизнес. Кто нам теперь их вернет? Гальванизированный труп?

— Господин генерал, разрешите уточнить ситуацию по этому вопросу? — предпринял попытку сбить бушевавшее пламя Окава.

— Разрешаю! Уточняйте!

— Не до такой степени наша спецслужба — пародия, чтобы мы, прежде чем отправить изменника на потустороннее свидание с Иудой, не предприняли усилий в вышеуказанном направлении.

— Каких именно? — финансист не переставал нервно теребить дужку лежащих на столе очков.

— Получив информацию о том, что Олумб, вышеупомянутый чиновник министерства, — гомосексуалист и установив его постоянного партнера, мы последнего выкрали (кстати, им оказался еще один участник торговли оборудованием для мест заключения по фамилии Алакид). И уже вскоре убедились, что любовь мужчины к мужчине сильнее любви к женщине и родине вместе взятых. Лишенный «голубых» сексуальных утех и напуганный возможным исчезновением сожителя навсегда, Олумб уже на третий день «страданий» согласился на выдвинутые управлением условия. Причем стал мягок и податлив, как воск.

— Это не имеет никакого значения! — перебил тираду финансист. — Извольте ближе к делу!

Генерал в очередной раз не одернул рядового члена возглавляемой им комиссии, из чего Окава сделал вывод: очкарик не так прост, как может показаться на первый взгляд. Не исключено, близок к теневому Самому. Деньги — они легко открывают путь в самые труднодоступные кабинеты. А Жуадга ведь сидит на финансах. Так что не нужно с ним лишний раз вступать в полемику.

— Так точно, господин главный финансист! Продолжаю «ближе к делу». Схему утвердили достаточно сложную. Однако практически стопроцентно гарантирующую возврат зависших по милости Хлоупа средств. Как я уже докладывал, несколько человек, включая покойника, сколотить капиталец вознамерились на поставках в тюрьмы специального оборудования. Бизнес, особенно при наличии влиятельного лоббиста, — бешено прибыльный. Да вот незадача: ловкачи уже закупили часть товара, а за остальной — перечислили деньги, когда на горизонте появился Перебежчик с идеей психоареста. И проект Олумба со товарищи, по крайней мере, временно, накрылся одним непечатным местом.

— Каковы ваши конкретные шаги? — в этот раз нетерпение проявил уже генерал.

— Ради того, чтобы вернуть средства, мы решили пожертвовать одним из наших агентов. Дав ему задание подорвать склад боеприпасов, просигнализировали о теракте в полицию. Диверсанта задержали. Олумб постарался, чтобы его бросили на ту же зону, где укрывается Перебежчик.

Сейчас работаем над тем, чтобы пути задержанного агента и долбанного психотерапевта как можно скорее пересеклись. По нашему указанию первый (он ведь не подозревает, что его сдали свои) отправит на тот свет второго. А после того, как отзвучит похоронная музыка, вновь станут актуальными поставки тюремного оборудования. Иными словами, заирские ловкачи деньги, в том числе и вложенные Хлоупом, наверняка отобьют. Да еще с хорошей прибылью!

Любовника Олумба мы перебросили сюда, в Конго. И намерены держать его под присмотром как угодно долго. По крайней мере, до тех пор, пока не вернем бабки.

— Понятно! Но вы по телефону дали понять, что у вас случилось еще одно ЧП — масштабом поменьше. Правильно ли я вас понял? — поднял голову от бумаги, куда что-то записывал, председатель комиссии.

— Так точно! Я не обсуждал вопрос по проводной связи исключительно в целях конспирации. Чтобы не быть подслушанными. Лучше лишний раз перестраховаться.

— Одобряю! И — рассказывайте дальше.

— В самом начале доклада я упоминал о том, что происходило у нас в период кардинальных кадровых перемен. Практически на все должности пришли новые, без малейшего опыта, хотя и честные, люди.

— Хватит оправдываться! Давайте о микро-ЧП, — оборвал полковника Жуадга.

— На прошлой неделе ко мне явился начальник отдела, курирующий легальных агентов. С рапортом об оказании материальной помощи семье одного из них — геройски погибшего при исполнении служебных обязанностей. Я оставил принесенное досье у себя, ибо был, во-первых, крайне занят, а, во-вторых, дело не относилось к разряду неотложных.

— Не является ли это нарушением действующих инструкций? — прокрякал, будто утка, усердно жующий жвачку майор.

— В исключительных случаях подобное допускается. Тем более, в такой ситуации. Речь-то шла о почившем в бозе сотруднике. Иными словами, никакая опасность нашему общему делу не грозила.

— Растекаться мыслию по баобабу, господин полковник, будете потом! — Абунг направил доклад в нужное русло.

— Так точно, господин генерал! Продолжаю. Так вот, на второй день — так совпало — я заслушивал еженедельный доклад уже шефа нелегалов. Речь, в первую очередь, шла об успешном завершении операции по ликвидации Хлоупа. Возвращая личное дело предателя, которое также отправлялось в архив, я нечаянно столкнул на пол досье, принесенное накануне. Папка раскрылась, бумаги рассыпались. Подчиненный бросился помогать мне их собирать. И, наряду с другими листками, поднял фото геройски погибшего агента. Положил все на стол. Потом, хмуря брови, обратился ко мне: