Раскол - Ариф Караев

Это было более чем очевидно, когда Вано обратил их внимание на приводимые нашими компетентными органами факты передачи им денег, где, как правило, называлась и сама сумма. Она была до смешного скромна, если не сказать больше. Приводимые же в официальных документах факты их морального разложения и в первую очередь связи с различными девицами при более внимательном рассмотрении также становились несколько сомнительными.

Трудно было поверить, что сильные, умные и, как правило, видные мужчины, безусловно, не имеющие особых проблем в общении с противоположным полом ни у себя в стране, ни за рубежом, становились вдруг послушными игрушками в руках каких-то порой весьма сомнительных красоток, промышляющих во второсортных увеселительных заведениях, которые даже приличным бардаком трудно было назвать. И это после того, как в результате тщательнейшего изучения их жизни обычно выяснялось, что они пользовались успехом у очень и очень красивых женщин. Причем даже чаще там, чем здесь.

Тогда Вагиф обратил внимание Вано на один такой факт, высказав удивление. Речь шла о том, что один из наших сотрудников внешней разведки, до того осуществивший несколько блестящих операций в зонах особой опасности, к которым относились Западная Европа и США, имевший просто оглушительный успех у женщин как у нас, так и у них, — например, в числе его постоянных «подружек» была жена высокопоставленного чиновника МИДа одной западноевропейской страны, женщина умопомрачительной красоты из высшего света, с коей у него была почти официальная связь, — и никогда не проявлявший ни малейшего интереса к дешевым проституткам, вдруг каким-то непонятным образом знакомится с одной из них и с ее помощью выходит на соответствующие органы контрразведки противника, предлагая сотрудничество. И все это притом, что с шефом тамошней разведки он несколько раз в месяц встречался на официальных приемах и даже был, как и тот, членом какого-то элитарного клуба. Не говоря уже о том, что разведчики такого масштаба находили обычно иные, более достойные, что ли, формы для подобных предложений. VI это естественно, ведь от того, как осуществлялся первый контакт, зависело очень многое в их дальнейшем сотрудничестве.

Тогда, в аудитории, Ван о ловко ушел от ответа, превратив все в шутку. Но позже, когда Вагиф и Ашот сошлись с ним поближе, уже у него дома они как-то вспомнили тот давнишний разговор, и Вано, вдруг посерьезнев, произнес очень странную фразу. Он сказал буквально следующее: сейчас — речь шла о начале восьмидесятых — органы КГБ, что бы ни говорили злопыхатели, «просвечиваемы» вдоль и поперек. Он так и сказал: просвечиваемы. Именно тогда на Западе готовился ряд книг о деятельности органов КГБ, которые, к удивлению руководства «конторы», были просто напичканы информацией и вполне достоверными данными о деятельности этой секретной организации.

А вот что происходит в таком «заповеднике», как служба внешней разведки, мало кто знал даже из высшего эшелона власти. Ведь большинство сотрудников, формально работающих в органах КГБ, но специализирующихся на внешних операциях, с определенного момента фактически уже не имели к ним никакого отношения. Более того, было трудно понять, сколько вообще существует секретных служб, занимающихся внешней разведкой, за исключением более или менее известных, таких, как ГРУ или обсуждаемый, но так и не начавших функционировать, — во всяком случае по официальным данным, — центр стратегических исследований. Хотя кое-кто поговаривал, что денежки этому центру уже давно выделены и добросовестно осваиваются. Да и с самим названием этого центра происходила какая-то непонятная чехарда, так что даже наиболее сведующие люди порой не могли понять, о чем все-таки идет речь.

Так вот, по глубокому убеждению Вано, в последнее время в структурах, ведущих и реально контролирующих, — если на секунду забыть всю эту игру в названия: КГБ, ГРУ, ЛГУ и т. д., — всю внешнюю разведку страны, происходят какие-то непонятные и, очевидно, уже порой непредсказуемые процессы, чем-то напоминающие внутреннюю борьбу за власть. И все эти казусы лишь внешние проявления глубинных и весьма опасных для страны процессов.

Ашот, усомнившись в справедливости выводов Вано, спросил: а что тогда делает наше политическое руководство? И получил примерно следующий ответ: в любом государстве существуют такие институты власти, которые являются лучшим показателем стабильности и управляемости страны. Один из них — внешняя разведка. Отсюда напрашивается вывод: в политическом руководстве страны, допустившем брожение в таком чувствительном организме, как внешняя разведка, очевидно, тоже далеко не все благополучно.

«А у других?» — съязвил тогда Вагиф. «У других, — спокойно ответил Вано, — очевидно, схожие проблемы. Вообще в любом активно функционирующем организме всегда есть место для борьбы различных мнений, тщеславия и амбиций. Вопрос в другом — насколько высшее руководство страны справляется с этими естественными процессами и умело направляет их в русло служения государственным интересам».

— Куда мы едем? — прервал затянувшееся молчание Вагиф.

— Ко мне домой, — улыбнувшись, ответил Вано. — Нас ждет ужин, — гордо добавил он, громко щелкнув при этом пальцами.

Жена Вано была просто кудесницей по части кулинарии. Нигде Вагиф не ел более вкусно приготовленных кавказских блюд. Поэтому Вано больше ничего не надо было говорить. Вагиф прекрасно знал, что если ужин готовит супруга Вано, Тамара, это будет не просто еда, а произведение искусства.

Вечер прошел замечательно. Вано был в ударе. Он рассказал массу свежих анекдотов, вогнав в краску собственную супругу. Хотя, как прирожденный рассказчик, он умудрялся передать всю соль анекдотов, не выходя за рамки литературного языка, все равно они были по-своему едки и несли в себе изрядную долю незатейливого, но порой очень глубокого народного сарказма.

После десерта, увидев, что Руслан уже еле держится на ногах то ли от усталости, то ли от выпитого молодого вина, Вано предложил всем перейти в другую комнату и выпить кофе. На Руслана кофе не подействовал, и они отвели его в приготовленную для них комнату, где уложили на одну из кроватей, предварительно раздев и с трудом заставив облачиться в теплую пижаму. Ночи в Тбилиси были холодные, а топили в тот год плохо.

Вернувшись в комнату вдвоем с Вано — Тамара чем-то занималась на кухне, — Вагиф с наслаждением закурил предложенную сигарету и, усевшись в глубокое кресло, медленно вытянул порядком уставшие ноги.

— Ну, рассказывай, — спокойно произнес Вано, усаживаясь в соседнее кресло.

Вагиф подробно рассказал все, что произошло с ним за последнее время. Вано, не перебивая, внимательно вслушивался в каждое слово, как бы пытаясь по интонации понять то, что ненароком может упустить его друг. Лишь один раз, когда Вагиф рассказывал о гибели Артема, Вано, как-то невольно вскрикнув, со всего размаха ударил правой ладонью о колено, что было явным признаком его сильных внутренних переживаний.

Закончив рассказ, Вагиф устало откинулся на спинку кресла.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил он Вано после небольшой паузы. — Впрочем, у меня остались кое-какие документы и записная книжка этого Михаила. Не хочешь с ними ознакомиться?

— Давай посмотрим, — заинтересованно ответил Вано, пододвигая невысокий журнальный столик.

Документы оказались более чем интересными. По сути дела, они представляли собой не что иное, как подробное описание тактико-технических данных ряда вооружений советской армии, большей частью современных. И, судя по всему, были переписаны из сопутствующих документов, являющихся совсекретными. Но что их удивило — на многих листках в правом верхнем углу красным карандашом были проставлены какие-то цифры, назначение которых Вагиф с Вано не сразу поняли. Лишь потом они сообразили, что это цены на данное вооружение.

В большинстве случаев речь шла о довольно специальном вооружении. Здесь не было тяжелого вооружения, которое обычно используется кадровыми армейскими подразделениями. В первую очередь были представлены мобильные, легкие в использовании и очень эффективные системы средств ПВО, а также системы, предназначенные для уничтожения бронированных целей и не особо сложных инженерных сооружений вроде дотов, дзотов и тому подобных.

Особое место в этом уникальном во всех отношениях списке занимал перечень предлагаемого для продажи стрелкового оружия — начиная с наиболее современных автоматических пистолетов и кончая автоматами, еще не поступившими на вооружение специальных подразделений армии. Очень интересен был список и взрывных устройств. Здесь также было из чего выбрать.

Но что больше всего удивило Вагифа, так это реестр снаряжения специального назначения. Здесь было все: и современнейшие бронежилеты, которые только-только должны были поступить в подразделения КГБ, занимающиеся охраной высшего состава руководителей страны, и масса разнообразных по назначению и способу применения приспособлений, делающих работу спецслужб эффективной. Широко была представлена электронная продукция, о предназначении большинства устройств которой можно было только догадываться. До сегодняшнего дня ни Вагиф, ни тем более Вано ни с чем подобным еще не встречались.