Генетика любви - Селина Катрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орианн Ор’тэйл являлась самой неподходящей партией, которую только можно вообразить. И дело не только в первом и явно неудачном браке, разводе и наличии уже двух детей. Дело в том, что уже в глазах этой женщины читался колоссальный жизненный опыт; она была психологически намного старше Себастьяна. Смех и грех, но такой цваргине, как считал Север, подошёл бы Грегори Грешх-ан — взрослый, сильный и независимый мужчина со сложившимся характером и жёстким стержнем, ко всему — ларк по происхождению. Женщины этой расы в принципе стараются заводить детей от разных мужчин, потому что это считается у них стабильностью.
Однако Себастьян подарил Орианн кольцо с фамильным камнем. Намерения сына были ясны и прозрачны так же, как лёд в горах Цварга. Сформировалась ли у Себастьяна уже привязка к Орианн? Или он всё ещё может безболезненно вычеркнуть её из ближнего круга?
— Я не знаю, как ему помочь, — вновь с шумным вздохом повторил Север Касс, качая рогатой головой.
— Ты знаешь, порой помощь — это не то, чего ждут от нас дети, — ответила Вивьен.
— И чего же ждёт Себастьян?
Жена пожала плечам.
— Ничего. Он познакомил нас с девушкой, которую выбрал, только и всего. Он обозначил свои стремления, но мы не можем выбирать и решать за него. Он давно вырос из этого возраста. Север, я понимаю, что ты его любишь, желаешь только лучшего, но как бы нам ни хотелось, мы не можем быть счастливыми за кого-то. Навязанное извне никогда не сделает дееспособного, самостоятельного и разумного гуманоида счастливым.
Мужчина улыбнулся, глядя на такую мудрую жену.
— Тогда нам остаётся лишь пожелать, чтобы наш сын добился этой женщины.
[1] Костюмы для плавания в разреженном юнисском море.
[2] События «Академия Космического Флота: Хранители Федерации» происходили задолго до реформы Мишеля Марсо в «Юристе отверженных», а потому в молодости Севера Касса цварг действительно не мог всерьёз рассчитывать на руку чистокровной цваргини.
Глава 19. Плавание в юнисском море
Орианн Ор’тэйл. Спустя полгода жизни на Юнисии
— Орианн, ты готова?
Голос Себастьяна прозвучал из гостиной. Я буквально всеми фибрами души почувствовала его мальчишеское нетерпение. Вот же! Учиться плавать в разреженном море буду я, а волнуется Себастьян! Да ещё и как!
Я ещё раз проверила, плотно ли застегнула комбинезон. Механический левитационный костюм или мех-лев, как его здесь коротко называли, покрывал тело словно вторая кожа. Белоснежная ткань совершенно неприлично, по меркам Цварга, обволакивала со всех сторон, показывая изгибы тела, и плотно натягивалась на груди и бёдрах. Синтетическая ткань комбинезона содержала в себе молекулы магниса. Себастьян упоминал, что плавание в мех-леве похоже на парение в облаках, но надо очень аккуратно использовать костюм: как только он его активирует, молекулы магниса станут подчиняться мысленным импульсам, перемещаться по нитям туда-сюда, концентрироваться в той или иной части мех-лева, из-за чего и будет получаться своеобразный полёт. Ради меня Себастьян раздобыл учебную версию умного костюма для гражданских лиц.
Я последний раз оглядела себя в зеркале, поправила кольцо с чёрным камнем на указательном пальце и, улыбнувшись отражению, крикнула:
— Да-да, уже иду!
За последние полгода я так привыкла к присутствию Себастьяна в нашей с мальчишками жизни, что относилась к нему… даже сложно описать как.
Каждый раз, когда я видела генетика, пульс ускорялся. На Юнисии я чувствовала себя ожившей после многолетней спячки. Будто ослепительное, яркое и горячее солнце растопило ледяной кокон вечного «не думай так громко», «не воняй», «Ориеллочка, приложи ладонь к банковскому сканеру и не задавай вопросов», «женщина не должна работать», «ты всё равно ничего не делаешь». Хотя почему «будто»? Себастьян Касс и был тем солнцем, что подарило живительно тепло и освободило из оков брака. Я не могла передать словами, как благодарна ему за всё, что он сделал, а уж как его полюбили дети…
Но вопрос об отношениях не вставал ни разу. Я интуитивно чувствовала, что симпатична ему больше, чем соплеменница, которой он однажды помог, а может быть, мне просто хотелось так думать, потому что фактически цварг спас меня. В памяти был свеж момент, когда перед заседанием Аппарата Управления Цваргом я хотела поцеловать его, а он воспринял это как попытку его отблагодарить. С тех пор я себе строго-настрого запретила думать о Себастьяне как о любовнике. У меня не было мужчины почти десять лет, и я спокойно это переносила, будучи женой Мориса. Сейчас же, когда наладилась жизнь, подросли мальчишки и появилась любимая работа, отсутствие мужчины, по идее, и вовсе не должно было волновать.
Сегодня с профессором астробиологии было запланировано не то чтобы официальное свидание, но что-то близкое к этому: он настаивал на обучении плаванию в разреженном юнисском море.
Взявшись за ручку двери спальни, я невольно поймала себя на том, что даже не помню, когда последний раз проводила время наедине с Кассом: я то занималась сборкой и запуском пневмотрассы, то приходила на его лекции и по-дружески общалась с преподавателями Академии, то дни напролёт проводила в кабинете ректора, предлагая варианты оптимизации бюджета на строительство транспортных линий — первый трубопровод оказался весьма эффективным, но очень дорогостоящим механизмом, — то проводила время с детьми.
В голове сама собой пронеслась одна из фраз бывшего мужа: «Учти, когда этому мальчишке надоест играть в тебя и он выберет женщину своего статуса и ранга…» Захотелось не то рассмеяться, не то расплакаться. Морис, наверное, даже в самых экзотических фантазиях себе не мог представить, что у нас с Себастьяном там ничего и не было. Вселенная, если задуматься, то этот мужчина отказал мне дважды — вначале на завтраке в «А капелла», когда я открыто предложила заняться сексом ради зачатия ребёнка, второй раз — у него дома, перед заседанием АУЦ.
Я решительно тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и вышла в гостиную.
— Себастьян, я готова… — сказала
