Призраки кургана - Денис Чекалов

— Раньше здесь было поле битвы, тут же и заключили мир. Теперь на этой поляне собирается вече, и проводятся состязания бардов.

— Не мало ли участников? — поинтересовался я.

— Пять или шесть человек. Как раз хватит дня, чтобы всех выслушать.

У меня аналитический склад ума, кроме того я всегда был первым по математике. Ответ Снежаны несколько меня озадачил. К стыду своему, но для большей верности, пришлось посчитать количество участников и деревень на пальцах.

— Хотелось бы уточнить. Было три села, от каждого по одному человеку. Получается вроде бы три. Откуда взялась шестерка?

— Ах, да, забыла сказать, если жители не очень уверены в певце или так, на всякий случай, они могут взять наемника-барда. Конечно, все берут, коли можно. Поэтому шестеро.

Мы сошли с ледяных дорожек и смешались с весело гомонящими селянами. Те обменивались шутливыми репликами о соседях, расхваливали своих музыкантов, надеясь на победу.

Если поначалу девушки и парни держались каждый возле своих, то спустя некоторое время все смешались. Кое-кто разбился на парочки, стояли рядом, бросая друг на друга влюбленные взгляды.

В одной деревне была пекарня, во второй разводили свиней, третья славилась овощами и фруктами. Думаю, скотоводы, пекари и овощеводы договорились заранее накормить всех до отвала, ибо недостатка еды не было.

Пока мы со Снежаной озирались по сторонам, мужчины установили длинные столы, возле которых поставили лавки. Места хватало всем. Устроители состязаний не возражали, если к ним послушать хорошую песню и поесть приходили гости.

Первые певцы вышли вдвоем, что не запрещалось условиями конкурса. Приятными задушевными голосами они повели рассказ о какой-то девице, которая ждала жениха домой. Но тот затерялся в битве и стал жертвой дракона.

Я прослушал этот момент, ибо сидевшая рядом со мной плотная женщина с русыми косами, не обращая внимания на Снежану, стала энергично угощать меня калачом.

Когда я с трудом отбился от толстухи, то оказалось, что потерявшийся ратник превратился в дракона, похитил бывшую невесту и намеревался ее съесть.

Певец помоложе горестным тонким голосом, имитирующим женский, стал молить чудовище вспомнить о прошлом и вновь стать человеком. Слезы девицы тронули дракона, он отпустил ее, а сам, сгорая от стыда за прошлые безобразия, бросился со скалы и разбился.

Слушатели были тронуты, но, как мне показалось, ожидали более счастливого конца.

— Присудят третье место, — шепнул я на ухо Снежане. — Вот посмотришь. Она столько плакала, море слез пролила, а он не нашел ничего лучше, чем сверзиться с горы. Лучше бы пошел деревни от саранчи охранять.

В перерыве люди встали, размялись. Кто-то занялся играми, водили хоровод. Но вот появился старейшина одной из деревень, главный распорядитель состязания, и сделал знак усаживаться на места.

Второе селение также выставило дуэт. Пели они хорошо, но взяли, на мой взгляд, уж слишком животрепещущую тему, — рассказывали о битве за крепость.

Старые обиды хоть и забылись, но не настолько, чтобы пришла пора их ворошить и давать оценку прошлому. Реакция слушателей была столь живой, что изрядно подвыпившие парни решили на кулачках прояснить вопрос.

Распорядители не стали сильно церемониться. Дюжина крупных мужиков, судя по их экипировке, специально для этой цели предназначенных, выскочили как из-под земли, и бросили в воду близ протекающей реки всех, кто начал потасовку. Впечатление от выступления было смазано.

Третья деревня выставила всего одного певца, к тому же, наемника. Это всегда рассматривалось как свидетельство слабости. Но бард знал, как следует себя вести. В отличие от других исполнителей, он вышел не с музыкальным инструментом, а с увесистым мешком грецких орехов.

— Надо было шлем надеть, — посетовал я про себя. — А ну как он сейчас мешок свой раскрутит и начнет лупить всем по головам.

Бард был очень высок ростом, может быть, немного ниже меня.

Необыкновенно толстая шея была почти незаметна на бугристых плечах. Большая голова поворачивалась с трудом, казалось, она привинчена прямо к телу. Черные, немного навыкате глаза смотрели с каким-то нечеловеческим упрямством.

Он с важным видом подошел к месту, где до него исполняли песни. Новый бард подтащил к себе крепкий стол, нимало не заботясь, что кто-то за ним не только сидел, но и собирался еще подзакусить. Это вызвало глухое ворчание присутствующих, но ненадолго.

— Кто это? — наклонился я к ведунье.

— Не знаю, видно, местная знаменитость.

Снежана произнесла еще несколько слов, но я их не расслышал, что было немудрено.

Бард поднял голову к нему и рявкнул громовым голосом:

— Черепокрушитель! Всеслав Черепокрушитель!

Повторив эту фразу раз десять и оглушив слушателей в надлежащей степени, он повел рассказ об удивительных событиях, которые происходили в жизни князя.

Из них можно было узнать, что Всеслав еще с раннего детства узнал о своем призвании, которое, как я понял, заключалось в «славном черепокрушении врагов».

Но главный фокус барда все же заключался в ином. Стоило ему начать описывать битву, как он щедрой горстью доставал из мешка орехи и аккуратно раскладывал их на столе.

Далее шел уже известный слушателям припев:

— Черепокрушитель! Всеслав Черепокрушитель!

Выводя громким басом эти слова, бард лупил кулаком по столу, растрескивая орехи, которые должны были символизировать черепа врагов.

Для пущей убедительности и эффектности, певец собирал расколотые орехи и огромными зубами перемалывал их вместе со скорлупой.

Сложно сказать, насколько все это соответствовало действительности. Правда ли, будто бы Всеслав, как хищный зверь грыз черепа своих врагов? Думаю, это все-таки преувеличение. Но оно приводило зрителей в восторг. Теперь уже не приходилось сомневаться, кто победит.

— Нам нужно поговорить с ним после состязаний, — шепнула мне ведунья. — Говорят, что он единственный знает историю жизни князя. Давай расспросим, может быть, нам повезет, и мы узнаем, где покоится череп Всеслава.

Я согласно кивнул головой. Правда, идея представлялась мне весьма сомнительной. Хотя я старался слушать внимательно, тем не менее, ничего особо нового так и не узнал.

Мне казалось, что бард — обыкновенный болтун, лишенный чувства ритма, музыкального слуха и всякого понятия об искусстве. Он мне не понравился, но я мог и ошибаться. Следовало использовать любую возможность, чтобы продвинуться вперед в своих поисках.

Собравшиеся громкими криками подбадривали певца, выражая восхищение его талантом. Почему-то особый восторг вызвало окончание баллады, в нем говорилось, что Всеслав и после смерти остался «черепокрушителем», в чем может каждый убедиться, если послушает вечером на постоялом дворе новые песни. За умеренную плату, конечно.