Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса - Сборник

Ноги у Алика болели дня три – потом, как обычно, все сняло, как рукой, только складки на коже остались, и мы долго спорили: считать ли это косвенным результатом склейки или самой склейкой в натуральном виде. Ира не любила эти наши разговоры, она очень нервничала, когда у Алика начинала болеть печень или что-нибудь другое, или когда он слышал или видел то, что вовсе для него не предназначалось. У меня даже сложилось впечатление, что когда-то, может, не так давно, Ира собиралась совершить по отношению к мужу нечто предосудительное, и боялась, что в другой ветви она этот плохой поступок совершила – должна была совершить, если здесь выбрала иную альтернативу. Разве не мог Алик случайно услышать разговор об этом той Иры или увидеть, как она что-то такое делала? Мог, Ира была в этом уверена. И нервничала.

А с Шаулем Алик рассорился перед самым нашим отъездом из Шкуфим. Вроде бы все шло, как обычно, срок нашего пребывания в кибуце подходил к концу, возобновлять договор не собирались ни Алик с Ирой, ни мы с Галкой – как оказалось, социалистическое кибуцное житье не соответствовало нашим характерам, хотя и воспитанным на советском социализме, но не готовым жить в таких «антисанитарных» условиях более или менее значительную часть жизни. Дня за два до нашего переезда в Иерусалим я услышал, возвращаясь домой из кибуцной столовой, как Шауль разговаривал с Аликом в боковой аллее, которой мало кто пользовался, потому что здесь обычно ездили на поле и с поля широкие трактороны, и приходилось уступать дорогу. Забрел я сюда случайно, хотя, как это мне теперь казалось, на самом деле привел меня на аллею хороший слух: что-то я, видимо, услышал еще с главной дороги, бормотание какое-то, и пошел посмотреть – инстинктивно, без задней мысли или дурных (да что дурных? Вообще без каких бы то ни было!) намерений.

Они стояли в тени масличного дерева, Шауль держал Алика за грудки (странное зрелище для кибуца, где на моей памяти никто никого пальцем не тронул) и что-то яростно шипел, слов было не разобрать, я подумал, что надо прийти Алику на помощь, но пока принимал решение (конечно, возникла в Мультиверсе ветвь, где я бросился на Шауля и, возможно, даже ударил, но что в той ветви впоследствии происходило, я не знал, да и Алик знать не мог тоже – это было мое ответвление, с которым у Алика не могло быть физических склеек), он отодрал от себя своего работодателя и сказал достаточно четко, чтобы я мог услышать, стоя в пяти метрах:

«Мне от тебя ничего не надо, понимаешь? Так чего ты от меня хочешь?»

«Сам знаешь, – мрачно сказал Шауль, поправляя широкую майку с изображением римского амфитеатра в Кейсарии. – В общем, я тебя предупредил».

Он повернулся и пошел в мою сторону. Может, мне нужно было остаться на месте и встретить господина Бардану лицом к лицу, но я почему-то решил, что Алику этого не хотелось бы, и отступил за дерево. Шауль меня не увидел, протопал мимо с лицом, сосредоточенным на какой-то неприятной мысли, а Алик ушел в противоположную сторону, к жилым коттеджам, и, пропустив Шауля, я последовал за Аликом, он отправился к себе, а я к себе, вечером мы встретились на детской площадке, и я хотел спросить, что у него произошло с работодателем и нужно ли было ссориться, если нам все равно через пару дней уезжать отсюда навсегда. Но что-то в лице Алика подсказало, что не стоит начинать разговор на эту тему, и я не начал. На другое утро предотъездные хлопоты заставили меня забыть о встрече в аллее, и вспомнил я о ней лишь сегодня утром, когда систематически перебирал в памяти возможных кандидатов в подозреваемые.

Почему он вцепился в Алика и говорил так странно, чего хотел и чего, в конце концов, добился? Может, все это гроша ломаного не стоило – тогда я с удовольствием вычеркну Шауля из списка и, может, извинюсь за доставленное неудобство, но знать я все-таки хотел. Пусть скажет.

– Сейчас я могу об этом говорить, – сказал Шауль, глядя не на меня, а на приборную доску автомобиля. – Я был тогда начальником, заказы проходили через мои руки. Ты знаешь, как много зависело от того, будут ли заказы и какие именно. Мелочь или что-то существенное. Приходилось заводить знакомства... Подробности тебе не нужны.

Ну, понятно. Бардана давал взятки и получал для фабрики выгодные заказы. Ну и что? Обычная практика.

– Откуда было взять деньги на всякие... Ну, ты понимаешь. Из продукции, больше неоткуда. Это сложно, там бухгалтерия такая, что... Не важно. Есть способ.

Бардана чего-то недоговаривал. Понятно, что всегда есть способ какие-то деньги, вырученные за готовую продукцию, пустить на взятки чиновникам, чтобы получить заказы на новую продукцию, оттуда отстегнуть деньги на взятки, чтобы... Это называется положительной обратной связью, и не стал бы Алик в это вмешиваться, друга своего я знал достаточно.

– Есть способ, – повторил Шауль. – В общем... Часть денег я забирал себе.

– Много? – вырвалось у меня, и Бардана посмотрел в мою сторону, удивленно подняв брови.

– А мало – смысла не было, – пожал он плечами. – Стоило заводить двойную бухгалтерию из-за пары тысяч шекелей?

– Понятно, – сказал я, догадываясь, о чем говорил Алик с Шаулем на боковой аллее в тени масличного дерева. – Чего хотел Алик? Полагаю, не того, чтобы ты с ним поделился, а?

– Он всегда был немного не от мира сего, – сказал Шауль. – Я до сих пор не знаю, как он догадался, не такой он был специалист в компьютерах... Повезло, наверно. Или не повезло – смотря как оценивать.

Я мог себе представить, как Алик догадался. Конечно, он был не большим специалистом в компьютерных программах, и хакер из него был неважный, и не стал бы он вообще этим заниматься в здравом уме и твердой памяти. Видимо (да что «видимо» – наверняка так и было!), он услышал что-то оттуда или увидел что-то, в нашей реальности для его взгляда и слуха не предназначенное, а там во время очередной склейки увиденное или услышанное.

– И что? – сказал я. – Он потребовал, чтобы ты это прекратил?

– Он потребовал, чтобы я заявил на себя в полицию! – воскликнул Шауль. – Ты себе этого представить не можешь! Я тоже не мог! Лучший мой сотрудник смотрит мне в глаза и говорит: если ты не пойдешь в полицию, то пойду я! Почему? Что я тебе плохого сделал? Ну, хочешь я тебе заплачу... сколько хочешь, ты все равно из кибуца уезжаешь, тебе деньги нужны – на первых порах и вообще... Он даже слушать не хотел, представляешь? «Или ты пойдешь в полицию, или пойду я». Это было какое-то... Да, я его чуть не побил, я его схватил за воротник и говорю: «Если ты на меня заявишь, я тебя убью, понял?» Конечно, это было глупо, ты знаешь, что я бы его даже бить не стал, не умею я драться, я в армии служил джобником, машину водил... Он, наверно, действительно испугался, представляю, какое было у меня выражение лица. «Нет, – говорит, – я пошутил, никуда я не собираюсь... Просто, может, у тебя совесть заговорит... И мне самому тоже ничего не нужно, я твоих денег не возьму»... Так и поговорили. В полицию он действительно не пошел, но...