Зона поражения - Никита Воронов

— Обошлось! Вовремя подстраховали. Собственно, человек, который один раз сломался и был готов отвезти что-то нелегальное за границу, — без особых проблем согласится выполнять и обратную задачу. Но — Бог ему судья! — Генерал улыбнулся и с удовольствием положил в рот красную, осыпанную сахарной пудрой пастилку. Собеседник прищурился:

— И зачем вы все это рассказали? Собственно, мне не так уж важно знать, каким образом у преступников отобрали похищенное. — В чуть раскосых пронзительно-черных глазах промелькнула догадка: — Торгуетесь? Цену набиваете?

— Как не стыдно… Вы же не дослушали! — отставил старик фарфоровую чашку. Продолжил: — Ну разве вам не интересно узнать, что стало с человеком, имя которого только что прозвучало?

— Вы имеете в виду похитителя?

— Да. Господин Френкель… Он успел насолить очень многим! Даже настолько уважаемая организация, как Интерпол, готова была поступиться многими принципами, чтобы заполучить этого «одинокого волка».

— Такой опасный?

— Они разыскивали Френкеля за связи с басками из ЭТА, за участие в акциях германской РАФ и Ирландской республиканской армии… Я читал ориентировку — жуть: убийства полицейских и мирных граждан, неоднократное сопротивление аресту, вооруженные грабежи, контрабанда, подделка документов. — Старик сокрушенно покачал головой и продолжил: — Вот я им его и сдал! Вместе со всеми «фантиками» в придачу. А взамен господин Боот вручил мне вот это…

Наконец, очередь дошла и до кожаной папки. Раскрыв ее, Генерал протянул собеседнику несколько довольно качественных ксерокопий.

— Что это?

— Посмотрите! — Он и сам с удовольствием глянул на ровные столбики индексов, подписи, даты, фамилии, оттиски печатей и фирменных бланков. — Движения по некоторым счетам в западноевропейских банках, преимущественно — Швейцария и Германия.

— Не понимаю.

— Ой да бросьте! То-то у вас физиономию перекосило… Конечно, данные по обезличенным, «номерным» счетам являются строжайшей коммерческой тайной — и единственная организация, которая иногда имеет к ним доступ, — какая? Правильно, Интерпол!

— Ну допустим. И что с того?

— Знаете, я не силен во всяческих дебетах-кредитах, депозитах и прочем, но… Специалисты уверяют, что документы крайне любопытные. — Генерал почти силой вытянул обратно из рук сидящего напротив человека тонкую бумажную пачку. — Скажем, вот этот показывает фактический путь валютных пожертвований одной богатой мусульманской страны: сколько поступило на нужды сопротивления от братьев по вере, сколько разворовано, как… И даже — кем: фамилии, конечно, нет, но зато имеется несколько букв и цифр! Полюбуйтесь, остатка денег едва ли хватит на пару подержанных автоматов Калашникова. Верно?

А теперь посмотрите-ка! Вот из этой огромной благотворительной суммы Международного общества Красного Полумесяца сразу же уворовано больше половины — потом доллары, конечно, раскидали дальше, но крайним опять оказывается обладатель все того же номерного счета…

— Очень мелкий и некрасивый шантаж. Провокация! — поморщился видный деятель борьбы за независимость горских народов. — Простые люди доверяют нам и просто не поймут всех этих заумных выводов.

— Эх, молодой человек… Никогда не следует недооценивать соотечественников. Даже таких забитых и диких! Кроме того, подумайте — что скажет человек, которого вы все называете своим Президентом? Что он скажет, прочитав вон ту последнюю страничку?

Старик поправил ладошкой седой хохолок:

— Представьте себе искреннее удивление уважаемого человека: кто-то распоряжается его личным секретным счетом, как своим — и отнюдь не в сторону увеличения!

— Между собой мы как-нибудь разберемся! — Прежде чем ответить, собеседник с трудом проглотил застрявший в горле тяжелый ком.

— Возможно! Возможно… Ничуть не сомневаюсь в ваших ораторских способностях. Но насколько я знаю того, о ком мы сейчас говорим — узнай Президент о том, что его кто-то потихоньку обворовывает, этого бедолагу сначала оставят калекой на остаток жизни и лишь после этого предоставят возможность объясниться.

— Чего вы хотите? Ладно, оставьте валюту себе.

Генерал поднял брови:

— Имеется в виду чемодан фальшивок? Или все деньги на тех счетах, о которых я только что так красочно рассказывал?

Собеседник опалил его взглядом:

— Негодяй!

— Вы тоже не букет фиалок…

Оба непозволительно долго справлялись с собой. Наконец заговорил Генерал:

— К искреннему сожалению, воспользоваться подобными банковскими депозитами постороннему практически невозможно. За то — мы готовы через европейских коллег их заблокировать и дать в прессу организованную утечку… С соответствующими комментариями! Представляете? Подрыв национально-освободительной идеи, спонсоры чувствуют себя оставшимися с носом, международная гуманитарная помощь приостанавливается… А лично для вас, как обладателя и распорядителя того самого «номерного» счета, о котором мы вели речь, все закончится небольшой, но болезненной экзекуцией в узком кругу сподвижников мятежного Президента.

— Что вам нужно? — повторил «пассажир» иностранного сухогруза.

— Поделитесь! — опустил в рот очередную пастилку старик. Потом аккуратно вытер губы и прокомментировал: — Все предыдущие договоренности остаются в силе. Забирайте свой чемоданчик — его доставят прямо на борт после моего ухода. А с завтрашнего дня хотелось бы уже увидеть по телевизору, как полевые командиры возвращают матерям сыновей… Ладно? Журналисты, они такие — очень любят разнообразные жесты доброй воли!

— Хорошо. Дальше!

— Все очень просто. Я сейчас оставлю но мерок счета в одном из солидных банков — он тоже анонимный и, на мой взгляд, ничем не хуже тех, которые обозначены в этих списках. Вам потребуется только совершить самый простенький трансфер — перебросить на него… скажем, двадцать миллионов!

— Долларов?

— По поводу рублей или «евровалюты» я бы такого уважаемого человека не стал беспокоить.

— Это — грабеж! Больше половины…

— Не надо преувеличивать. Впрочем, как хотите.

Человек, который любил, чтобы его назы-вш1и Посланником, в раздумье почесал переносицу:

— После этого мы в расчете?

— Да. Разумеется!

— А где гарантии…

— Не смешите. Ничто так не связывает, как взаимные финансовые интересы. Тем более когда они несколько выходят за общепринятые рамки законности.

— Мне трудно вам что-то возразить! — Хозяин оценивающе посмотрел на Генерала.

Пожалуй, названная сумма не слишком велика, если в обмен удастся заручиться поддержкой такого мощного и влиятельного союзника, как этот старик. Президент, в конце концов, не вечен — война все-таки, спецслужбы… Уже было несколько покушений, да и вообще! После его гибели неминуемо начнется драчка за трон, и вот тут-то неплохо подстраховаться.

К тому же неминуемо настанет время для расчетов — недаром итальянцы говорят, что месть, это такое блюдо, которое следует кушать изрядно остывшим.

Хозяин потянулся к чайнику, наполнил пиалы:

— Я согласен!

— Вот и прекрасно. — Только сейчас стало заметно, насколько гость бледен и нездоров. По идее, в его возрасте следует нянчить внуков и по весне перекапывать приусадебные «шесть соток». — Вот и прекрасно… Рад, что вы отреагировали без лишних эмоций.

— Никогда не грешно поучиться у старших по ремеслу, — сделал Посланник на лице подобие улыбки. — А за учение надо платить!

Старик отставил пустую пиалу и посмотрел на часы:

— Пора! Очень жаль, но надо идти.

— Надеюсь, мы еще встретимся.

Действительно, и тот, и другой относились к категории профессиональных игроков — люди были для них не более чем неодушевленными исполнителями, и потеря пешки или даже ферзя огорчала, но в меру… Какой смысл стрелять в сидящего напротив за черно-белой доской человека, если всегда можно снова расставить фигуры и предложить сопернику реванш?

Что же касается Виноградова, то лично он с некоторых пор без энтузиазма относился к своей роли в разыгрываемых другими сложных партиях.

Молча прыгать по чьей-то воле с клетки на клетку? Чтобы потом быть съеденным неизвестно за что? Не хотелось. А присесть за шахматную доску в качестве игрока пока никто не приглашал…

Надоело! Совсем другое дело — наблюдать за чужими забавами со стороны. Ничем не рискуя и абсолютно ни за что не отвечая.

Чем, собственно, в данный момент Владимир Александрович и занимался.

— Товарищ майор! Будете? — Видеоинженер из пресс-службы уже окончательно освоился в новой обстановке и теперь по-хозяйски приглашал разделить трапезу.

— Давай. — Виноградов опустил бинокль, подошел к накрытому чистой белой скатертью столу и взял пластиковый стаканчик. — Спасибо.

Кофе можно было пить без отрыва от производства — все необходимое вынесли прямо на свежий воздух. Огромные термосы с кипятком, сахар, банки, пакетики… Публика с удовольствием налегала на выпечку и бутерброды.