«Чистое поле». Миссия невыполнима - Николай Лузан

— Пенсионеры с севера.

— А-а. Не переживай, командир, тишина будет, как на кладбище, — гоготнул Ангел и, обернувшись к напарнику, распорядился: — Жора, зови остальных.

Тот вышел на улицу. Васильев оценивающим взглядом пробежался по Ангелу. Справиться с ним в одиночку было непросто. Ниже на полголовы и уступая в весе килограммов десять, диверсант явно превосходил его в быстроте реакции и тренированности.

«Глазом не успею моргнуть, как достанет пушку. А прячешь ты ее под курткой… Хотя нет, скорее рубанешь топором. Чехол на туристском топорике расстегнут. Шум вам ни к чему, — оценил угрозу Васильев, и рука непроизвольно скользнула в карман куртки к пистолету. — Спокойно, Саня, не дергайся! Здесь они убивать не станут!» — взял он себя в руки и поторопил Ангела.

— Ну, где там твои туристы-альпинисты, чего ждут?

— Не гони, командир, жизнь и так коротка, — с усмешкой ответил он, распахнул дверь и позвал: — Эй, парни, заходи! Охрана дает добро!

С улицы донесся шум голосов и на проходную ввалились диверсанты. За их плечами висели огромные рюкзаки, видимо, с оружием, которого с лихвой хватило бы на целую роту.

— Ребята, я чего-то не понял? Вижу только двенадцать, где еще один? — добавил строгости в голосе Васильев.

— С машиной возится. Да все нормально, командир! — заверил Ангел.

«Хитришь, мерзавец! Отход себе готовишь», — подумал Васильев, стрельнул взглядом в бойца-вахтера и распорядился:

— Миша, если что, помоги водителю, а потом запустишь на нашу стоянку!

— Не беспокойтесь, Александр Васильевич, позабочусь. — Тот понял его намек и разблокировал дверь на территорию базы отдыха.

Васильев двинулся на выход. Первый шаг дался с трудом; сколько ему было их отмерено, знал один Господь. Диверсанты не спешили последовать за ним. Сбившись в кучку вокруг Ангела, они что-то тихо обсуждали между собой. Васильев обернулся и внезапно осипшим голосом поторопил:

— Чего стоим, туристы, за мной!

Диверсанты свернули разговор и последовали за ним. Васильев ощущал на своем затылке горячее дыхание Ангела, невольно вжимал голову в плечи и косил глаза на тени, скользившие по брусчатке. Они гуськом тянулись за ним. Ангел держал руки на рюкзаке, и в его позе не было угрозы.

«Все решится в коттедже, а там свои», — приободрился Васильев и прибавил шаг.

За поворотом приветливо подмигнул фонарь на входе коттеджа. В кустах сирени завозились птицы, разбуженные шумом шагов. С трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег, Васильев поднялся по ступенькам, вошел в холл и резко обернулся. Ангел с семью диверсантами ввалились вслед за ним. Их взгляды сошлись на одинокой, беззащитной фигуре. Рука Ангела опустилась на топорик, и он сделал шаг вперед. Васильев прочитал в его глазах свой смертный приговор, невольно подался назад и, выдохнув, объявил:

— Внимание, господа туристы! Занимать номера на первом этаже и попрошу соблюдать тишину, на втором спят отдыхающие. Старший пройдет со мной во второй номер с вашими паспортами.

Ангел переглянулся с рыжеусым диверсантом — его рука отпустила рукоять топорика — и распорядился:

— Слышали, тихо, как мыши, разойтись по номерам! Жора, собери паспорта и занеси!

Васильев шагнул к номеру. В нем все трепетало от напряжения. Боясь себя выдать, он с трудом сдерживал шаг. Но страх перед слепой смертью, нависавшей за спиной, гнал его вперед. В эти последние мгновения он видел все происходящее, как в замедленной съемке: свою согбенную спину, вжатую в плечи голову и руку диверсанта, опустившуюся на рукоять топорика. В последний момент у Васильева сдали нервы — он рванулся к двери. Ручка, ставшая куском раскаленного металла, обожгла руку. Распахнув дверь, Васильев влетел в прихожую.

— Командир, а где тут све… — Голос диверсанта оборвался на полуслове.

Электрошокер сработал безотказно, и Ангел рухнул на пол. Топорик вывалился из его рук и ударил Васильева по ноге. Но он не почувствовал боли. Страшное осталось позади — смерть отступила.

— Василич, врубай свет! Посмотрим, что это за Ангел! — Возглас спецназовца вернул его к жизни.

Но Васильев не мог сдвинуться с места: ноги трясла мелкая дрожь, а руки обвисли плетьми. Он все еще не мог поверить, что остался жив — и операции наступил конец.

— Василич, ты че? Врубай свет! — торопил спецназовец.

Васильев очнулся, подрагивающими пальцами нашарил выключатель и нажал. Яркий свет люстры ослепил глаза, и когда они освоились, то он увидел у своих ног распростертое тело диверсанта. Ангел представлял собой жалкое зрелище — на губах пузырилась слюна, а из распахнутого рта вывалился белый как полотно язык.

— Гена, ты че наделал?! Он же коньки откинул! — всполошился Васильев.

— Че ему сделается, Василич! Это же Ангел — воскреснет, — добродушно произнес спецназовец и защелкнул наручники на руках диверсанта.

В следующее мгновение в дальнем номере приглушенно прозвучал выстрел, затем хлопнула дверь, и в коридоре раздался топот ног. Прошла минута, и сонная тишина вновь воцарилась на базе отдыха «Лесное озеро». Еще одна операция российских контрразведчиков подошла к концу.

В качестве эпилога

В то время как системы залпового огня «Град» превращали в развалины беззащитный Цхинвал и стирали с лица земли позиции российских миротворцев, Специальная служба внешней разведки Грузии не знала ни минуты покоя. Она терзала радиограммами и телефонными звонками своих резидентов и агентов, требуя от них информации и еще раз информации о российских войсках, двинувшихся на спасение российских миротворцев и мирного населения Южной Осетии и Абхазии. Но Херладзе и другие агенты уже ничего не могли сообщить своим хозяевам. Российские контрразведчики приступили к ликвидации шпионской сети грузинской разведки.

Те дни стали черными для Специальной службы внешней разведки Грузии. На ее вызовы перестали отвечать ведущий резидент Херладзе и ценный агент Док. Спустя пять дней оборвалась связь с другим особо ценным агентом Кахабером. Все они были арестованы. Во время обысков нашли полное подтверждение ранее полученные российскими контрразведчиками оперативные данные о проведении ими враждебной деятельности, направленной против обороноспособности Российской Федерации. Обнаруженные по местам их жительства вещественные доказательства не оставляли шпионам шансов уйти от ответственности за совершенные преступления. Под давлением неопровержимых улик Калашвили и Имерлидзе не стали запираться и начали давать подробные показания о том, кем, когда и при каких обстоятельствах были завербованы, какие задания грузинской разведки выполняли и какую информацию передавали ее сотрудникам.

И только резидент Шота продолжал упорствовать. Несмотря на очевидные факты и свидетельские показания подельников Калашвили и Имерлидзе, он упрямо отрицал свою вину. Вероятно, Херладзе верил в заверения своих боссов из Специальной службы внешней разведки Грузии, обещавших в случае провала сделать все возможное и невозможное, чтобы вырвать его «из лап ФСБ». А может, он рассчитывал, что влиятельные на Западе политические силы надавят на Москву и его отпустят на свободу. Но обещания так и остались обещаниями; надавить на Москву уже не получалось, прошли те времена, и Шота заговорил.

Вскоре такая же участь постигла другого агента Специальной службы внешней разведки Грузии Накаидзе. На первых допросах он так же, как Херладзе, вилял и упорствовал, надеясь, что власти Грузии вступятся за него и вызволят из неволи. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Обещания его вербовщиков на поверку оказались пустым звуком. Разведка Грузии поспешила откреститься от провалившегося агента. Руководитель информационно-аналитического департамента МВД Грузии, куда входят спецслужбы, Ш. Утиашвили в интервью изданию «Ъ» по факту осуждения Накаидзе заявил: «Я не комментирую процессы по делам о шпионаже, идущие в других государствах».

Накаидзе оказался не нужен не только грузинской спецслужбе, но и близким ему людям. В офисе омбудсмена Грузии все тому же изданию «Ъ» сообщили, что никто из родственников осужденного в России Накаидзе к ним не обращался.

11 августа 2008 года директор ФСБ России А. Бортников доложил президенту Д. Медведеву об аресте девяти агентов спецслужб Грузии, в том числе и нелегального резидента. Всего девять, кто поддался соблазну денег, испугался угроз и, изменив присяге, стал выполнять шпионские задания грузинской разведки. Но были и другие грузины — военнослужащие российской армии. Для них отпуск на историческую родину также закончился вербовкой, но по возвращении в Россию они обратились в органы безопасности с признанием о вынужденном сотрудничестве с грузинскими спецслужбами и рассказали о полученных шпионских заданиях. Ни один из них не был подвергнут уголовному преследованию, более того, они продолжили службу на прежних должностях. Счет оказался явно не в пользу спецслужб Саакашвили!