Вернуть престол (СИ) - Старый Денис

— Тысяча золотых и я отвечу на вопрос о том, куда в следующем году будет направлен главный набег за ясырем, — сказал Сефид-Герай и расплылся в улыбке.

Таких денег у Мелентьева-Курлакова не было и нуреддин Крымского ханства, наверняка об этом знал.

Московский посол ушел, как говорят на Руси, несолоно хлебавши. Вместе с тем, Арсений не правильно расценил ситуацию. И тот разговор, что только что состоялся не был всего лишь актом унижения. Мудрый хан Ганзи-Герай II именно сегодня, по итогам встречи своего сына с московским послом, принял окончательное решение укрепляться на Кубани и переориентировать на себя Большую ногайскую орду. Кроме того, уже скоро хан отправится в Кабарду и подчинит себе все многочисленные северокавказские народы. Ранее это делать было опасно, так как Кабарда находилась в зоне влияния Москвы, которая проявляла себя сильным государством. Теперь хан проверит строительство крепости в Чебоксарах и застолбит территорию за своим ханством [что и было сделано в РИ].

*………*………*

Москва

24 июля 1606 года

Главный воевода и будущий герой обороны Москвы — таким себя считал Матвей Васильевич Бутурлин. Он не понимал, что стал лишь разменной монетой в обострившейся внутриполитической игре. Матвей Васильевич хотел обвести всех вокруг пальца и вовсе сдать Москву Димитрию Иоанновичу. А пока он, игрок, который возомнил из себя ферзя, но остался лишь пешкой. С одной стороны Романовы, с другой коалиция бояр, что концентрируются вокруг Мстиславских. Есть еще стороны, из которых царь Василий Шуйский являлся определяющей. И всех этих людей Бутурлин рассчитывал переиграть.

И теперь Матвей Васильевич выбрал сторону. Он будет с Димитрием Иоанновичем, если тот, конечно, согласится с требованием Бутурлина. Боярин хотел от Димитрия Тульского сохранения того статуса, что приобрел при Шуйском. Ну и место в Боярской Думе, новых земель, да чтобы с крестьянами и не на опасной южной Украине. Но Бутурлин еще не посылал своего верного человека к Димитрию, а шел на встречу с заговорщиками, которых сегодня должен был подставить. Андрей Васильевич Голицын, которому царь Василий Иоаннович поручил арест заговорщиков, должен был уже прибыть со стрельцами к месту сбора бунтовщиков в усадьбе Михаила Ивановича Мстиславского.

Матвей Васильвич не мог брать на такую встречу, даже с учетом того, что о ней знает Шуйский, много людей, лишь десяток лучших бойцов. Но лишь воинов, которые были не обучены искусству защиты охраняемого лица.

Бутурлин услышал, как щелкнул арбалет, пуская болт в спину головного воеводы. Потом послышались уже умирающему Матвею Васильевичу еще выстрелы и еще. Звон стали — это десяток верных личных послужников-холопов вступил в бой с неведомыми татями.

Охрана у Бутурлина была из матерых волков, они могли бы и отбиться, если нападавшие дали бой, но после выстрелов из-за угла, удалось настигнуть только троих ночных татей, которые не стали сдаваться, а, обнажив сабли, погибли в схватке.

*………*………*

— Знает Василий Иванович о вас, может в любой момент прислать стрельцов. Хорошо, что мне доверяет и послал арестовать вас. Так что бегите, бояре! Бегите к Жигимонту [Сигизмунду]. Токмо сын его, Владислав и может стать природным царем на Руси, — говорил Андрей Васильевич Голицын, в шоковое состояние вгоняя в заговорщиков своим приходом на сборище.

— Андрей Васильевич, с тобой мы скинем Шуйского, на что нам бежать? — спросил Михаил Иванович Мстиславский, первый приходящий в себя от шока, после появления того человека, которому даже не думали предлагать вступить в заговор.

— И придет Димитрий, — привел весомый довод, как считалось ранее, соратник Шуйского.

— Ты перейдешь к нему? — удивленно спросил Иван Михайлович Воротынский.

— Нет. Вы же бояре знаете, что я из тех, кто поставил Василия Ивановича на царство, кто вскрывал гробовину убиенного Димитрия Иоанновича. Не примет меня самозванец, — отвечал Голицын.

— Тогда не понятно, почему? Зачем ты нас спасаешь? — развел руками Михаил Мстиславский.

— Не хочу я, чтобы немец [швед] топтал землю русскую, а Шуйские от них помощи ждут. Тридцать тысяч рублей золотом уже отправили шведу, — сокрушался Андрей Васильевич Голицын [в РИ 26 000 рублей].

На самом деле, Голицын еще рассчитывал на то, что получится отбиться от тульского самозванца. Именно он, Андрей Васильевич и был назначен головным воеводой, а Бутурлина только сыграли в интриге. Предполагалось вывести всех на чистую воду и тех, кто группировался вокруг Мстиславского и Романовых, которым служил Матвей Бутурлин.

Голицын же думал так: если удастся отбиться от Тульского Димитрия, то все общеизвестные заговорщики окажутся в стане польского короля и превратятся в предателей. Тогда их имущество, в том числе и земли можно будет преспокойно делить, ибо Шуйский уже выбрал Швецию, значит, против Польши. Ну а станет одолевать самозванец, так Голицын уже подготовил подводы, что стоят в амбарах на севере Москвы и он успеет сбежать. Да, к тому же Сигизмунду. Для того он и оказывает услугу заговорщикам, чтобы постелить себе перину, куда бы не падал.

Речь Посполитая казалась сильным государством, многим сильнее Швеции, которая не так давно потерпела ряд поражений от польского коронного войска. Тульский самозванец уже заявил, что не станет исполнять ранние договоренности и не передаст Сигизмунду Смоленск и Новгород-Северские земли. И польский король, желавший включить эти территории в свои личные владения и тем самым укрепиться против Сейма, такого не простит. Одно дело отбиваться против Сигизмунда со шведами, иное, самостоятельно. А тульский вор ни с кем не собирался идти на соглашения, выказываясь «о не пяди русской земли супостату».

Будет новая война и власть вора пошатнется. Тогда он, Голицын, может еще вместе с кем, станет магнатом и будет служить Владиславу Сигизмундовичу, истинно природному государю, который имеет право и на шведский престол и первый кандидат на польский трон.

А в это же время митрополит Филарет посчитал, что достаточно уже провел времени в Москве и отправился обратно в Ростов. Он же именно Ростовский митрополит, так чего же рисковать, сидючи в стольном граде. Что нужно, сделано, а Бутурлин отработает за всех Романовых. Пройдет заговор, так недолга и вернуться, нет, так можно заняться делами, например, подготовкой монастырей и церквей к зиме в выделенных ему епархиях.

И каждый из всех персонажей, что сейчас предают друг друга и собираются бежать, или уже в пути, желают блага для Руси. У каждого была своя правда, которая никак не соприкасалась с их пониманием предательства. Будет ли лучше, если Московское царство вступит в союз с Речью Посполитой? Любой из заговорщиков назовет сотню доводов, что да, в том только польза. Иные скажут, что не нужно ляхов, а проще отдать малопригодные для сельского хозяйства северные земли шведам за их помощь. И уже мало кто верил в то, что Русь сама выкарабкается из сложившейся ситуации.

Глава 17

Глава 17

25 июля 1606 года

Стокгольм

Карл, регент Швеции, но уже во всех документах именуемый «королем», находился в прекрасном расположении духа. Он некогда и мечтать не мог, что станет королем. Был король Юхан, потом королем стал Сигизмунд, были еще претенденты, что стояли выше Карла. Но он выжидал, играл на чувствах депутатов риксдага и пользовался особенным козырем — религией.

Сигизмунд был католиком, и шведы, не все, но многие, опасались, что польский король станет проводить контрреформацию и преследовать лютеран-протестантов. Вероятно, тот факт, что Сигизмунд долгое время был вне пределов Швеции, находясь в Речи Посполитой, сыграл не на пользу короля по праву наследования и дал шанс Карлу.

Сигизмунд проиграл в Швеции, но не прекратил свою борьбу за шведский трон. Поэтому и идет уже более, чем десять лет польско-шведская война, которой так недовольна польская шляхта, что стало одной из причин рокоша Зебжидовского.