Джайна Праудмур: Приливы Войны - Кристи Голден

Первой остановкой Гарги должна была стать крепость Опренной Луны. И оттуда он должен был отправить с самыми быстрыми из своих гонцов послание в Оргриммар о том, что Орда одержала блестящую победу, и чтобы город по возвращении Гарроша готовился к празднеству, подобное которому доселе не устраивалось в его стенах.

Скатав свиток, Гарга уверенно заявил: Передай вождю, что его приказы приняты, и во исполнение их флот отправится в течение часа. Уверен, что когда мои гонцы доставят вести в Оргриммар, вождь будет слышать поздравления на протяжении всего пути отсюда.

Боль была первым ощущением, которое почувствовала Джайна, когда пришла в себя, хотя она и не помнила, откуда эта боль и почему она была такой сильной. Каждая капля крови, каждый мускул, нерв и клетка кожи, казалось, были охвачены холодным пламенем. Ее глаза все еще были закрыты, она с тихим стоном попыталась приподняться, но только зашипела, когда боль вспыхнула с новой силой. Даже дыхание, казавшееся странно холодным, когда оно срывалось с ее губ, причиняло страдания.

Джайна открыла глаза, проморгалась и, наконец, села. Она смахнула песок с лица, со стиснутыми зубами превозмогая боль, и попыталась вспомнить. Произошло что-то ужасное… неописуемое словами, и ей хватило одного мгновения, чтобы понять, что она не хочет вспоминать дальше.

Внезапно поднялся ветер, и волосы Джайны взметнулись перед ее лицом. Она инстинктивно подняла руку, чтобы откинуть их обратно, но взявшись за них, застыла, глядя на локоны, зажатые в ее пальцах.

Волосы Джайны всегда были светлыми. “Лучик солнечного света” - говорил ее отец, когда она была ребенком.

Теперь же они были оттенка лунного света.

Джайна находилась на грани воспоминаний, отчаянно желая оставаться за ней, а затем внезапно преодолела ее.

Мой дом... мой народ...

Джайна, шатаясь, поднялась на ноги, ее тело дрожало. Нигде не было видно тех, кто сопровождал ее. Она была одна… и она готовилась к тому, что ей предстояло увидеть.

Она огляделась. Небо было буквально разорвано на части. Был полдень, но Джайна видела звезды через трещины в ткани мироздания. Магические аномалии мерцали по ту и эту стороны бытия. Сквозь слезы она смотрела на издевательскую игру цветов открытых ран и уродливых синяков над руинами ее некогда величественного города.

Тень упала на нее. Ошеломленная и ослабевшая, Джайна не могла оторвать глаз от того ужаса, что простирался перед ней, и не обратила никакого внимания на того, кто приземлился рядом. Голос вывел ее из транса.

- Джайна?

Голос был уставшим; в нем причудливо смешались боль, заботы и тепло. Она слышала скрип песка под его сапогами, пока он бежал к ней.

Она повернулась к Кейлеку. Сквозь слезы, застилавшие глаза, она увидела, что он прижимал руку к боку, хотя крови не было видно. Он был бледен и выглядел истощенным, но все же нашел силы, чтобы, слегка прихрамывая, мчаться к ней. Когда он приблизился, она увидела его реакцию на ее изменившуюся внешность.

Ноги Джайны подкосились, и она упала бы на землю, если бы Кейлек не подоспел к ней и не подхватил ее, прижав к себе. Руки самовольно нащупали его тело, крепко обхватив его в то время, когда она спрятала лицо в изгибе его шеи. Он держался за нее столь же сильно, прижавшись щекой к поседевшим волосам; одна его рука покоилась у нее на затылке. В течение этого долгого, безмолвного мига они держались друг за друга, и Джайна пребывала в тишине и покое.

- Погибли, - прошептала она скрипучим от боли и потрясения голосом, - все погибли. Все мы, каждый из нас, мы сражались так упорно, так мужественно, и мы бы победили, Кейлек, мы бы победили…

Кейлек обнял ее еще крепче. Он не пытался утешить ее словами. В подобной ситуации не было слов утешения, и Джайна была рада, что он понимал это.

- Мое королевство... и все генералы... Крепкий Удар, Тирас'aлан, Обри, Ронин, во имя Света, Ронин! Почему он сделал это, Кейлек? Почему он спас меня? Ведь именно я в ответе за все это!

Тогда Кейлек заговорил, слегка отстранившись от Джайны и внимательно глядя на нее.

- Нет, - ответил он, его голос был резок и решителен. - Нет, Джайна. Это не твоя вина. Не смей винить себя. Если кто и виноват, то в первую очередь это я – я и моя стая виноваты в том, что это проклятое Радужное Средоточие было украдено. Вы не могли защититься от этого взрыва. Никто не мог. Мана-бомба была приведена в действие Радужным Средоточием. Я находился дальше всех от него, и его силой меня отбросило далеко в море. Ты ничего не могла сделать, никто не мог.

Джайна стояла вплотную к Кейлеку, и сильная рука обнимала ее. Она прижалась к нему, словно к спасательному кругу. Скорее всего, он и был им сейчас для нее. Однако она поняла, что должна что-то сделать.

- Я должна вернуться, - хрипло сказала она, - кто-нибудь… мог выжить. Я могла бы еще что-то сделать.

Его голубые глаза расширились.

- Джайна, не надо, пожалуйста. Это рискованно!

- Рискованно?! - слово вырвалось из ее уст, и она дернулась в его руках, отступив от него, - рискованно? Как ты смеешь говорить мне о риске, Кейлек? Это было МОЕ королевство. Это был мой народ. Я в долгу перед ними, и я обязана узнать, могу ли я что-либо сделать для них!

- Джайна! - Кейлек приблизился к ней с мольбой, - это место переполнено энергиями тайной магии. Тебе удалось избежать взрыва, но он уже…

- Да? - отрезала она; боль сердца отзывалась в ней гораздо сильнее, чем боль тела, - что он уже сделал со мной, Кейлек?

Он поколебался, а затем очень спокойно сказал: Твои волосы побелели. Лишь одна прядь осталась нетронутой. Твои глаза также… сияют белым светом.

Джайна ошеломленно смотрела на него. Если взрыв уже содеял с ней столь много, видимого простым глазом, то сколько еще он мог содеять с ней не столь очевидного? На мгновение ее рука крепко прижалась к сердцу, будто пытаясь устранить появившуюся там болезненную брешь.

Кейлек продолжил: Я знаю, ты хочешь что-то сделать, что-либо предпринять. Но есть и другие дела, которыми мы должны заняться. Там никого не осталось, Джайна. Все, что ты будешь делать, только нанесет тебе еще больший вред. Мы можем вместе вернуться позже, когда там будет безопаснее, и…

- Нет никакого «мы», Кейлек, - с горечью сказала Джайна. Боль, исказившая его прекрасное лицо, только усугубила ее собственные страдания, но она приветствовала их сейчас. Только ее собственные муки могли облегчить агонию, вызванную тем, что она единственная выжила, в отличие от тех, кто пришел ей на помощь и остался в Тераморе. Это был лучший выбор для нее: очищающий, пусть и полный жесткости и жестокости, путь. - Есть только я, и мои решения, моя ответственность за все эти тела, разбросанные там. Я собираюсь проверить, смогу ли я вообще что-либо сделать, спасти хотя бы одну жизнь. И я сделаю это в одиночку. Как и всегда. Не ходи за мной.