Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

Оно приземлилось с ужасающим хрустом, заслоняя свет дульных вспышек оружия XIII Легиона, и приняло на себя большую часть огня — бурю треска и ударов по алому керамиту. Силуэт. Существо. Один из Несущих Слово, одно из безумных созданий Гал Ворбак. Оно притянуло двух смертных к опаленной броне, защищая обоих сложенными вокруг кровоточащими крыльями.

— Я — Аргел Тал, — раздались два голоса из одной гортани. Его лицо представляло собой металлическую собачью маску, слова звучали булькающе из-за крови, которая текла из клыкастой пасти. — Кхарн попросил меня сохранить вам жизнь.

Кида пережила гибель своего титана, которого сходу уничтожил черно-белый «Разбойник» Лисанды. Пережила сокрушающую боль отделения от великодушного духа машины «Сиргалы» — сущности, которую она боготворила и за которую бы охотно умерла. Спасла изуродованного напарника от неминуемой гибели и простилась с мертвым наставником. Даже открыла безнадежный огонь по поклявшимся убить ее солдатам, зная, что никогда не смогла бы чем-то им навредить.

Но она расплакалась лишь тогда, когда демон обнял ее и сказал, что пришел спасти ей жизнь.

10

ГЕННСКАЯ ЧИСТКА

ВОЙНА ОКОНЧЕНА

ЗАВЕРШЕНИЕ

Лотара Саррин сказала ему, где охотиться. Она загрузила местоположение девяти разных точек абордажа по всему левому борту «Завоевателя», а остальное сделали сообщения о потерях по воксу. Они имели дело примерно с девятью десятками Ультрадесантников, субанализ уточнял прогнозируемые потери с учетом плотности экипажа и предполагаемого реагирования корабельных солдат в каждой точке контакта.

Лорке остался с Кридалом и Нерасом, поскольку те пребывали в наихудшем состоянии. Им были нужны указания и приказы.

Прочие Раненые рассредоточились, с топотом расходясь по кораблю. Лорке и капитан Саррин поручили им возглавить оборону, хотя в воксе продолжали раздаваться сообщения, что Ультрадесантники вырезают смертный экипаж и посланных на защиту корабельных бойцов.

Коридоры были устланы телами. Если догадки ветерана имели какое-то значение, Лорке полагал, что прогнозируемые потери экипажа чрезвычайно велики. Вторгшиеся Ультрадесантники знали, что их жизни кончатся на этом корабле, но такое количество воинов запросто могло перед смертью разорвать флагман на части.

Так что они двигались быстро. Невзирая на отвратительность этого, Лорке пришлось отдавать стрелковым группам боевиков приказы стоять и погибать, задерживая отделения эвокатов достаточно долго, чтобы его дредноуты вообще смогли догнать абордажников.

Впрочем, космодесантники не отличались прочностью, как только оказывались в пределах досягаемости когтей.

Он почти не обращал внимание на убийства. Его главным образом заботили вопросы касательно этой безумной войны против Императора и его царства. Как Легион стерпел чистку собственных рядов? Как они безнаказанно расправились с братьями на Исстване III? Как смогли предать свой род? Псы Войны — и впоследствии Пожиратели Миров — были Легионом, в первую очередь основанным на братстве. Они учили ему на гладиаторских аренах, собирая воинов с разных миров, сковывая их вместе и заставляя драться парами.

Так как же дошло до такого?

Ангрон.

Ангрон и Гвозди.

Во время Великого крестового похода примарха долго искали. Псы Войны становились свидетелями того, как другие Легионы впервые воссоединяются со своими примархами, и их не миновала печальная зависть.

Ходило множество домыслов — от тревожных перешептываний, что примарх может быть уже мертв, до надежды, что он окажется воином и полководцем, способным поспорить с Гором, Жиллиманом, Дорном или Львом.

А затем они, наконец, нашли его на том мерзком захолустном мире. Его первой и наиболее сомнительной славой стало то, что он оказался единственным примархом, кто отверг доброту Императора и отвернулся от завоевательских притязаний Империума. Ангрона, повелителя обреченной армии рабов, абсолютно не заботили мечты и триумфы всей галактики. Он хотел лишь умереть с мятежниками, которые спаслись вместе с ним из гладиаторских ям. Оборванное войско его братьев и сестер пряталось в горах в компании птиц-падальщиков и снежных медведей, ожидая смерти от голода, или же гибели в бою — смотря что случится раньше.

Легиону сообщили о его отказе. Их примарх отверг Императора.

Псы Войны не питали к Ангрону ненависти за его выбор. Они боготворили его за это. Какой примарх лучше понимает узы братства, чем тот, кто отвернулся от Императора, от Империума, от самой жизни — ради того, чтобы умереть плечом к плечу с сородичами?

Однако Император не дал ему выбора. Ангрону предстояло вести Легион во имя Империума, хотел он того, или нет.

К моменту, когда они вышли на орбиту никчемной планеты Ангрона, Лорке дремал в первой из необходимых передышек. Впрочем, его разбудили. В последовавшие за приходом Ангрона недели разбудили всех первых. Легион еще не знал столь важных событий.

Тогда Магистром Легиона был Гир. Славный Гир. Один из лучших бойцов на топорах. Надо признать, что он не отличался даром вдохновения у стола планирования, однако смог превратить свою туповатость в добродетель, так же как и жестокость.

Он умер в ту же ночь, когда примарх присоединился к Легиону. Их новый отец убил его в неуправляемой скорбной ярости, которая поначалу овладела Ангроном.

Но в те дни Гвозди считались достоинством. Ни один из новонареченных Пожирателей Миров не признал бы факта, что их примарх несет проклятие из тех лет, что он провел на родном мире. Они концентрировали внимание на его отваге, силе и скорости, которые давали имплантаты археотеха, и когда примарх потребовал от сыновей лечь под клешни технодесантников и ножи апотекариев, мало кто устоял перед возможностью разделить с благородным отцом славную боль.

После того, как Гвозди были вбиты, все изменилось.

Когда-то известные своим братством Пожиратели Миров теперь стали в первую и главную очередь знамениты своей дикостью. Начали поступать донесения о том, что Легион несет чрезмерные потери, сражаясь без тактики, словно орда, и что силы Имперской Армии просят о помощи другие Легионы, когда на зов откликаются Пожиратели Миров. Планеты предпочитали лучше сдаться, чем встречаться в бою с XII Легионом, однако война обходила стороной не всех сложивших оружие. Гвозди притупляли все прочие удовольствия, пока бурное жжение адреналина не стало единственным возможным переживанием помимо тусклых отголосков эмоций. Переделанные мозги не позволяли испытывать удовольствие вне битвы.

Миры истекали кровью. Миры пылали. Миры умирали.

Говорили, что Император был… как там это называли? Недоволен. Какое слово. Такое деликатное, если учесть последовавшее безумие.

Имперские записи утверждают, что к Ангрону приходили два примарха, и оба заявляли, будто их послал Владыка Человечества. Первый прибыл вскоре после встречи Ангрона с Легионом. Перед появлением второго прошла почти сотня лет. Но к тому моменту стало уже слишком поздно.

Первым был Русс. Он пришел и привел Волков. Они уже тогда именовали себя палачами Императора. Наделяли ли его этим титулом? Все сомневались, и в особенности — примархи и их Легионы. Почему Космические Волки? Лорке еще помнил аргументы, звучавшие из уст всех. Волки уступали Ультрадесанту численностью, а Руссу недоставало беспристрастной мудрости Жиллимана. У них не было шестого чувства, широко распространенного среди Тысячи Сынов, а Волчий Король не имел обширных познаний Магнуса Красного. Они были лишены свирепости Пожирателей Миров, стойкости Гвардии Смерти, и из всех двадцати Легионов лишь один обладал величием, репутацией и победами Лунных Волков. Что еще убедительнее, лишь у одного Легиона был Гор, Первый Примарх, о котором даже ходили подозрения, будто однажды его провозгласят Наследником Императора.

Но истина искажалась в зависимости от того, кто вел рассказ. Русс играл эту роль так, словно она принадлежала ему от рождения. Что имело значение после такого выбора? Ничего. Совсем ничего.

Они встретились в Малкойе, на полях за мертвым городом с тем же названием. Пожиратели Миров, потрепанные и истекающие кровью после приведения Генны к согласию, выстроились нестройными рядами перед собравшимся Легионом Космических Волков. Примархи стояли перед своими воинствами в доспехах и с оружием в руках — Ангрон, залитый кровью и покрытый свежими ранами, и Леман Русс в великолепной броне цвета штормов его бурной родины.

Лорке стоял рядом с Ангроном, так же как и Кхарн с прочими капитанами. Даже находясь в ходячем гробу, он был поражен величием вида Русса. Это было существо, генетически запрограммированное на совершенство: отражение возлюбленного человечеством царственного идеала. Русс излучал властность безо всяких усилий, не нуждаясь в позерстве или притворстве. По всем признакам он должен был бы быть варваром — от растрепанных светлых волос до обветрненной на морозе кожи, которая делала его на вид гораздо старше своих лет. И при всем этом, он не вызывал насмешки. Он превратил варварство в контролируемую черту — нечто благородное, что можно понять и обуздать, а вовсе не состояние примитивного регресса. Леман Русс воплощал динамизм жизни, свободной от оков цивилизованности. Примарх олицетворял силу, целеустремленность и мужество посреди всеобщей серости неизбежного застоя. Он был волком не по тому, как сражался, выл и собирал своих людей в стаи. Он был волком по тому, как жил, вечно напоминая о полной сил и искренней дикости, которая лежит в основе всей жизни. С улыбками шептали, будто генокод VI Легиона был испорчен собачьей кровью. Лорке верил в это. Вид Лемана Русса вызвал у него желание снова дышать и что-то чувствовать помимо неуютной млечно-холодной тесноты его амниотической утробы-гробницы. Он никогда не ощущал себя настолько мертвым — ни до того, ни после.