Две жизни. Все части. Сборник в обновленной редакции - Кора (Конкордия) Евгеньевна Антарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И. склонился глубоким поклоном перед все еще стоявшей на коленях матерью Анной. Он перекрестил ее широким крестом и поднял с колен.
– Не думай с тоскою, сколько еще лет придется тебе носить земную форму и сколько еще побед над злом придется тебе одержать в этой форме. Думай только о великом счастье своем: живя в теле земли, носить Свет Вечного, Ему служа, разделяя Его труд. Взгляни на свой крест, что всегда был простым золотым крестом; он сияет весь, точно бриллиантовый, дивным электрическим светом. Он отражает искру пятиконечной звезды, что сошла к тебе и не угасла в твоей чистоте. Только та душа сможет заменить тебя, чья чистота сердца и освобожденность смогут поддержать Огонь Мудрости в твоем кресте, которым ты благословишь свою заместительницу. Пойми глубоко, как много работы еще предстоит Анне. Не торопи ее. Терпеливо посылай ей мысли помощи и молись о ней в этом священном месте. Огонь, что носишь на себе, в своем кресте, будет постепенно пробивать дорогу всеми своими лучами от тебя к ней. И чем чище, бескорыстнее будут твои молитвы о ней, чем глубже забудешь о себе, тем скорее луч твоего креста коснется ее.
Кончив говорить, И. еще раз поклонился матери Анне, еще раз ее перекрестил и, обращаясь к нам обоим, прибавил:
– Вы присутствовали перед истинным величием Божественной Любви, пролитой Земле. Сколько бы и где бы каждый из вас ни жил, не забывайте этой минуты, минуты счастливого Соучастия в труде Великого Бога, Живого и Могучего Покровителя Земли, Санат Кумары. Не может быть и речи о «долгах и обязанностях» для тех людей, что имели счастье видеть действие Божественной Силы, Ее труд на земле. Эти люди уже покончили с предрассудками и суевериями элементарной этики. У них нет установки: «Я должен». У них есть одна бьющаяся в сердце радость: подать встречному бодрость и понимание, что каждая минута жизни на Земле есть счастье жить в Вечном. Для них нет более разделения слов на лживые и правдивые, дел – на важные и неважные, людей – на нужных и ненужных, ибо все эти понимания – эссенция предрассудков одной земли. А истинный эликсир Жизни есть проникающая во все действия человека мысль: «Все идет в Вечном, как и Вечность идет во всем». В этой установке существуют только люди знающие и незнающие, идущие к знанию, останавливающиеся на той или иной ступени, живущие в той или иной силе счастья и несчастья только потому, куда пришли в своем знании и чего в нем достигли. Вы видите подземный Огонь. Но те, кто будет приходить сюда, видеть Его не будут. Тем не менее, приходя сюда искать помощи и утешения, они их получать будут, ибо для них еще не настал час видеть, но настало время чувствовать свое единение с живым Небом. Уносите в сердцах ваших непреклонную стойкость и сознавайте всегда, что ваши сердца – это мост, по которому Сила живой Гармонии может встретить на Земле вашего ближнего, непосредственно спустившись на него через мост вашей гармонии. Ступайте теперь, друзья мои, домой, отдыхайте. На завтра в полдень объявите торжественное открытие часовни. Все жители оазиса пусть соберутся сюда и ждут меня на площади. Я приду со всеми моими учениками. Всем быть в белой одежде. Теперь же оставьте меня.
Низко поклонившись И., мы спустились по ступеням горевшей, точно красное золото, лестницы, прошли по всей аллее, светившейся, как хрустальная ваза, и вышли к площадке, где высилась статуя матери Анны, уже несколько дней тому назад законченная.
От часовни бежали сюда огромные подземные лучи через все шесть аллей, сходившихся здесь, и сворачивались в большой шар под самой статуей матери Анны. Далее от этого шара бежало семь лучей к лаборатории Владык. И здесь они снова сливались в шар, сиявший с такой силой, что блеск его охватывал кольцом всю лабораторию, поднимаясь вверх почти до половины огромнейшего здания.
Пораженные ослепительным зрелищем, мы постояли молча некоторое время перед статуей и пошли поскорее в старую часть парка, чтобы ничем не нарушать одиноких минут И. в часовне. Мать Анна подала мне руку, указав, что в старом парке, вплоть до самой зеленой стены, вся почва светилась хотя и не так ярко, но можно было рассмотреть всю подземную жизнь корней деревьев и цветов.
Держась за руки, молча дошли мы до дома матери Анны. Затем она сказала мне:
– Ты еще дитя по возрасту в сравнении со мной. И все же ты дал мне не один урок за это короткое время, что я знаю тебя. Я увидела, как вся цельность моего служения, которую я считала безукоризненной, мало чего стоила, ибо имела трещину: я все думала о ране моего сердца. Каждое свершавшееся событие становилось именно потому барьером моему освобождению, что я имела целью свое освобождение, а думала, что тружусь только для людей, выполняя волю пославших меня. Когда ты клал вещи в потайное место пьедестала статуи, когда брал горевший платок, я поняла всю цельность твоей верности, всю чистоту твоего самоотвержения. В тебе нет мысли о них, ты в них живешь.
Вот почему твои, а не мои руки уложили вещи светлых людей под пьедестал статуи и тем усилили восприимчивость земного человека к небесному току. Будь благословен. Я поняла, как радостно мне надо жить, чтобы облегчить задачу: привезти сюда ту Анну, на груди которой не померкнет небесный ток.
Мать Анна обняла меня и скрылась в своем домике. Я был так переполнен благоговением, великой внутренней тишиной и миром. Я был так далек от земли, так счастлив, что шел, сам не зная куда, как вдруг ощутил легкое прикосновение чьей-то руки.
– Прости, брат, что я нарушил твои размышления. Меня послал к тебе отец Раданда. Я давно ищу возможности подойти к тебе, но ты был все время занят и не один. Я прислан старцем непосредственно к тебе, а не к моему будущему, обещанному мне Радандой, учителю – Грегору. Старец велел мне передать в твои собственные руки этот ларец, сказав,
