Враг империи - Диана Удовиченко

– Достаточно, – рука, дотронувшаяся до моего затылка, оборвала это пугающее путешествие, я почувствовал, что мне не хватает воздуха, и судорожно вздохнул.

– Ты говорил со Вселенной, Рик.

«Да ни демона я не говорил! Заснул, наверное, вот и привиделось».

– Просто нужно уметь слушать ее.

Я с сомнением покосился на Райла, встал и вслед за остальными поперся к выходу из агатового здания. Задери их Хайнира, этих изначальных! Больше не позволю ставить на себе такие эксперименты! Поразмыслив над пережитым опытом, я пришел к выводу, что разговор со Вселенной – не что иное как ювелирная работа с астралом и тонкими мирами. Просто познания наших магов – лишь жалкие крохи по сравнению с тем, чем обладают изначальные. Почему бы с помощью астрала и не прикоснуться к разуму Вселенной?

Несколько дней мы прожили во внешнем селении, в любезно предоставленном нам домике, ожидая выздоровления мастера Триммлера. Гном то приходил в себя, то снова впадал в жестокую горячку. Дрианн не отходил от него и, похоже, был вполне доволен сложившейся ситуацией. Во всяком случае, я не заметил за ним ни усталости, ни сочувствия к больному. Как бы странно это ни звучало. Вроде бы он старался вылечить мастера Триммлера, но мне все время казалось, что магу приятны его бред и беспомощность. Лютый проводил время, обучая всех желающих жителей селения стрельбе из арбалета. Не знаю уж, зачем он это делал, но за ним все время ходила стайка юношей и девушек, глядящих на Ома влюбленными глазами. Скорее всего капрал настолько устал от вынужденного безделья, что от тоски занялся тем, что умел лучше всего. Что касается вашего покорного слуги, то я все—таки ежедневно посещал так называемые уроки во Внутреннем городе. Никаких особенных знаний они мне не давали. И главное, ничуть не приближали меня к пониманию: что, собственно, здесь происходит? Зачем изначальные с непонятным упорством собирают своих соплеменников, обучают их и оставляют навсегда в Зеленом сердце? Загадочная миссия? Сомневался я в этом. И главное: почему, обладая неограниченным могуществом, они продолжают прятаться в джунглях? Ведь сколько можно было бы сделать с такой силищей! Достаточно посмотреть на создаваемые ими сооружения. К тому же, как мне удалось выяснить, для них почти не существовало неизлечимых болезней (кроме таких сложных случаев, как отравление драконьей кровью, например), а любые предметы подчинялись мановению их руки. Изначальные умели управлять пространством и временем с помощью невидимых коридоров, которые называли порталами. И эти всесильные существа заперлись от мира в крохотном селении… Райл, по—прежнему курировавший мои занятия, толком на вопросы не отвечал, отделываясь рассуждениями о смысле жизни, путях Вселенной и прочим заумным вздором, который мне уже порядком надоел. Но я продолжал с непонятным мне самому упорством таскаться в агатовый дворец, в надежде хоть как—то уяснить для себя цели и смысл существования изначальных. Не могли они просто так сидеть в джунглях! Их нечеловеческая логика, пространные рассуждения и противоестественное спокойствие уже так меня достали, что я дождаться не мог излечения гнома, чтобы вернуться домой.

Наконец, настало утро, когда мастер Триммлер, открыв глаза, заявил:

– Хватит меня водой кормить! – и, отпихнув Дрианна, устремился в кухню, где наша хозяйка священнодействовала над каким—то сложным блюдом.

Мы с магом побежали за гномом и застали очень занимательную картину. Подойдя к пышущей жаром печке, мастер Триммлер голыми руками раскрыл дверцу духовки, выудил оттуда кусок полупрожаренного мяса и, урча от удовольствия, засунул его в рот целиком. Хозяйка тихо охнула. Гном же, прожевав, снова сунул руку в огнедышащее жерло печи. Мы с Дрианном только беспомощно переглядывались, а Лютый, который вернулся, закончив тренировать своих верных последователей, и теперь стоял, прислонившись плечом к косяку кухонной двери и наблюдая за происходящим, спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– У—у–м, – ответил мастер Триммлер, усиленно работая челюстями, – вот теперь чувствую…

Утолив первый голод, он развернулся и затопал к выходу. Мы, словно завороженные, последовали за ним. Выйдя на улицу, гном сладко потянулся и нечаянно задел рукой стоявшего рядом с ним Дрианна. Маг, словно осенний лист, влекомый ветром, слетел с крыльца и плюхнулся на землю шагах в пяти от него.

– Ой, извини, друже, – расстроился гном и кинулся поднимать парня.

– Ничего—ничего, я сам, – заторопился Дрианн, опасливо поглядывая на мастера Триммлера.

Тот озадаченно поскреб затылок, бормоча:

– Как это меня угораздило?

– Многократное увеличение физической силы при понижении чувствительности, – констатировал вошедший во двор Райл.

– Чего он говорит—то, лейтенант? – насторожился гном.

– Последствия контакта с кровью дракона, – продолжал изначальный.

– Так он теперь неуязвим? – изумился я.

– Не совсем. Кровь пролилась лишь на его кожу. Вот попади она в рану – тогда ваш друг был бы полностью неуязвимым. Если бы выжил. А сейчас он всего лишь сделался малочувствительным к внешним воздействиям – ожогам, холоду, порезам. Ну, и сил, конечно, стало в несколько раз больше. Также тело его будет быстро восстанавливаться после ранений.

– Меч его возьмет? – деловито осведомился я.

– Да… но разрубить его кожу сможет не каждый мечник.

Я перевел ребятам слова изначального.

– Эх, жаль, у меня ран не было! – вздохнул гном. – Знал бы – хоть глотнул бы драконьей крови!

– Если мастер Триммлер выздоровел, значит, мы можем отправляться обратно? – спросил Лютый.

– Наверное, да, – пожал я плечами.

Только вот с пустыми руками, как говорится. Миссия, возложенная на меня императором, не выполнена. Подмогу я не приведу. Люди, которые шли со мной, погибли зря. Ничего хорошего меня в Виндоре не ждет. Но я должен быть там. Хотя при мысли о том, что я скажу Ридригу, меня пробрала дрожь. Тут вдруг вспомнилось: да нет же, не совсем зря я прошел такой долгий путь! Зато узнал, кто хочет избавиться от монарха и плетет сети заговоров! Хотя бы сообщу императору о предательстве Вериллия, возможно, предотвратив этим многие неприятности.

– Тебе будет трудно, Рик, – заметил Райл. – Но это твой путь. И помни: ты не только единственный, кто сумел сам добраться до нашего селения. Ты – единственный, кто из него вернется.

– Никто ничего не узнает, – торопливо заверил я.

– И от твоих товарищей тоже? – спросил изначальный.

– Они будут молчать.

– Мы хотели исправить их память, но решили, что это будет вмешательством в их судьбы. А от них в вашем мире сейчас будет зависеть слишком многое. Мы не хотим нарушать ход истории.