Государство Солнца - Николай Смирнов

Вожди сели, как всегда, в большой полукруг и ждали прибытия Беспойска. Я побежал известить его, что всё готово. Когда я вошёл к нему в дом, он сидел перед говасом, который туго заплетал ему волосы в косички по мадагаскарскому обычаю. Потом губернатор снял с себя рубаху, надел белую мадагаскарскую ламбу. В этой одежде и без сапог он вышел на ампансакаб.

И вот здесь произошло чудо. Увидев французского губернатора в одеянии мадагаскарского вождя, все поднялись с мест, чего не было положено по ритуалу. Раздались крики:

— Да здравствует Август, наш отец!

Эти крики были подхвачены тысячами чёрных воинов, и над равниной долго стоял нескончаемый гул голосов. Затем настала полная тишина. Беспойск заговорил:

— Друзья мои, может быть, вы уже знаете, что французский король прислал сюда своих представителей, чтобы проверить мою деятельность. Они нашли, что я слишком много внимания уделяю народам Мадагаскара. Вероятно, они увезут меня с собой, чтобы судить во Франции. И вот я пришёл посоветоваться с вами, как мне быть?

Вожди некоторое время молчали, разглядывая Беспойска в новом одеянии. Потом встал Силюлю, вождь племени силюлю. Он сказал:

— Мы уже тебе предлагали уйти от французов и служить нам. Ты знаешь, как мы думаем о тебе. Хорошо, что приехали послы французского короля. Теперь ты должен выбрать. Ты всегда говорил, что ты наш первый друг. Докажи это на деле. Слово за тобой.

Беспойск не задержался ответом. Он закричал:

— Я уже выбрал. Я — ваш!

Вожди поднялись все, как один. Но Беспойск жестом приказал им снова опуститься на землю. Он начал говорить громко, так что и воины могли слышать его:

— Я остаюсь с вами и остаток дней моих употреблю на то, чтобы сделать вам добро. Но для этого вы должны все соединиться в одно государство. Наш остров может жить только торговлей, и мы должны продавать наши товары всему свету. Но мы сами будем устанавливать справедливые цены на быков и на рис, и никто не сможет понизить их. Ни один чужеземец не должен сходить на наш остров без нашего разрешения, и мы будем защищать наши берега силой оружия. Только тогда будет цвести наше государство и все страны мира будут уважать нас. Согласны ли вы со мной?

Вожди ответили:

— Мы согласны. Пусть будет так.

Беспойск продолжал:

— Я уйду со службы французского короля и буду служить вам. Но знайте, что все французы, которые сейчас повинуются мне, уйдут от меня. Мне придётся покинуть этот город и сдать все оружие, какое здесь находится. Может быть, некоторое время корабли перестанут приходить к нам, и мы останемся без товаров. Согласны ли вы на все это?

— Мы согласны, — сказали вожди.

— Я буду править в согласии с вашим советом, но вы должны беспрекословно повиноваться моим распоряжениям. Все ваши воины будут моими воинами, и то, что будет объявлено по всем деревням, не должно быть нарушено. Согласны ли вы на это?

— Согласны, — ответили вожди.

— Хорошо, — сказал Беспойск. — О других делах мы будем говорить особо. А теперь можете жарить быков и пейте водку за наше новое государство.

И он приказал выгнать из загонов самых крупных быков и выкатить всю водку, какая была у нас на складе. Но сам он на торжество не остался. В ту же ночь, забрав с собой всех русских, он отправился в Люисбург.

В Люисбурге мы узнали, что ревизоры продолжали свои осмотры и прогулки. Они устроили даже охоту на обезьян. Каждый вечер они возвращались на корабль.

Ночью Беспойск написал какую-то бумагу. И когда на другой день ревизоры съехали с корабля, он встретил их любезно, во французской одежде и провёл в контору.

Шевро сказал в пути:

— Сегодня, господин Беспойск, вы хотели нам представить ваш подробный отчёт. Готов ли он?

— Так точно, кавалер.

И он подал бумагу, которую писал ночью. Там было всего только несколько строк.

— Здесь нет никакого отчёта, — сказал Шевро, проглядевши бумагу в лорнет. — Это называется прошение об отставке. В чём дело?

— Я решил покинуть службу французского короля. Судя по вашим словам, деятельность моя не отвечает интересам Франции.

— Да, но до отставки ещё далеко.

— Я решил приблизить её собственными силами.

Ревизоры отошли в сторону и начали испуганно шептаться.

Потом Шевро сказал:

— Вы нас поставили перед неожиданностью, господин Беспойск. Сегодня мы не будем продолжать ревизию. Мы удаляемся на корабль для совещания. Вечером вы получите известие о нашем решении.

Они повернулись и пошли к морю, чтобы уехать на корабль.

Беспойск не стал дожидаться вечера. Он приказал всем французам в Люисбурге выйти на главную площадь. Волонтёры построились в шеренгу. Так как мы, русские, числились волонтёрами, то и мы вошли в строй.

По правде сказать, наши солдаты представляли довольно жалкое зрелище. Оборванные и загорелые, они очень мало походили на регулярную французскую армию. На левом фланге отдельно стали лица командующего состава и наши доктора.

Беспойск прошёл вдоль строя бодрой походкой, как будто ничего особенного не случилось. Потом он остановился на минуту и закричал:

— Я пришёл проститься с вами, мои друзья. Два года мы вместе переносили болезни и лишения, два года вместе работали. Но теперь я принуждён уйти с французской службы. Прощайте!

Французы молчали. Не смутившись этим, Беспойск продолжал:

— Вам, вероятно, известно, что комиссары короля Франции признали мою деятельность здесь вредной и предложили мне изменить её. Но я не могу уже сделать этого, С сегодняшнего дня я буду служить народам Мадагаскара. Всех, кто хочет дальше работать со мной, я приму с радостью. Работа останется та же, но условия будут улучшены. Кто согласен на это, выходи вперёд.

Он посмотрел на наш ряд, но ряд оставался ровным, как прежде. Только один человек вышел вперёд. Это был инженер Корби.

Точный, как всегда, чеканя каждое слово, хотя голос ею дрожал от волнения, Корби произнёс:

— Я думаю, что отвечу за всех. Французы никогда не изменяли своему королю и отечеству. Вряд ли вы можете рассчитывать, что кто-нибудь из нас пойдёт работать с вами. Лично я всегда был вашим послушным помощником, но теперь я в вас вижу врага.

И он вернулся обратно в строй.

— Что же, — сказал Беспойск, — меня ждёт большое дело, и тысячи мадагассов поддержат меня. Простите, если я вас обидел своим предложением. Прощайте. Я буду работать один.

— А мы-то! — вдруг заорал Ерофеев как оглашённый. — Ведь мы для того и приехали на эту проклятущую Тапробану!.. Ребята, я иду за ним!

И вот мы, шестеро русских — Сибаев, Андреянов, Чулошников, Ерофеев, Ванька и я, — вышли из французских рядов. Мы сомкнули наш короткий ряд и стали позади Беспойска. Смешно нам было отставать от него, когда этого часа мы ждали целые годы!