Искушай меня в сумерках - Лиза Клейпас

Рэмси-хаус представлял собой прелестное сочетание различных архитектурных течений. Изначально он был построен в стиле, характерном для времен королевы Елизаветы, но последующие поколения, не переставая, достраивали его, присоединяя к нему новые постройки и крылья. В результате получилось ассиметричное здание с частоколом дымоходов, рядами оплетенных свинцом окон и серой черепичной крышей с многочисленными коньками и эркерами. Внутри дом был полон всяческих закутков и укромных уголков, комнат весьма своеобразной формы, потайных дверей и лестниц. Все это создавало несколько эксцентричное очарование, идеально подходившее духу семьи Хатауэй.

По фасаду здание украшали цветущие розы. Белые гравийные дорожки позади дома вели к цветникам и фруктовым садам. С одной стороны находились конюшни и скотный двор, а с другой, на некотором расстоянии, неумолчно жужжала лесопилка.

Карета остановилась у парадного входа, прямо перед деревянной дверью со стеклянными окошками-вставками. Не успел лакей войти в дом и предупредить хозяев о прибытии гостей, не успел Лео помочь сестре выбраться из кареты, как Уин уже бежала им навстречу. Она бросилась в объятия Лео. Тот засмеялся, легко подхватил сестру на руки и закружил.

– Поппи, дорогая, – воскликнула Уин. – Как же я по тебе скучала!

– А по мне? – спросил Лео, все еще обнимая сестру. – Без меня ты вовсе не скучала?

– Ну, может, самую малость. – ответила Уин, подмигнула и поцеловала брата в щеку. Потом подошла и обняла Поппи. – Ты надолго?

– Не знаю, – ответила Поппи.

– А где все? – спросил Лео.

Не выпуская Поппи из объятий Уин обернулась:

– Кэм уехал к лорду Уэстклиффу в Стоун-Кросс парк, Амелия дома, с малышом, Беатрис болтается по лесу, а Меррипен читает каким-то арендаторам лекцию о шасталках.

Сказанное заинтересовало Лео.

– Об этом я знаю решительно все. Если почему-то не хочешь идти в бордель, то в некоторых районах Лондона шастают такие...

– Шасталки, Лео! – прервала Уин. – Это такая штука чтобы очищать зерна от шелухи.

– Ааа... Ладно, в этом я ничегошеньки не понимаю.

– Как только Меррипен узнает, что ты здесь, ты начнешь в этом разбираться, – Уин старалась говорить сурово, но глаза ее смеялись. – Надеюсь, ты будешь вести себя прилично.

– Конечно, буду! Мы же в провинции. Здесь больше просто нечем заняться, – Лео вздохнул, сунул руки в карманы и огляделся с таким видом, словно кругом не живописный пейзаж, а камера в Ньюгейте.

А потом с точно сыгранным безразличием осведомился:

– А где Маркс? Ты ничего о ней не сказала.

– С ней все в порядке, но... – Уин остановилась в нерешительности, явно подыскивая слова. – У нее сегодня легкие неприятности, и она несколько не в настроении. Конечно, любая женщина от такого расстроится. И кстати, Лео, я просто требую, не смей ее дразнить. А то Меррипен уже пообещал задать тебе такую трепку...

– Ой, ладно. Можно подумать, что мне есть какое-то дело до проблем этой Маркс... – он помолчал. – А что с ней?

Уин нахмурилась.

– Я бы тебе ни за что не сказала, но проблема все равно бросается в глаза, и ты сам сразу все увидишь. Понимаешь, мисс Маркс красит волосы, я об этом понятия не имела, и похоже...

– Красит волосы? – удивленно повторила Поппи. – Зачем? Она же не старая!

– Не знаю. Она не хочет объяснять. Ну, есть же среди женщин несчастные, которые начинают седеть уже в двадцать... возможно, ей тоже не повезло.

– Бедняжка, – вздохнула Поппи. – Ее это наверняка жутко смущает. И она, безусловно, очень старалась держать все в секрете.

– Да, бедняжка, – повторил Лео, голосом в котором не было ни капли сочувствия. На самом деле, глаза его просто светились ликованием. – Так что же случилось, Уин?

– Мы считаем, что лондонский аптекарь, который обычно смешивал для нее красители, ошибся в пропорциях. Сегодня, когда она наложила краску на волосы, результат получился... огорчительный.

– У нее выпали волосы? – спросил Лео. – Она облысела?

– Нет. Просто волосы у нее теперь... зеленые.

По лицу Лео было похоже, что вдруг наступило рождественское утро.

– А какой именно оттенок зеленого?

– Лео, прекрати! – строго сказала Уин. – Ты не посмеешь ее обижать. Все это для нее очень тяжело. Мы сделали пасту с перекисью, надеясь, что она переборет зеленый цвет, но я еще не знаю, сработала ли она. Амелия только недавно помогла ей вымыть голову. И вне зависимости от результата ты ничего ей не скажешь.

– То есть ты хочешь сказать, что вечером Маркс будет сидеть за столом с волосами цвета спаржи, а я ничего не скажу на эту тему? – он прыснул. – Я не настолько силен духом.

– Прошу тебя, Лео, – пробормотала Поппи, тронув его за руку. – Если бы такое случилось с твоей сестрой, ты бы не стал насмехаться.

– А ты считаешь, что эта мегера в обратной ситуации пожалела бы меня? – увидев лица сестер, он закатил глаза. – Ладно, ладно, я попытаюсь не очень над ней глумиться. Но обещать ничего не могу.

Лео нарочито-неторопливо направился к дому. Но ему не удалось провести ни одну из сестер.

– Как ты думаешь, скоро он ее отыщет? – спросила Поппи.

– Через две, максимум три минуты, – ответила Уин, и обе вздохнули.

Ровно через две минуты и сорок семь секунд, Лео обнаружил своего смертельного врага во фруктовом саду позади дома. Мисс Маркс сидела на низкой кирпичной стене, слегка сгорбившись и сведя локти вместе. На голове у нее красовалась какая-то тряпка. Свернутая наподобие тюрбана, она полностью скрывала волосы.

Взглянув на ее поникшие плечи, кто угодно другой исполнился бы сочувствия. Но Лео не испытывал никаких угрызений совести при мысли о том, что сейчас пару раз хорошенько "пнет" Кэтрин Маркс. С самой первой минуты их знакомства она не упускала ни единой возможности, чтобы поизводить, оскорбить или унизить его. И каждый раз, когда он говорил ей что-нибудь милое и приятное – конечно, только в порядке эксперимента – она тут же извращала его слова.

Лео никогда не мог понять, почему у них с самого начала все пошло наперекосяк, и почему она так упорно его ненавидит. И главное, почему его это так беспокоит. Вспыльчивая, узколобая, язвительная, скрытная женщина с плотно сжатыми губами и заносчиво вздернутым носом... да она просто заслужила зеленые волосы, и заслужила все возможные насмешки.

Час мести пробил.

Лео неторопливо приближался, Маркс подняла голову и солнце засверкало в стеклах ее очков.

– А, – кисло произнесла она, – Вы вернулись.

Таким голосом, будто только что обнаружила колонию паразитов.

– Привет, Маркс, – весело ответил Лео. – Хм. Ты выглядишь как-то необычно. С чего бы это?