Управдом - Андрей Никонов

дверь открыть, его протаскивало вместе с ней. Травин аккуратно бумажку вытащил, осмотрел дверь, нашел на ней еле заметную отметину и запомнил, где она находится.

Ларин с приятелем жили в трех комнатах, большая гостиная, уставленная тяжеловесной мебелью, носила обжитой вид. На столе стояла почти полная пепельница, тапочки валялись возле дивана, на стульях разложили какие-то акты и накладные, недопитую чашку чая бросили на подоконнике. Из гостиной двери вели в спальни, крохотные, там едва умещалась кровать и узкий шкаф. Сергей, осторожно ступая, чтобы ничего не сдвинуть с места, обследовал сначала одну, потом вторую. На первый взгляд, ничем, кроме как ночным пристанищем для командированных, они не служили, но Травин сам любил делать схроны, и искать — тоже любил. Он простучал стены, пол, осмотрел пространство под кроватью и над шкафом в каждой комнате, но так ничего и не нашел. Только когда собирался уходить, заметил, что у одного края подоконника в гостиной нет пыли. И краска между рамой и подоконником как-то странно нанесена, уж очень зазор большой.

Массивная доска, казалось, прочно лежала на своем месте, но стоило немного пошатать ее, поддалась и приподнялась. Когда-то здесь был холодильник, в котором хранили продукты зимой, расстояние между внешней стеной и внутренней, на которой висели чугунные батареи парового отопления, было сантиметров двадцать. Часть этого пространства занимали трубы, а в самом углу, как раз там, где доска поднималась, на полу стоял чемоданчик. Открыв его, Травин присвистнул.

В чемоданчике лежали пачки денег, навскидку — около шестидесяти тысяч рублей, банкнотами по три червонца. Это можно было списать на характер деятельности обитателей квартиры, а вот пистолет, который лежал рядом с деньгами, — нет. Точно такой же «кольт детектив спешиал», какой они весной у Крапленого на малине нашли. Из пистолета стреляли, но достаточно давно, Сергей положил кольт на место, закрыл чемоданчик и поставил его в проем. Аккуратно закрыл холодильное пространство, стараясь не оставить следов.

Пистолеты начали производить в Америке, которая в это время называлась Североамериканскими Штатами, в этом году, первая партия вышла зимой и сразу утекла к контрабандистам — это Артузов Емельянову рассказал, а тот — Сергею. Московское дело взяло себе ОГПУ, и насколько Травин знал, других таких находок пока не было. Значит, Ларин или Рудин, а возможно, оба сразу, определенно с Крапленым были связаны. А Крапленый как раз грабежами и промышлял. Только банда его с мая сидела под очень надежным замком и местный банк ограбить никак не могла.

Все это Травин высказал Мальцеву, когда заехал к нему после обеда — Дарья куда-то уехала, и весь вечер получался свободен.

— Сами не справимся, — следователь потер пальцами красные от лопнувших сосудов глаза, — свяжусь с уездным ГПУ. То, что ты про кольт этот рассказал, очень важно. Значит, дело политическое, тут милиция нам не помощник, так и так управление к себе заберет. Материалы им перешлю сегодня же, за этими торговцами надо наблюдение организовать. Может, Гирина все-таки задействовать?

— Ты меня спрашиваешь? — Сергей усмехнулся. — Я — лицо гражданское, на свой страх и риск действую. То, что я чужую квартиру обшарил, это ведь незаконно.

— Иногда и такое приходится делать, если обстоятельства требуют. Но бумаг тех точно не было?

— Нет, только деньги и пистолет.

— Плохо. Значит, смотри, помощница Каца была у Рудина в субботу, сегодня он, ты говоришь, уезжал. Может, поехал на участок, посмотреть, что и как?

— За ним два пацана следят, расскажут ближе к вечеру.

— Ты, я смотрю, агентурной сетью оброс, а то думаю, чего в доме детей поселил. Ладно, будем этих голубчиков брать, только дождаться надо, когда Ларин появится, а то спугнем.

Ларин появился в Рогожске в понедельник аккурат к обеду. Сошел с литерного поезда «Москва — Владимир», помахивая тросточкой, отбился от извозчиков, вовсю предлагавших довезти товарища барина до нужного места, и не торопясь дошагал до дома купца Богданова. Погода для конца сентября стояла изумительная — перешедшее через равноденствие солнце светило ярко, но уже не припекало, ветер был свеж и слегка влажен, а немногочисленные облака на небе красиво клубились в синеве. Бдительная соседка с первого этажа заметила его, выглядывая из окна, и громко поздоровалась. Ларин вежливо поклонился, легко взбежал на второй этаж, постучал в дверь квартиры условным стуком.

Леонид открыл ему не сразу, но Георгия Николаевича это нисколько не расстроило.

— Отдыхаешь, друг мой ситный? — он зашел в прихожую, стянул со штиблетов гамаши. — Что такой смурной?

— Бондаря нашли, — Леонид прошел вслед за Лариным в комнату, плюхнулся на диван. — В реке выловили.

— Экий ты у нас неосторожный. Надо было дать ему уйти, пусть бы искали, — Ларин уселся в кресло, поставив тросточку перед собой и опершись на нее ладонями. — Яша был человек неуловимый, то-то его ловили столько времени.

— Сам же сказал, Жорж, что ниточки надо резать.

— Ну разрезал и разрезал. Искать убийцу они долго будут. Или это не все плохие новости? Давай уж выкладывай.

— Кассирша из банка, которой Лившиц якобы доверял…

— Знаю я, что и ее нашли, только думали на Бондаря. Ах да, — Ларин хлопнул рукой по ноге, — Яша-то тоже нашелся, и теперь это свяжут. Только мы к этому времени будем уже далеко.

— Тут, Жорж, дело куда хуже. Она, паскуда, документики из банка таскала, чтобы, так сказать, прикрыться в случае нужды.

— А вот это серьезнее. И где они?

— Вот, — Леонид протянул несколько листов. — Тут малая часть, остальные я сжег. Только вот дама из коммунхоза, которая по складам нам сообщала оказии, прибежала и сказала, что человечек от них приходил, заглядывал на участок и сосед там подтвердил, что да, был такой. Светлые волосы, высоченный и вообще огромный. Никого тебе не напоминает?

— Эх, Сережа, Сережа, такой был любознательный юноша, как сейчас помню, летать мечтал, в небо стремился, а вырос кротом, все копает и копает. В Москве сказали, это он вместе с Осиповым Крапленого взял, а я-то все никак понять не мог, как он сподобился Бритву и Никишу порешить — в отрочестве за ним таких талантов не наблюдалось. Но здесь он никто, так, обычный управдомишко. Что говорит твой друг из бывших кавалеристов?

— То же и говорит, правда, одно время со следователем вроде как снюхался этот Травин, но сейчас у них разлад на личном фронте.

— Да, наслышан, — Георгий Николаевич хохотнул. — Я ведь что приехал, пора нам, брат, в путь, на запад. Готово все, так что собирайся, не медли, с фабрикой если нерешенные дела остались, пусть их, чай не