Между мирами - Антон Лисицын

Только выхожу из подъезда, как телефон подает признаки жизни. Чертыхнувшись, достаю его из кармана джинсов.

— Виталик, сколько лет, сколько зим!

— Давно, Арт, с последнего концерта. Ты придешь?

— Что? Куда? Твою ж налево, чуть не забыл!

— Вот поэтому и звоню, традиция все же…

— Да, шестой раз уже. Ничего, если я с девушкой приду?

— Если нормальная, — неспешно произносит он, — а не как…

— С прошлой бы и не подумал — не поняла бы.

— Хорошо, к трем часам. Мой адрес еще помнишь?

— Конечно, буду, не сомневайся.

— Лады, удачи!

— И тебе, — произношу, а в ответ уже гудки.

Да, последнее воскресенье февраля, причем это выпадает на двадцать восьмое число…

Мотнув головой, включаю плеер: наушники в уши — и вперед!

Вот и знакомая дверь, добрался.

— Арт! — После звонка дверь моментально распахивается, и у меня на шее виснет Алиса.

— Рад тебя видеть, Лисенок. — Руки заняты, но кое-как обнимаю девушку.

— Проходи и заноси меня, — выдыхает она мне в губы.

Зашел, ногой с трудом прикрываю дверь и впиваюсь в ее соблазнительные губки…

С трудом оторвавшись, вручаю букет ромашек и тортик.

— Разувайся и пошли на кухню, — командует Алиса, — буду кормить своего мужчину.

Вареники и кофе с тортом. Да, хорошо жить на белом свете!

— Арт, а какого цвета у меня глаза? А размер груди?

— Темно-синие, — машинально начинаю отвечать. — Второй.

— Да, значит, ты любишь меня!

— Кха, — я почти подавился кофе, — а были сомнения?

— Нет, но… Размер-то груди все помнят, а вот цвет глаз…

— Да-а-а, ну и логика, — начинаю смеяться.

— Так оно и есть!

— Не спорю, у меня есть для тебя подарок.

— А в честь чего? — Алиса широко распахивает свои красивые глаза.

— Просто потому, что ты у меня есть.

Пока девушка переваривает мою фразу, выхожу в прихожую и, достав коробочку, возвращаюсь обратно на кухню.

— Это тебе, — ставлю подарок перед ней.

— Какая красота…

— Примеришь? — осведомляюсь я.

— С удовольствием, только помоги застегнуть кулон, — просит девушка, приподнимая волосы и обнажая шейку.

Застегиваю и целую за ушком.

— Тебе идет, — говорю после того, как девушка надела весь гарнитур.

Алиса крепко обнимает и целует меня.

— Завтра со мной прогуляться не желаешь?

— А куда? Хотя не важно, с тобой — хоть в ссылку!

Поднимаю ее на руки и несу в спальню, на диванчик…

Хоть до основного еще не дошли, но и так неплохо. Конечно, хочется большего, но торопить ее я не хочу. Как будет готова — сама скажет.

Вот и утро, десять часов… Приятно спать с любимой девушкой в обнимку, очень приятно. Особенно когда она полностью обнажена.

Неожиданно тянет за собой в душ; видимо, доверяет все больше и больше, это радует.

Позавтракали, затем Алиса извинилась и занялась работой. Интересно наблюдать за художником, как с каждой линией картина приобретает завершенность.

— Лисенок, нам пора.

— Хорошо, как мне одеться?

— Как тебе удобней.

Девушка целует меня и начинает переодеваться. Джинсы, футболка, волосы оставляет распущенными. Мой подарок и блеск для губ.

— Я готова!

— Тогда поехали, — улыбаюсь и вызываю такси.

Почти другой конец города, старые пятиэтажки. А вот надписи в подъезде другие: «Цой жив!», «Rock'n'roll 4ever!» и все в том же духе.

Пятый этаж, дверь с обшарпанной дерматиновой обивкой и как обычно не работающий звонок. Стучу ногой.

— Кто?!

— Свои, открывай!

Дверь распахивается, и на пороге замирает весьма колоритный персонаж: среднего роста, длинные черные волосы, собранные в хвост, бледное лицо, недельная щетина и темные круглые очки.

— Ну что, Леннон, пустишь?

— Заходи, бродяга. — Он крепко обнимает меня. — Что за муза с тобой?

— Алиса, знакомьтесь — это Леннон, в жизни Виталий, а это Алиса.

— Хвалю: и девушка красивая, и имя… «…А на Кресте не спекается кровь… И как эпилог — Любовь?»[5]

— «Будь что будет!» — напевает мой Лисенок.

— Ух, Арт, я тебе завидую! Давайте, заходите — осталось Нату дождаться — и все в сборе.

— А ее муж отпустит?

— Пусть рискнет поступить иначе! — Виталик выразительно хрустит пальцами.

Хмыкаю, отодвигаю его плечом и пропускаю Алису вперед.

Сняв куртки и разувшись, проходим в комнату, откуда слышатся звуки гитары.

— Привет, underground! — здороваюсь со всей честной компанией; парням пожимаю руки и хлопаю по плечам, девушек невесомо целую в губы.

Надеюсь, что «душа моя» не приревнует.

— Арт! Ты что, в цивилы подался?

— Типа того, Олежка. Знакомьтесь, моя девушка — Алиса.

Парни всё правильно поняли и просто легонько пожимают ей руку.

Обнимаю свою девушку за талию и окидываю всех взглядом. Олег, еще один Олег, Димка, Катя и Лиза. Смотрят с легким интересом и весьма радушно. Эх, давно мы вместе не собирались…

Снова стук в дверь: вот и Ната.

Заходит в комнату, награждает меня легким поцелуем в губы и таким же — Алису. Та от удивления аж подняла брови.

— Все в сборе, — влетает Леннон, поправляя очки. — Повод не слишком жизнерадостный, но…

— Да… — тянет один из Олегов. — Димка, разливай.

— На небесах играет великолепная музыка, — после того как все разобрали стаканчики с водкой, произносит Виталик, — и, как спел Ревякин, еще сто лет ему жизни: «Когда задуют наши костры, вас станет знобить».[6] Он был прав: я мог бы перечислить имена, но зачем? Вы и так их знаете и помните. Поэтому скажу одно: ребята, мы вас помним и любим! Пусть будет легок ваш путь, и гитары всегда настроены!

Не чокаясь, по древней традиции, выпиваем.

— А что может почтить их память лучше, чем их песни? — Леннон берет гитару, прислоненную к стене, и по комнате разносится звук первого аккорда.

«Show must go on»… да, шоу должно продолжаться, несмотря ни на что…

Так и продолжаем петь и пить, но последнее — не много.

— А она хорошенькая, — негромко бросает мне Ната, идя куда-то с Алисой под ручку.

Песня за песней, с редкими перерывами на перекур и поднятие рюмок с огненной водой.

— Арт, сыграй! — хлопает меня по плечу Лиза. — Просим-просим!

— Да я уже сто лет не играл…

— Не отнекивайся: давай! — Димка протягивает мне гитару, держа ее за гриф.

— Уговорили, черти!

Принимаю гитару и присаживаюсь на стул.

Прикрываю глаза, беру полное барре и бью по струнам. Звучит; не успели еще расстроить… Глушу ладонью резонирующие струны.

Первые аккорды, становится тихо.

Начинаю петь, голос почему-то хрипит, внутри что-то дрожит, слова резонируют с душой:

Воронье нам не выклюет глаз из глазниц…[7]

Доиграв, несколько раз моргаю, убирая ощущение песка в глазах, и оглядываю приятелей. Задумчивые взгляды, машинальные движения: кто-то из девушек накручивает локон на палец, кто-то из парней вертит в руках зажигалку или рюмку. Здесь нет моей заслуги, все дело — в таланте автора этих строк…

— Я не великий критик и не знаток поэзии, но, как мне кажется, это песня о горечи от несбывшегося, одиночестве, и в то же время — о вере в мечту, которая обязательно сбудется у каждого, кто не ждал подачек от жизни и судьбы, а сам искал ее! Думаю, каждый найдет в ней что-то свое…

Виталик наполняет рюмки и, встав, поднимает свою. Пьем не чокаясь.

— Знаете, — откашливаюсь и продолжаю: — Это такое странное, почти магическое ощущение — человек уже давно там, за Рекой, но ты слышишь его оцифрованный голос, ты подпеваешь ему, и кажется, что он живой, что он где-то рядом и никуда не уходил…

Примечания

1

Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)

2

Из песни «Непрерывный суицид» (автор текста — Роман Неумоев) группы «Инструкция по выживанию» из одноименного альбома рок-группы «Гражданская Оборона».

3

Из песни группы «Пикник» (автор — Эдмунд Шклярский).

4

Из песни группы «Ария» «Твой новый мир» (автор текста — Маргарита Пушкина).

5

Строка из песни группы «Алиса» «Красное на черном» (автор Константин Кинчев).

6

Строка из песни группы «Калинов Мост» «Сибирский марш» (автор Дмитрий Ревякин).

7

Строка из песни Владимира Высоцкого «Белое безмолвие».