Бесстыжая - Стелла Линден

— Но я и есть вор, — заявил он. — И конечно, мне приходится проникать в квартиру тайком. Чего бы я добился, если бы вежливо постучал в дверь и попросил впустить меня?

В логике ему не откажешь.

— Ты добился бы заключения в тюремную камеру, — сказала я, снова потянувшись к телефону. Но тут я вспомнила, что на мне нет даже ночной сорочки. Я прикрыла руками грудь и сердито уставилась на него.

— Вы хотите что-нибудь надеть на себя? — спросил он.

— Хочу, — огрызнулась я.

— Где лежат ваши ночные сорочки? — спросил он, открывая ящик комода.

— Там их нет. Я никогда не ношу ночных сорочек.

— А что это за хорошенькая штучка, вся в кружевах? — спросил он, вынимая что-то из комода.

— Это трусы.

— Ну что ж, наверное, это подойдет.

Он протянул мне трусы и, как положено джентльмену, повернулся ко мне спиной. Да и во всем остальном он вел себя как джентльмен. Он говорил как культурный человек и немного напоминал Майлса. Но несмотря на все это, он не снимал руки с телефона, не позволяя мне взять трубку. «Может, я совсем спятила? — подумалось мне. — Не может быть, чтобы это происходило на самом деле».

— Кстати, меня зовут Фрэнк, — сказал он, повернувшись наконец ко мне лицом. — Извините, если я вас напугал. Я не хотел.

— Очень любезно с твоей стороны, — съязвила я.

— Мне нужны были только сапфиры, которые были на вас сегодня вечером.

Я взглянула на него.

— И тогда вы уйдете?

— Слово чести. А я, знаете ли, человек слова.

Я подумала, что смогу вызвать полицию, как только он выйдет за порог, поэтому сказала ему, где найти сапфиры. Когда он открыл коробку и поднес их к свету, я получила возможность разглядеть его. Ему было около тридцати лет. Он был высок, хорошо сложен, эластичный костюм обтягивал красиво очерченные, твердые мужские ягодицы. У него были темно-синие глаза, а лицо красивое, с озорным выражением. При других обстоятельствах он показался бы мне весьма привлекательным. Но сейчас я была начеку.

К моему удивлению, Фрэнк разочарованно вздохнул, небрежно возвратил сапфиры в коробку и закрыл крышку.

— Только не говорите мне, что в вас заговорила совесть, — сказала я.

— Нет, что вы! Я бы немедленно взял их, если бы они того стоили, но это подделка.

Вы, наверное, подумали, что я, услышав это, с радостью позволила ему уйти? Как бы не так! Я, словно дурочка, принялась с ним спорить:

— Не могут они быть подделкой. Мне их подарил Пирс.

— В таком случае, как ни прискорбно, должен вам сказать, что Пирс обманул вас. За всю свою короткую, но бездарно растраченную жизнь через мои руки прошло множество драгоценностей, и кто, как не я, может сразу же узнать подделку?

— Я этому не верю, — тупо настаивала я.

— Вы выбирали эти сапфиры сами в магазине и из магазина унесли с собой? Уверен, что дело было не так.

— Вы правы, — неохотно согласилась я. — Он сам принес их мне.

— Значит, вы не знаете, откуда они у него появились?

— Нет, но…

— Скажите, часто ли он покупал вам подарки в магазине, где продавец называл их цену?

— Мои часики, украшенные бриллиантами! — с торжествующим видом воскликнула я. — Он подарил их мне в день нашей первой встречи, и продавец сам сказал, что они стоят двадцать восемь тысяч фунтов!

— И он тут же надел вам их на руку?

— Не совсем так. Я получила их два часа спустя, потому что он захотел выгравировать на них надпись.

— Или потому, что он все спланировал заранее и хотел заменить их дешевой имитацией.

— Но он не мог знать заранее, что я обращу внимание именно на эти часы… — начала было я объяснять, но замолчала, припомнив, что именно Пирс привлек к ним мое внимание. Это был ловкий шулерский трюк.

— Позвольте мне взглянуть на часы, — попросил Фрэнк.

— Они в починке, иначе я не упомянула бы о них, — язвительно сказала я. — Не такая уж я дурочка.

— Советую вам оценить их. Да и все остальные подарки оцените, тогда узнаете, прав я или нет.

— Но я не вижу в этом смысла, — возразила я. — Зачем ему это делать, если он баснословно богат?

— А как, по-вашему, он разбогател? Наверняка не за счет того, что раздаривал ценные вещи. — Он поднялся на ноги. — Мне пора уходить.

Я и слова сказать не успела, как он исчез сквозь окно, а когда я выглянула наружу, то увидела лишь, как он с обезьяньей ловкостью спускается на землю.

На следующий день я отправилась в банк, забрала все драгоценности, подаренные мне Пирсом, и отнесла их к мистеру Эдвардсу. Когда он одно за другим брал в руки и тщательно рассматривал украшения, у меня возникли сомнения. Вот браслет с бриллиантами и изумрудами, точно такой, как я видела в магазине Лэндера, за тридцать три тысячи фунтов; бриллиантовая брошь в форме солнца стоила в магазине двадцать девять тысяч фунтов. Я охнула, увидев цену, а Пирс заставил меня выбрать ее («Черт возьми, милая, разве для меня имеют значение несколько лишних тысяч?»). Я вспомнила, что он и ее не позволил мне взять прямо из магазина, потому что пожелал сделать гравировку на обратной стороне.

Я увидела, как дилер поднял в руке бриллиантовый браслет в стиле арт-деко. Но он-то должен стоить не меньше шестнадцати тысяч фунтов!.. Так сказал тогда Пирс! И этот огромный бриллиант в кольце… Подделки не могут так выглядеть! Или могут?

Наконец мистер Эдвардс закончил оценку и взглянул на меня.

— Если вам действительно нужны деньги, то я мог бы дать вам за все две тысячи фунтов, — сказал он.

Две тысячи? У меня волосы встали дыбом от ужаса.

— Они сделаны очень искусно, — продолжал он. — Эти цирконы просто превосходны. На первый взгляд они выглядят совсем как бриллианты.

— Они все поддельные? — воскликнула я. — Каждая вещь?

— Нет-нет. Вот это подлинная вещица. — Он поднял в руке маленькую брошь в форме паучка. — За нее можно получить около пяти сотен.

И на том спасибо!

Собрав все безделушки, я, пылая гневом, вышла из лавки.

Пирс должен был приехать через несколько дней, так что сразу я не могла выложить ему все, что о нем думаю. Приходилось сдержать свой гнев до его возвращения.

Две ночи спустя я проснулась под утро от того, что кто-то стучал в окно моей спальни. Я раздвинула шторы и, увидев за окном Фрэнка, поняла, что подсознательно ждала его появления.

— Входи, — сказала я. Закутавшись в шелковый халатик, я включила свет. Как только он закрыл за собой окно, я вытащила из комода свои безделушки и высыпала на кровать.

— Плохие новости? — с сочувствием спросил он.

— Две тысячи фунтов.

Он поцокал языком и стал одно за другим перебирать украшения.