Роковое завещание - Людмила Мартова

конечно, получился знатный. Знать бы еще, как сшить воедино его пока распадающиеся на части главы.

Что ж, свою часть расследования Гордеев вместе со своим адвокатом отработал на пять с плюсом. Нашел припрятанную своим дедом монету ценой в целое состояние. Макаров с интересом покрутил ее в руках. И что тут может стоить два с половиной миллиона долларов? Она даже не золотая, а серебряная. Да даже если и стоит. Неужели жизнь нескольких человек не дороже? У Макарова никак не умещалось это в голове.

Еще с того момента, как его жена обнаружила старинный турмалин, вошедший в историю под названием «рубин Цезаря», он никак не мог взять в толк, как ради обладания этой стекляшкой можно убить. И вот теперь история повторялась.

– Ты понимаешь, что этот человек, кто бы он ни был, в любой момент может вернуться? – спросил Макаров Гордеева, возвращая тому монету. – Ты вот сейчас ко мне поехал, а мать одну дома оставил? И не страшно тебе?

– Сигнализация включена. И она не одна. Женя тоже там. Я матери велел сразу мне звонить, если что пойдет не так, но в то, что кто-то полезет в мой дом днем, не зная, там я или нет, верится слабо. Скорее, он пойдет другим путем.

– Каким же?

– Когда выяснится, что меня дома нет, мою маму выманят на улицу под каким-то предлогом.

– Под каким?

– Мало ли. Она врач, часто ходит по соседям, консультирует, если детишки болеют. Ты и сам это знаешь.

Да, Макаров знал. Татьяна Михайловна частенько приходила к ним в дом, когда Митька или Катюшка простужались, да и самого его она недавно консультировала, даже гриппа не побоялась, хотя сама не молода.

– Я думаю, что преступник может догадаться, что Константиновский рубль лежит в таком же тайнике, как и его описание. В конце концов, Женя сообразила, так почему он не сможет. Ему нужно просто найти предмет мебели, похожий на буфет в квартире Ренаты. Много времени на это не надо.

– Что-то не так, – подумав, сказал Макаров. Встал из-за стола, заходил по кабинету, выглянул в окно, на большую офисную парковку, где оставляли машины сотрудники «Турмалина». Из здания вышел начальник службы безопасности, сел в свою машину, уехал. Интересно, куда. Совсем распустились макаровские сотрудники. Хотя главного безопасника как раз ноги кормят. – Что-то не сходится. Если взять за основу, что сначала преступник не знал, где хранится сокровище, а потому намеревался с помощью фальшивого завещания захапать весь дом, то теперь ему достаточно какого-то часа, чтобы влезть туда, когда оттуда ненадолго отлучились хозяева. Или когда там спит пожилая женщина.

– Погоди, – остановил Макарова Гордеев.

– Что годить?

– Ты сейчас что-то очень важное сказал.

– Я глупости вообще говорю редко, – язвительно сообщил Макаров.

– Погоди, Дима. Я должен понять. Ему нужно совсем мало времени, чтобы достать монету. Если бы не сработала сигнализация, он мог бы справиться, даже не разбудив мою маму, спящую наверху. Но для этого он должен был быть уверен, что ее спальня наверху, а монета хранится внизу. Понимаешь? Как он мог быть в этом уверен, если даже я этого не знал?

Макаров вдруг усмехнулся.

– Но это не единственная странность, Саша. Посуди сам. Некто находит в буфете этой вашей Ренаты тайник, в котором лежит бумага, описывающая Константиновский рубль. Но самого рубля там нет. С какого перепуга преступник решает, что монета до сих пор хранится в вашем доме? Со смерти твоего деда прошло двадцать два года. Ты мог давным-давно найти этот тайник, продать монету, перепрятать ее в другое место, отнести на хранение в банк, наконец. Почему он так уверен, что ты этого не сделал?

Гордеев, открыв рот, смотрел на Макарова.

– А ведь ты прав, – медленно сказал он наконец. – Этот человек выяснил, что монета существует, а потом убедился в том, что все эти годы я ничего про нее не знал, а значит, с определенной долей вероятности она до сих пор лежит там, где дед ее оставил. Сначала он не знал местонахождения тайника, поэтому и возникла вся эта идея с завещанием. А потом он уже понял, где искать, и Рената стала ему не нужна. На каком этапе это случилось? Когда он это понял?

– Никто, кроме тебя, на этот вопрос не ответит, – вздохнул Макаров. – Вспоминай, кому и когда ты рассказывал о том, что твой дед покупал нумизматические ценности?

– Я ни с кем не общаюсь, так что никому и ничего я рассказывать не мог. Если только мама…

В голосе Гордеева звучала неуверенность.

– А вот и нет. Сашка, человеческая память очень избирательна. Ты забываешь то, что не хочешь помнить. Давай напрягись. К примеру, я в курсе того, что твой дед вкладывал деньги в пару ценных монет. Ты мне об этом сам говорил, когда я спрашивал у тебя про твою привычку крутить свой амулет в руках. Ты помнишь, при каких обстоятельствах это было?

Гордеев наморщил лоб, вспоминая. Брови грозно сошлись на переносице. Наконец, лицо его просветлело, взгляд стал более осмысленным.

– А ведь и правда. Было такое. Несколько месяцев назад. Ты тогда баню снял, чтобы мы мужским коллективом сдачу объекта в Сосновом бору отметили. Зашла речь о талисманах и амулетах, естественно, дошло дело до моей монеты, все знали, что, когда я думаю, я ее в руках кручу. Я ее вам всем тогда показал, рассказал ее историю. Всем интересно было, я помню.

– Интересно-то было всем, а вот режиссировал этот интерес кто-то один, – задумчиво проговорил Макаров. – Причем точно не я. Кто-то из парней подводил тебя к этому разговору. И речь о том, что твой дед вообще-то нумизматикой не увлекался и страстным коллекционером не был, тоже заходила. Если бы ты в свое время нашел Константиновский рубль, ты бы тогда об этом рассказал, а ты, наоборот, упирал на то, что твой золотой – единственный. Ну что? Вспомнил?

– Вспомнил, – медленно согласился Гордеев. – Кто тогда в бане был? Ты, я, Мишка Захаров в качестве куратора именно этого проекта, Колька Балашов, Соколов, Рязанов, Феоктистыч еще и Каледин.

Балашов был главным инженером «Турмалина», Соколов – главным энергетиком, Рязанов отвечал за технику безопасности, а Каледин возглавлял транспортный цех.

– Да. Восемь человек нас было. Стульев вокруг стола, за которым мы сидели, восемь штук стояло, – подтвердил Макаров. – Правда, в том разговоре про монеты, кажется, не все участвовали. Балашов и Каледин из парилки не вылезали. Они же сумасшедшие, им все мало пара было. Они дождались, пока мы в комнату отдыха уйдем, и