Звезда творения - Ирина Черкашина

Плотина кончилась почти мгновенно. Два поворота — и улица обрела знакомые очертания главной артерии Северо-Каменска, по которой я столько передвигалась в эти дни. Туман поднимался, и в свете утреннего солнца старые дома казались посвежевшими, почти новыми. Вжик несся вперед по всем выбоинам и ямам, которые я вынуждена была пересчитывать собственным задом. Руки с непривычки устали. Однако в горячке погони некогда было обращать внимание на такие мелочи… Преследователи держались позади довольно плотно, не догоняя, но и не отставая. Я видела, как их группа мелькала в зеркале заднего обзора. В погоню бросились далеко не все, однако я узнала Кварца на его монструозном байке и братца на красной «Ямахе». Одолжил у кого-то, видимо… Я узнала его по знакомому черному шлему в серебряных звездах.

Вопрос «куда я еду?» возник у меня, только когда улица Ленина закончилась. Вжик поворачивал словно сам собой, ориентируясь на легкие движения руля. В ушах стоял неумолчный рев двигателя. Мы проскакивали повороты и красные сигналы светофора и неизвестно каким чудом были с ним еще живы.

Когда же я поняла, куда направляюсь, разворачиваться было поздно. Вжик, видимо, уловил мое неосознанное желание — а может, просто единственную известную мне дорогу — и привез меня к забору городского музея. Музей в этот час оказался уже открыт. Обочины тихой улочки были заставлены припаркованными автомобилями, по большей части недешевыми и блестящими. Даже один туристический автобус втиснулся…

Ну конечно. Сегодня же открытие выставки Бесчастного! Мне же Антон напомнил еще!

Рев двигателей позади меня нарастал с каждой секундой. Ребята, казалось, вот-вот вылетят из-за поворота прямо на меня.

Я лихорадочно соображала. Музей. Куда дальше? И почему все-таки я здесь? Что-то ведь было важное связано с музеем… О чем я еще хотела спросить Виктора…

Наверное, оглушительный рев мотоциклов, показавшихся в конце улицы, сработал как катализатор. Внезапно меня озарило. Как же я раньше не догадалась!.. Мысль промелькнула в голове со скоростью молнии.

Картина. Звезда Хаоса. Что случилось с картиной «Стазис» после тесного контакта с амулетом? Она изменилась, это совершенно точно. А что стало со Звездой? Она потеряла часть своей энергии. Значит, картины и Звезда способны взаимодействовать друг с другом! Виктор знал об этом, ведь это он оставил амулет на раме «Стазиса». Но ведь картины и амулет так же хотел забрать себе Рейнгард… получается, он тоже знал? Значит, Звезда отдает Силу, пропускает ее через картину…

И что?..

Я уже различала отражения старинных домиков в тонированных визорах байкерских шлемов, когда пришел ответ.

Все зависит от картины. Какая картина — такой и результат. Вот почему Майку и Рейнгарду нужны были не все картины, а только некоторые. Он знал или предполагал, что получится, если соединить полотно с амулетом.

Так… у меня есть Звезда, от которой нужно срочно избавиться. А картины — вот, передо мной, в музее. И что из этого следует?

Байкеры уже почти догнали меня, когда я с восхитительным чувством «гори оно огнем» повернула ручку газа и отпустила сцепление. Мы с Вжиком ворвались на территорию музея.

Во дворе уже толпился народ в нарядной одежде — специально приглашенные персоны, не иначе. Наверняка большинство из местной администрации, из окрестных городков, а кого-нибудь привезли из Екатеринбурга. В толпе я заметила нескольких журналистов и оператора с видеокамерой на штативе, похожем на марсианский треножник. Возле крыльца музейщики возвели деревянный помост, на котором стояли несколько телескопов разного размера и столик с разложенными на нем темными стекляшками. Ну да… затмение же.

Затмение! Обряд «взлома лабиринта»! Я должна спешить!

Люди удивленно обернулись на шум. Мои преследователи, видимо, не ожидали от нас с Вжиком такой прыти и пока не ломились следом, но для нарушения спокойствия хватало и нас.

— Эй, вы что делаете?! — ко мне спешил крепкий мужчина в темной одежде. Охранник. От дверей музея ему на помощь спускались еще двое. — А ну, слезай с мотоцикла!

— Вжик, проснись, — шепнула я и на всякий случай повторила воркующее Слово управления. Оказалось, что оно запомнилось накрепко…

Байк встрепенулся. Я задумчиво посмотрела на металлическую коробочку, прилаженную мастером Феликсом слева пониже приборной панели. На ней были три небольших рычажка. Один был сдвинут. Наверняка ведь для чего-то они нужны?.. Я сдвинула пальцем второй рычажок и одновременно повернула ручку газа. Двигатель набрал обороты. Едва отжала сцепление — и Вжик одним плавным прыжком преодолел расстояние до дверей музея, едва не выскочив из-под меня. Он взлетел по ступенькам на крыльцо и проскочил в широко открытые двери. Я машинально ударила по заднему тормозу. Байк закрутило на месте прямо в музейном зале. Каким-то чудом мне удалось удержать его на колесах.

Я, конечно, привыкла за последние дни к невозможному, но не к такому же!

Люди у крыльца и в музее дружно охнули и бросились в стороны. Мы с Вжиком остановились посреди большого зала, в котором, как я помнила, раньше была выставка быта местных рабочих. Теперь зал освободили от большинства экспонатов. На стенах остались только полотна Порфирия Бесчастного.

Мне следовало воспользоваться моментом всеобщего замешательства, и как можно быстрее.

Вжик не был большой машиной, но байк — явно не то, на чем предполагается ездить внутри помещений. Он кое-как развернулся и приблизился к противоположной стене, на которой висел портрет самого Бесчастного. Сама собой, со щелчком, отошла боковая подставка. Люди, еще находившиеся в зале, толкаясь, бежали прочь. Лишь бы охрана стрелять не начала… Хотя есть ли у них оружие? Это же не Аррет.

Я спрыгнула с мотоцикла и бросилась к висящему в углу «Стазису», но словно чей-то голос произнес внутри головы: «Не то». Не та картина… А какая та? Какая позволит навсегда нейтрализовать Звезду Хаоса? А может, и обряд остановить поможет?

В памяти всплыли слова, когда-то сказанные Светланой Аркадьевной: «Вначале был Хаос, из которого родилось Упорядоченное». И еще: «Хаос — это бесконечное разнообразие, бесконечный потенциал для творения».

Хаос у меня имелся — все еще работающая Звезда в мотоцикле. «Творение» висело передо мной, рядом с «Противоборством» — квадратный холст, на котором бело-голубая энергия созидания лепила из ничего все. Я дернула картину вниз — шнурок подозрительно легко оборвался, и холст остался у меня в руках. И снова словно кто-то посторонний, наблюдавший за мной издалека, незримо вмешался — я ощутила его молчаливое одобрение.

Показалось даже, что орел и дракон, сплетающиеся не то в объятии, не то в битве «Противоборства», на миг с интересом глянули на меня из своего запредельного пространства.

— Стой! Стой! — в дверях наконец показалась охрана. Сейчас, в лучших традициях Голливуда, во двор должны были ворваться полицейские автомобили со включенными мигалками и сиренами. Но слава всем богам, мы сейчас не в кино…

Я попятилась. Открыла кофр и углом засунула туда картину. Не слишком надежно, но ничего другого мне сейчас не оставалось… Охранники нерешительно топтались в дверях. Я их не смущала — смущал мягко ворчащий байк, который явно готов был сорваться с места и раздавить всех, кто окажется на пути. Подтолкнула Вжика — подставка убралась, байк сдвинулся вперед. Двигатель продолжал работать. Я села на мотоцикл, чувствуя себя персонажем сюрреалистического фильма.

Один из охранников крикнул:

— Сейчас полиция приедет! Слезай! Верни картину!

Из-за его спины высунулась вахтерша.

— Без билета нельзя! — дребезжащим голоском добавила она. — В кассу вначале!

Я задумчиво кивнула и перевела в положение «вверх» последний рычажок на коробочке мастера Феликса. Терять было уже настолько нечего, что даже вопрос «какого лешего я это делаю» перестал иметь значение. Это все равно что разогнаться на Вжике до предельной скорости на узкой извилистой дороге. Ударишь по тормозам — опрокинет. Не впишешься в поворот — перевернешься. Захочешь развернуться — улетишь за обочину. В любом случае убьешься.

Теперь уж нужно было держаться выбранного пути до самого конца и постараться с него не слететь…

Я неторопливо опустила визор и повернула ручку газа. Байк прибавил оборотов и зарычал. Слегка отжала сцепление, и…

Вжик ломанулся в двери. Охранники бросились врассыпную, за ними — все остальные, кто вновь столпился у крыльца музея. Мотоцикл вылетел на крыльцо, я сбросила газ, и он на несколько секунд притормозил, словно собираясь с силами… Как в замедленной съемке, я видела, как меняется картинка передо мной. Люди, отбегающие к стенам. Низкий забор музея, за которым с решительным видом стояли байкеры, перегораживая выезд. Припаркованные рядом автомобили. Солнечный свет, который почему-то померк, хотя утренний туман уже полностью рассеялся.