Душа демона. Искупление (СИ) - Ларго Мария

Демон

Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной медсестру.

— Как ваше самочувствие? — Вежливо спросила она.

На ее вопрос я не ответил, будучи уверенный в бесполезности нашего диалога. Меня интересовало другое.

— Где я?

— В питерском отделении Комитета. Вчера вас привезли в критическом состоянии.

Мда…

Свое состояние я прекрасно помнил. А еще помнил жгучую ненависть, с которой Кьяра воткнула в меня Клинок Апостола. Эти мысли вызвали во мне злость и сильное чувство обиды. Однако я понимал, что она имела полное право на месть.

И тут же возникал вопрос, почему я еще жив?

Быстро проведя диагностику своего организма, я вдруг выявил чужеродные компоненты, которые, к моему огромному удивлению, не блокировались моей биологической защитой, а, наоборот, весьма успешно взаимодействовали с ней, расширяя возможности регенерации. Но самое поразительное было в том, что это происходило благодаря той, что меня так страшно презирала. Я был уверен, что именно кровь Кьяры сейчас помогала мне восстанавливаться. Я бы никогда не спутал ее энергетику с чьей-либо еще.

Я попытался подняться на кровати, но боль в груди меня остановила. Заскрипев зубами, я откинулся обратно.

— Вам пока нельзя вставать. Кровь апостола восстановила вашу регенерацию. Но процесс идет слишком медленно. Еще пару дней вам точно придется терпеть мое общество. — И медсестра усмехнулась.

Еще чего!

Я попытался ускорить свой обмен веществ. Однако это спровоцировало лишь тошноту и головокружение.

Бездна! Неужели я действительно здесь застрял! В этом непотребном виде!

Вспышка злости снова вторила моим мыслям.

— Вы не волнуйтесь, — словно почувствовав мое настроение, постаралась успокоить меня женщина. — Я не буду вам докучать. Но если что-то понадобиться, я в соседней комнате.

— Как это мило, — буркнул я, чувствуя себя недобитой развалиной.

В этот момент дверь в палату распахнулась, и вошла Елена. Она была бледна, а ее заторможенные и несколько ограниченные движения выдавали нездоровое состояние ведьмы. Но она определенно чувствовала себя лучше, чем я.

— А я ведь вас просила… — Елена не договорила и, резко остановившись, потянулась рукой к груди. Ее дыхание стало рваным. И я почувствовал, что у нее внезапно повысилась температура.

— Может вам прилечь рядом? — Я скосил глаза на свою больничную койку и усмехнулся. — По крайней мере, я не буду выглядеть совсем ущербным.

Но Елена лишь молча вздохнула.

— Почему вы не сказали мне, что Кьяра жива? — Спросил я уже серьезно.

— А зачем? — Искренне удивилась ведьма.

После этих слов мне очень захотелось вспылить. Уж кому-кому, а мне эта информация важна! Но спустя мгновение я вдруг сообразил, что ни Елена, ни кто-либо другой, не знают, как я отношусь к Кьяре. Для тех, кто в курсе событий четырехлетней давности, я всего лишь ее убийца.

— Я не просто так просила вас приехать в Санкт-Петербург в определенное время, — пока я переваривал свою вспышку гнева, ведьма подошла ближе. — К этому моменту я бы решила все вопросы в Москве и смогла организовать вашу с Кьярой встречу, максимально смягчив острые грани. Что она, что вы слишком импульсивны. А в результате вы, как всегда, поступили по-своему. И без моего участия произошло то, чего я всячески пыталась избежать.

— Она так сильно ненавидит меня… — Я уставился в потолок, пропустив мимо ушей последние слова ведьмы, а пальцы сами сжались в кулаки.

— А чего вы хотели! — Хмуро усмехнулась Елена. — Мало того, что вы воспользовались ее доверием и обманули, и это мягко сказано, вы лишили ее человечности, перечеркнули привычную жизнь и украли духовный свет. Она перестала быть наивной и доброй девочкой. И ненависть — одно из немногих чувств, что она теперь может испытывать. А сила апостола только усугубляет ее жестокость и безразличие. К сожалению, чтобы чувствовать и разоблачать тьму, она сама уподобляется ей.

— Раз она так меня ненавидит, почему воспользовалась своей кровью?

— Она пыталась спасти меня. А без вас это оказалось невозможно. Поэтому ей пришлось переступить через себя. И могу сказать откровенно, это решение далось ей очень нелегко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я стоически проглотил горькую пилюлю ответа.

— Постарайтесь впредь прислушиваться к моим словам, — добавила напоследок Елена и ушла, оставив меня наедине с моими неспокойными мыслями.

На следующий день, как только я смог самостоятельно встать, лазарет Комитета осиротел. Марк с Катей помогли мне выбраться из этой благоухающей различными препаратами тюрьмы и отвезли домой.

Чувствовал я себя до сих пор отвратительно. Рана, хоть и затянулась, но доставляла мне существенный дискомфорт и болезненные ощущения.

Войдя к себе в квартиру, я поблагодарил ребят. Но сразу дал понять, что в компании не нуждаюсь. Зная меня, они не стали настаивать и, вскоре я остался один.

До кровати я еле дополз. Грудь горела, а острые прострелы вынуждали задерживать дыхание и замирать, хватаясь за любой стационарный предмет. Однако нечего остальным знать, как мне хреново. Даже парням — Катюху я, как обычно, записал в эту же категорию. Пусть думают, что я неблагодарная скотина, не пригласившая их на чай.

Кстати, чая у меня все равно нет.

В общем, рухнув на кровать, я провалился в болезненный сон, даже не удосужившись наложить защиту на квартиру.

Сколько я провалялся без сознания, не знаю. Но проснулся я от запаха еды. Желудок тут же скрутило от голода. Ранение оказалось настолько существенным, что моему организму не хватало обычных потоков энергии, и он возмущенно требовал банальной и примитивной пищи.

— С добрым утром, соня, — выплыла из кухни Катюха.

— Ты что здесь делаешь? — Возмутился я.

— Квартиру твою охраняю, — парировала девушка и, смеясь, добавила. — Ты ведь даже дверь входную не закрываешь. Мало ли какая взломщица вновь позарится на твое добро.

Я первое мгновение недовольно смотрел на ведьму, а потом снисходительно хмыкнул и спросил:

— А остальные где прячутся?

— Их здесь нет. Мы решили по очереди у тебя дежурить. Марк пару часов назад ушел.

— Это сколько я был в отключке?

— Часов восемь.

— Мрак… — Я лишь разочарованно покачал головой. — А с чего вы вдруг решили, что мне нужны сиделки?

— А ты себя видел, когда мы тебя сюда привезли? — Скорчила гримасу умирающего Катя. — Мы с тобой, конечно, спорить не стали и ушли. Но выйдя на улицу и посовещавшись, решили все-таки вернуться. Дверь оказалась открытой, никакой защиты ты не наложил. Заходи и бери тебя тепленьким.

Я закрыл глаза, пытаясь унять разыгравшуюся мигрень.

— Я тут ужин приготовила, — вдруг смущенно добавила девушка. — Будешь?

Внутри шевельнулось недоверие. А Катя, будто прочитав мои мысли, добавила:

— Я понимаю, что после случившегося с Владой тебе сложно верить нам на слово. Но мы не желаем тебе зла. Ты наш друг. И хочешь ты этого или нет, мы будем рядом и всегда поможем.

Я слушал ее молча. И слова девушки вызывали во мне тепло и надежду в мое ветхое будущее. А еще я вдруг понял, что мне сейчас действительно требуется помощь и поддержка.

— И что у нас на ужин? — Все же смирился я.

А Катюха улыбнулась и просто сказала:

— Первое, второе, компот. Больничное меню профессиональной сиделки.

Через неделю я вышел на работу. На этот раз день и время моего прихода были четко согласованы. В Комитете меня ждали. И, подходя к зданию рядом с Марсовым полем, я не ожидал каких-либо затруднений.

Давно я здесь не был…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я толкнул массивную входную дверь рукой.

Будка охранника в холле неизменно стояла в углу. Как и четыре года назад я подошел и поздоровался со служивым. Лицо мужчины как-то резко стало бледным, но он постарался держать себя в руках и быстро пропустил меня.

Навстречу мне тут же вышли трое незнакомых магов, остановились метрах в пяти, ожидая, когда я пройду отключенную пентаграмму.