Предводитель энгов - Карит Этлар

— Куда надо, туда и дел. Но не о ней речь. Советую вам задуматься над своей участью.

Холодный, почти торжественный тон, которым были произнесены эти слова, возымел свое действие. Циглер сорвал с руки шарф, подошел к Иверу и, размахивая кинжалом, воскликнул:

— А ты знаешь, что я намерен сделать? Я пришпилю тебя кинжалом к дверному косяку, и мои слуги засекут тебя до смерти.

— Вам придется долго ждать, пока они. придут, — ответил Ивер. — Ваши слуги валяются в погребе: одни убиты, другие связаны по рукам и ногам.

Собутыльники оцепенели, в их души закрался страх.

— Наши слуги связаны! — воскликнули они.

— Да, двое из них.

— И убиты!

— Да, двое других.

— Кто же, черт подери, посмел это сделать?

— Я, — сказал Ивер. — А теперь слушайте дальше. Я обещал рассказать вам нечто такое, что заставит вас позабыть о девушке, а обещания надо выполнять. Я связал и убил ваших слуг, потому что они мешали мне пройти в погреб, где хранятся бочки с порохом.

— Бочки с порохом! — воскликнули офицеры.

— Четыреста фунтов, — пояснил Ивер. — Я выбил у всех бочек днища и провел из погреба желобок через двор в крепостной ров.

Услышав эту новость, собутыльники сразу протрезвели. Они стали переглядываться, охваченные ужасом и отчаянием. Первым пришел в себя Циглер.

— Зачем ты это сделал? — спросил он.

— Чтобы напомнить вам одну историю, которая произошла в Эрремандсгорде. Там вы собрались той же компанией, что и сейчас. Вы пытали старую хозяйку замка и убили ее служанку.

— Эту историю мы знаем наизусть, — сказал Циглер, бросив насмешливый взгляд на Кернбука.

— Тогда я рыдал над покойницей.

— Ты рыдал, бедняга! Как трогательно и как поучительно!

— А сегодня вечером я за нее отомщу, — сказал Ивер, — это будет еще поучительнее.

— А вдруг ты не успеешь! — крикнул Циглер и бросился на него.

Кернбук встал между ними и решительно произнес:

— Пусть этот человек выскажется до конца!

Циглер в бешенстве заскрежетал зубами.

— Что вы за дворянин, капитан Кернбук, — спросил он, — коль скоро вы заодно с этим мужланом?

— А вы что за дворяне, — передразнил его Ивер, — когда ведете войну, как шайка разбойников и головорезов? Вы покрываете позором — нет, не вашу честь, потому что ее у вас никогда не было, — а доброе имя честного шведского народа, па стороне которого вы воюете!

— Тысяча чертей! — вскричал Циглер. — Уйдите с дороги, Кернбук! Разве вы не слышите, как он нас оскорбляет?

— Я вас не оскорбляю, — ответил Ивер, — но вы все до одного взлетите на воздух.

— Мы взлетим на воздух?

— Подойдите к окну и взгляните, все ли я сделал, как полагается?

Офицеры подбежали к окну и увидели на снегу черную линию, тянувшуюся из погреба через мост на другую сторону рва, где стоял с фонарем в руках старый фогт. Пока внимание всех офицеров было приковано к этому зрелищу, Ивер, тронув Кернбука за плечо, прошептал:

— Следуйте за мной!

Капитан на мгновение заколебался, но каждому из нас присущ инстинкт, который заставляет в решающий момент подчиняться тому, кто сильнее нас. Ивер подвел Кернбука к потайной двери, нажал на один из маленьких восьмиугольных выступов в панели и вытолкнул капитана в образовавшуюся щель. Циглер обернулся и бросился вслед за ним. Ивер стоял у двери: увидев приближавшегося немца, он шагнул вперед и обнажил свою шпагу.

— Вас я заприметил еще в Эрремандсгорде! — воскликнул он и, кинувшись на Циглера, с молниеносной быстротой завертел шпагой.

И когда капитан, ошеломленный этой отчаянной атакой, нарушавшей все правила фехтовального искусства, попятился назад, Ивер сделал выпад и вонзил клинок в его грудь. Двое бросились Циглеру на помощь, но Ивер уже закрывал за собой дверь. Когда офицеры подбежали к камину, они услышали звук задвигающегося засова и громкий голос:

— Вознесите ваши мольбы к всевышнему, несчастные! Вам уже больше не придется молиться.

Ручеек крови пополз по полу там, где упал Циглер. Раненый со стоном поднял голову и, вытянув руку, прошептал:

— Попробуйте открыть другую дверь и догнать его, пока не поздно!

Но было уже поздно. Несчастный хотел еще что-то сказать, на губах его показалась кровавая пена, и, изрыгнув проклятие, он упал навзничь с глубоким и продолжительным вздохом, возвестившим наступление смерти. Один из шведов попытался было открыть главную дверь, но сразу же отказался от этой попытки, вспомнив, что только что сам запер ее, а ключ положил в карман Кернбуку. Другой офицер вставил кинжал между косяком и замком, чтобы сломать его силой. Кончик кинжала отломился. Следующая попытка была более удачной. Дверь распахнулась, но прямо перед ней стоял огромный платяной шкаф, который Ивер перетащил сюда из коридора. Оттого-то чуть раньше и послышался шум, который прервал перепалку между Кернбуком и Циглером.

Пока в зале происходили описываемые здесь события, погреб огласился криками связанных слуг. Протянутый фитиль не оставлял никаких сомнений в том, что должно было произойти, и, растроганный мольбами солдат, Ивер вывел их из замка.

— О боже милостивый! — воскликнул один из них, выйдя во двор. — Бедный Ханс Альфонс, которого вы огрели кувшином, все еще дышит. Сжальтесь над ним, господин капитан!

— Я не капитан, хоть ты и назвал меня так, — сказал Ивер, дружелюбно взглянув на пленника, — но, если в твоем друге еще теплится жизнь, я позволю ему ее сохранить.

Богатырь вернулся в погреб, поднял раненого и понес его через весь двор на другую сторону рва. Здесь уже находились Кернбук, Ингер и фогт.

Немецкие офицеры открыли в зале окна. В тишине, царившей вокруг, гулко разнеслось эхо их жалобных криков. Безоблачное небо было усеяно звездами, во двор падал лунный свет. Ночная тишина и покой еще больше оттеняли чудовищность всего, что происходило в замке.

Общими усилиями запертым в зале офицерам удалось, наконец, проникнуть в коридор, но там они натолкнулись еще на одну дверь — ее массивные дубовые панели не поддавались никаким ударам. Поэтому офицеры вернулись назад, распахнули окна и стали кричать, моля о помощи.

Выведя слуг за крепостной ров, Ивер взял из рук фогта фонарь.

— А теперь дай дочери руку, Каспер Дам, — сказал он, — и пойди с ней к учителю в Вестер Эгеде. Он приютит вас на эту ночь. Вам не обязательно быть при том, что здесь произойдет.

Кернбук положил руку на его плечо.

— Ты хорошо обдумал то, что собираешься сделать? — с глубоким волнением спросил он.

— Не спрашивайте меня, капитан! С тех пор как мы последний раз говорили с вами, у меня было достаточно времени это обдумать!