Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт

что я передумаю. Или что он сам передумает. Я только знала, что в последнем случае сгорю от стыда на месте. Одно дело, когда он при первой встрече назвал меня «ничего особенного», совсем другое – если откажется быть моим мужем после моей откровенности. Когда я ему раскрыла всю себя, душу перед ним наизнанку вывернула!

Отказываться он тоже не торопился, а, когда мы все-таки очутились в его «лучшем месте», у меня вообще все мысли из головы словно ветром сдуло. Потому что открывшийся моему взгляду пляж выглядел сказочным. Он был внутри острова, со всех сторон его окружал лес. Почти со всех, потому что с одной с огромной высоты в воду обрушивался красивый водопад. Солнце светило особенно ярко, пели птицы, шелестел песок под ногами. Я такое видела лишь на фотографиях и в кино, поэтому откровенно им залюбовалась.

Если бы я еще не так волновалась!

Дэй сбросил простынь, в которую успел завернуться и тяжело вошел в воду. Мне осталось только краснеть и не любоваться его… тылом. Но я все равно смотрела, любовалась и жутко переживала. Потому что одно дело смотреть, совершенно другое – прикасаться. А ведь мне скоро придется к нему прикоснуться.

И это при свете дня!

Дэй тем временем нырнул и не появлялся на поверхности. Так долго, что я заволновалась, стянула обувь и поспешила к воде. Вдруг ему станет плохо, и он утонет! Но успела лишь войти по колено, как раздался всплеск, и вервольф вынырнул. Еще больше меня потрясло, что царапины заживали на нем у меня на глазах, а синяки желтели и исчезали почти мгновенно.

– Все воды на этом острове священны, поэтому исцеляют вервольфов, – пояснил он в ответ на мой потрясенный вздох, а затем пояснил сурово: – Если ты войдешь сюда, Изабель, то лишь моя смерть избавит тебя от меня.

– Как это страшно звучит.

– Как есть.

– А тебе? – я нервно облизнула губы. – Тебе страшно? Терять контроль? Быть зависимым от чувств? От истинности?

От его ленивой улыбки мое сердце затрепыхалось в груди с удвоенной силой.

– Тебя сложно испугаться, Изабель. Ты маленькая, беззащитная и самый добрый человек, которого я знаю. Но у тебя стальная сила воли. До встречи с тобой я считал всех людей слабыми. Я ошибался.

– Я особенный человек, – напомнила я про пророчество предков, но Дэй понял меня по-своему.

– Для меня точно.

Это все решило. Для меня так точно. Я шагнула вперед, затем еще и еще, пока не оказалась по грудь в воде и в шаге от Дэя. По его сильной твердой груди стекали прозрачные капельки, и это завораживало.

Я глубоко вздохнула, и мы шагнули навстречу друг другу вместе. Дэй притянул меня к себе, укутывая ароматом своего тела, своей мощной энергетикой альфы. Прикосновение его сильных ладоней, горячее тело на контрасте с прохладной водой мгновенно вскружило мне голову, а вот дар, видимо, решил, что на сегодня хватит.

Потому что весь мир расплылся перед глазами. Я ойкнула, ухватилась за плечи Дэя.

– Я снова ничего не вижу, – воскликнула расстроенно. – Может, перенесем?

– Включаешь заднюю, совенок? – подразнил он меня, касаясь губами моего уха. – Поздно. В этом есть свое преимущество – зато ты будешь все прекрасно чувствовать.

Он поцеловал меня раньше, чем я успела ответить. Просто накрыл мои губы своими, увлекая в этот водоворот чувств.

Дэй оказался прав: я теперь чувствовала все острее, глубже. Все его поглаживания, все его прикосновения. То мощные, властные, подчиняющие, то ласковые, нежные, невесомые, на которые я отзывалась с одинаковой силой. Чувствовала его пальцы и ладони на собственном теле, везде, где даже я сама стеснялась прикасаться.

Я уже через пару минут забыла, что мы в воде, что он был ранен, что еще недавно мы враждовали. Существовали только эти поцелуи и эти касания, которые, как бы банально это не звучало, разжигали пожар в моей крови. Во мне будто бы росло маленькое солнце, становящееся все больше и больше. Заполняющее меня всю.

Дэй оторвался от моих губ, лишь когда они стали безумно чувствительными, подхватил меня на руки и вынес на берег. Я ничего не видела, но могла чувствовать. Чувствовать, как он укладывает меня на покрывало из мягкой травы. Как стягивает прилипшую к коже тунику. Как щекотно и одновременно горячо становится от того, как он ведет ладонями сначала по моим ногам выше и выше. А еще это до дрожи смущает.

Потому что я полностью обнажена и краснею, кажется, абсолютно вся. Хотя сама на это согласилась, все равно до бесиков стыдно. Мои щеки вспыхивают и хочется уползти, закрыться. Дэй мне этого не позволяет, раздвигает мои бедра и оказывается между них. Я знаю, что должно происходить между мужчиной и женщиной, и готовлюсь к этому. Но он вновь целует меня, да так, что у меня срывается дыхание.

Жар внутри усиливается, словно я нырнула в горячие источники. Я не знала, что это может быть так. Что это может быть так с вервольфом, который с самого начала бесил меня, раздражал. А теперь я не представляла себя без его рук и губ, без этой тяжести сильного мужского тела.

Нет, я никогда не хотела Шана. Я всегда хотела Дэя. А раздражение, что я испытывала, никогда не было раздражением, это всегда было жаркой жадной волной, которая смывает остатки разума и воли и уносит вслед за собой на острова наслаждения.

Как только я это поняла, то перестала себя сдерживать, гладила, целовала его в ответ. Сначала скромно, нерешительно, а затем все увереннее и увереннее. Почувствовав мою инициативу, Дэя перехватил мои ладони, зажав их в капкан, и с рычанием приказал:

– Не дразни меня больше, Изабель. Я и так на взводе.

– Так не дразни меня тоже! – выдохнула я охрипшим от желания голосом. И только тогда почувствовала наполненность там, внизу.

Дэй резко качнулся вперед и подарил мне вспышку боли. Короткую, потому что я была слишком разгоряченная, готовая принять его. Мне даже заплакать захотелось, когда я решила, что это все. Потому что никогда я еще не была настолько единым целым с ним.

Так близко.

А затем он начал двигаться, и боль начала растворяться в жаре. Я же почувствовала, как меня наполняет магия, делая всесильной, могущественной, такой желанной и любимой. Пусть Дэй не любил меня, в эти мгновения я чувствовала наше единение. Чувствовала собственную любовь. Которая