Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006 - Валерия Корносенко

переживайте, на этом ваша карьера только начинается. У вас впереди еще несколько проектов, таких прям… Смелых, даже развязных, и при этом не менее популярных. То вы в роли чьей-то жены, типа «жена на час», то наоборот будущих жен мужчинам подбираете, как сваха. И везде мужское внимание. Много-много как сладкая патока, вы этой энергией напитываетесь и как елочка новогодняя вспыхиваете.

— А сцена?

— Да, Анфис. Все у вас будет. Участие в театре и кино, и везде вы искусительница, — улыбаюсь, — это прям ваше. Думаю, не слукавлю, если скажу, что лет через десять не останется человека в России, не знающего кто такая Анфиса Чехова. Вам, кстати, это имя больше идет, — я ей подмигнула.

Настоящее же ее имя было Александра, и фамилия другая, вроде как она даже официальные документы впоследствии поменяла на псевдоним. У каждого свои тараканы.

Девушка, как мне показалось, немного смутилась.

— А на личном фронте?

— Красавец-муж и очаровательный сынок. Кучерявенький такой, — я улыбнулась и показала рукой на волосы.

На фото, которые я когда-то видела в сети, сын от грузинского жгучего мачо народился просто картинка.

— Будут сложности, конечно, из-за плотного графика его и вашего, но, в целом, будет долгий, крепкий союз. И не переживайте, после родов вы станете еще краше.

Девушка расплылась в улыбке.

Отпускать меня ведущая не хотела, так и провожала до самого автобуса, все расспрашивая подробности.

Сказав А, не видела смысла не говорить Б, какие всплыли в памяти подробности — все выдала, как на духу. Мне не жалко. А сложится ее жизнь иначе, что ж не думаю, что она будет хуже. У сильных, целеустремленных и уверенно шагающих по жизни людей жизнь насыщенная и интересная.

Снег вчера шел весь день. Валил огромными хлопьями. Погода стояла безветренная и теплая. Новогодняя. Уже мерещилось мигание гирлянд, перезвон колокольчиков. После испытания совсем не хотелось лезть в автобус и тащиться битый час в пробках. А хотелось, как в детстве, валяться в сугробах, делая снежных ангелов, лепить снеговиков, бросаться снежками.

Какое же это щекочущее душу, прекрасное чувство! Желание и предвкушение озорства, какой-то безбашенности и веселости.

Но находились мы на другом конце Москвы…

Увы, не время и не место впадать в детство. Вот так всегда. Сегодня некогда, завтра уже поздно, а не успеешь оглянуться — неуместно, неприлично, смешно.

— Грузимся в автобус. Через две минуты отъезжаем.

Тяжко вздохнув, заняла место у окна. Минивэн, в котором нас возили, был наглухо зашторен. Якобы блюли конфиденциальность. Стало немного грустно. Такой снегопад в Москве довольно редкое явление. Бывает и до середины зимы снега толком нет, а что выпадает — все за ночь расчищают городские службы.

Машина ехала еле-еле, местами переваливаясь и подпрыгивая на кочках. Накатила дневная усталость, какая-то даже апатия. А при такой тряске и не уснешь даже.

По радио начались новости. Диктор бодро вещал:

"В Москве выпало более трети месячной нормы снега. Снежный циклон спровоцировал грандиозный транспортный коллапс на дорогах Москвы и Подмосковья. Для многих автомобилистов дорога растянулась на долгие часы. Пробки девять баллов из десяти возможных. На дорогах большое количество автоаварий. На МКАД самые большие пробки на внутренней стороне между Ленинградским и Дмитровским шоссе, а также на юго-восточной и юго-западной части Московской кольцевой автодороги. Стоят Большая Полянка, Кремлёвская набережная и множество других столичных улиц. Авария на несколько часов полностью парализовала движение транспорта в сторону области по Русаковской улице…"

Да уж, судя по тому, что наша машина стояла или двигалась урывками, в одну из этих пробок попали и мы.

Петя постучал в тонированное стекло перегородки, разделяющее нас с водителем.

— Михалыч, открывай!

Стекло сдвинулось в сторону, показав нам сотни стоп-сигналов впереди стоящих машин.

— Мертво все. Можете поспать пока. — водитель сказал несколько удрученно.

— О-о-о… — в салоне раздался всеобщий вздох разочарования.

— Михалыч, а метро далеко?

— Мы на Большой полянке, до Третьяковской минут пятнадцать в хороший день. Сейчас поди все сорок топать.

— А что там по зеркалам? Можно выйти?

— Куда?

— Да мочи уже нет тут просиживать.

— Ты это давай там не бузи, — заворчал водитель. — Мне за вас еще отчитываться.

— Михалыч, хорош прикалываться, мы же не на испытание едем, а домой, и не дети, чай.

— Это ты-то не дитё? Сиди, сказал!

Петя повернулся ко мне:

— Ань, я пешком до метро, всяко быстрее получится, чем тут сидеть. Ты со мной?

Я растерялась. Мне такая мысль и в голову не приходила. В целом, Петя прав. Сидеть и изнывать в душном салоне еще два часа, слушая по восьмому кругу байки чрезмерно общительного Александра — удовольствие из сомнительных. Но и разгуливать в осеннем пальто и сапогах по колено в снегу, как минимум, недальновидно.

Соседи по салону, видимо, терзались теми же чувствами.

— Еще кто-то пойдет?

Женщины отрицательно покачали головами.

— На, возьми, завтра отдашь, — Арина протянула мне широкий теплый шарф, — вроде не мороз, но не для длительных прогулок.

Я благодарно улыбнулась и стала наматывать шарф в виде капюшона, пряча концы под пальто так, чтобы грели спину и грудь.

— Вроде утеплилась, можем двигать! — улыбка от предвкушения не сходила с моего лица.

Петя попрощался, и мы начали выбираться наружу, под матюги водилы на дорожку.

Весело смеясь, обогнули ряды плотно застрявших в пробке машин, направляясь впросвет между домами. Все четыре ряда в обе стороны стояли намертво.

Снега было реально много. Местами сугробы достигали середины икры.

— Давно такого не было, — чуть запыхаясь начал беседу шагающий рядом парень.

Лицо его светилось счастливой улыбкой.

— Жалко ты не одета, а то б я тебя повалял.

— Что-о-о? Еще кто кого повалял бы! — гордо вздернула нос и засмеялась, — я учу кун-фу, ки-и-я — резко вскинула руку вбок и ткнула парня пальцем в районе ребер.

Через дубленку, он, конечно, вряд ли что-то почувствовал, но сделал вид, что рана смертельна:

— О-о-о, женщина, за что ты так со мною жестока-а-а… Вот умру сейчас, — непереставал он дурачиться, — и будешь сама меня тащить до метро!

— Еще чего. Прикопаю, и делов, сверху собачки еще пописают, так до весны, глядишь, не испортишься. Заодно и конкурента устраню!

— Имя тебе коварство, — он покачал головой, а после поднял руки к небу и громогласно продекламировал, —

О, женщины, зачем вас создал, Бог,

На радость нам, а, может, на погибель.

Господь, прошу, не будь ты к нам жесток,

Где наша безобидная обитель?

— Да ты, Петя, знаток женщин, я смотрю. Много ли сердец ты разбил? — весело спросила я.

— Тысячи! —