(не)желанный брак, или Космический приют для хищных растений (СИ) - Лунёва Мария

— Калеб! — мой голос разнёсся сиреной. — Сюда!

Переполошенный муж тут же показался за деревьями.

— Вот это побоище! — он запустил руку в волосы, оценивая обстановку.

— Вытащи их! — меня начинало трясти. Уж такого увидеть я не ожидала.

— Спокойнее, Дали, спасать здесь уже некого, — в его голосе звучали стальные нотки.

Но это я и сама понимала, но менее жутко от этого не стало.

Мы пришли слишком поздно...

На совсем крохотной полянке, окружённой высокими деревьями, в паутине висели Лапушка и Жиря и, кажется... переваривали местных пауков.

Во всяком случае у моей мухоловочки именно они гирляндами оказались нанизаны на корнях.

Эти двое уничтожили целый паучий выводок, разорвали паутину... Вандалы зелёные...

— А вот не буду я их выпутывать, — заупрямился Калеб. — Вот пусть так и висят украшением. Вам что больше жрать некого? Или на деликатесы потянуло?

Жиря, сообразив, что сейчас кому-то влетит, попыталась кончиками корешков счистить со своих листьев всё ещё дёргающих лапками пауков размером с мою ладонь. Да только ничего у неё не выходило.

— А если они ядовитые? — пошатнувшись, я схватилась за ближайший ствол, и сама вляпалась в липкие белые нити.

— Я всю ночь сидел у постели Даллии, в то время как вы обе спокойно нежились в кадках, — муж свирепел на глазах. — После я готовил на всех завтрак, а вы набивали листья рыбьей печенью. Затем я рубил деревья для сарая, а вы опять полезли набивать брюхо. Кроме того, ещё и вляпались в неприятности и заставили Дали метаться в поисках ваших прожорливых зелёных тушек. А теперь я ещё и должен тратить время, чтобы вытащить вас из паутины? А вам не кажется, что кто-то слишком часто идёт на поводу у своей прожорливости? Вы что голодаете? Вас не кормят?

— Калеб, — мне стало не по себе. Лапушка виновато свесила ловушки, а Жиря лихорадочно счищала пауков, всё больше обматываясь паутиной. — Вытащи их, я тебя очень прошу. Они больше не...

Раздирающий грудь кашель не дал договорить.

— Если Дали поймает осложнения, — процедил мой грозный медведь, — я не знаю, что с вами сделаю. На диету с сегодняшнего дня! Увижу, что отошли от купола дальше, чем на сто метров, накажу! Полезете жрать что ни попадя — накажу!

— Калеб, не нужно так, — я попыталась его разжалобить.

— Нужно! — рявкнул он. — Ты должна сейчас быть в постели, а не торчать на улице.

— Не будь таким. Они уже поняли, что влипли.

Девочки совсем поникли. Корешки повисли, листочки опустились ещё ниже. Из одной ловушки Лапушки каким-то чудом выбрался паук и рванул счастливый на свободу.

— Нет, милая, это уже перебор, — грозно рявкнул Калеб. — А на реке они не поняли, когда тонули? А когда первый раз пережрали, и ты их отмачивала — не поняли? Или память короткая?

— Не будь таким строгим!

— Я такой, какой есть, Дали, — достав из-за пояса бластер, он, не предупреждая, принялся палить в моих девочек. У меня, наверное, вся жизнь мимо глаз пронеслась прежде, чем поняла — он сжигает залпами белые нити, что держат этих обжор в воздухе.

Пошатнувшись, я осела на землю.

— А ну, домой! И сидеть смирно, пока я не закончу со своими делами и не возьмусь за вас. Чтобы я вас в таком виде дома не видел!

Подойдя ко мне, Калеб просто подхватил меня на руки и понёс в сторону купола. Выглядел он ну просто взбешённым.

— И нечего сопеть, Дали. Следующий раз может быть куда плачевнее. Мы не знаем до конца, что здесь обитает. Мне не хотелось бы собирать по полянке остатки корешков и листиков. Сама сказала, пауки могли быть и ядовитыми. И неизвестно, как это сказалась бы на этих двоих. Лучше я сейчас проявлю строгость, чем буду оплакивать их вместе с тобой.

Он оглянулся. Лапушка и Жиря плелись следом, обвешенные паутиной как гирляндой.

— А ну, марш на веранду и сидеть там!

Их разом смело. Только пыль от корешков поднималась.

— Может, ты и прав, — нехотя согласилась я, вспоминая, как сама ругала их в первый день прилёта на Кеплер, когда они чуть не утонули. — Да, ты прав. Их самостоятельность и культ желудка не доведёт до хорошего.

Но вся злость сошла на нет, стоило нам появиться под куполом.

Нет, на веранду эти две голодающие дамы не пошли. Схватив короткие топорики, мои милейшие цветочки счищали кору с поваленных стволов.

— Почаще орать на них, что ли? — задумчиво протянул муж.

— Тебе не стыдно? Эксплуататор!

— Нам так-то всем сарай для топлива нужен, — на лице Калеба появилась хитрющая улыбка.

— Нет, милый, они растения и топор опасная штука в их корнях.

Улыбаться он перестал.

— Так, отложить инструмент! — гаркнул муж. — Не доросли ещё.

Работа тут же встала. Обе проказницы пошуршали на веранду, печально волоча за собой корешки.

Мне так жалко их стало в этот момент.

— Сейчас помоемся, приводим вас в приличный вид и будем думать, куда пустить сию энергию, которая бурлит в ваших зелёных задах, — уже мягче объявил планы муж.

Он снова взялся за топорик, но тут же воткнул его в небольшое полено.

— А сарай ты как делать собрался? — постаралась я увести тему от произошедшего. Как-то отвлечь его, чтобы окончательно успокоился, и буря миновала.

— Пока прикопаю четыре бревна и приколочу к ним тонкие ветви. Но это временно. Потом выпишу пилу, и разживёмся досками. Но всё это деньги.

— А деревьев на участке хватит?

— Позаимствую с соседнего, чего своё трогать. Но это всё не сейчас. Давай, милая, в дом. Кровать, чай и пряжа с крючками. Сиди, смотри на планшете уроки и развивайся. Я жду от тебя носки.

— А ты?

— А я отмою этих проглотин, — он прищурился и покосился на выглядывающих с веранды чумазых проказниц, — и пойдём мы искать тонкие деревца. Чтобы толк был от чьей-то бурной деятельности. И не волнуйся, буду следить за ними в оба.

Я вынуждена была согласиться. Кажется, в жизни моих девочек начался новый виток.

Послушание и образцовое поведение.

— Калеб, я только тебя очень прошу — помягче с ними.

— Они похожи на подростков, — муж, вскочив на веранду, понёс меня в спальню. — Их нужно к чему-то приобщить, иначе так и будем спасать их из разных передряг.

— И всё же...

— Я услышал тебя, Дали, не переживай.

Поцеловав меня, Калеб вручил нераспакованный пакет с пряжей и набор крючков.

— Ты можешь видеть нас в окно, детка.

Но стоило ему уйти, как меня срубил сон.

Глава 41

Только через два дня у меня получилось связать аж несколько рядов петель. Я невероятно гордилась собой. Крючок так и крутился в моих руках. А чем мне ещё было заниматься — Калеб не позволял вылезать из постели.

Лихорадка возвращалась каждую ночь, но быстро исчезала. И всё же я чувствовала себя значительно лучше.

Лёжа, откинувшись на подушки, наблюдала, как муж собирает тот самый шкаф, до которого у меня не дошли руки.

На полу в строгом порядке разложенные доски, крепежи, болты и схема.

Но Калеб хмурился.

— Не хватает чего-то? — допытывалась я.

— Да нет, — он почесал затылок, — выходит, что даже лишнее.

— Тогда откуда эта морщинка на твоём лбу?

Услышав мой вопрос, муж почесал бородку.

— Маленький он, нам не хватит. Нужно будет или заказывать ещё один, или просить деда переслать всю мебель и заодно мои личные вещи из квартиры на Земле.

В этот момент я вспомнила, что у него практически нет одежды. Половину его сумки занимали эти непонятные пластиковые коробки.

— А это дорого? — уточнила я задумчиво. — Пересылать?

— Не особо. Пара контейнеров выйдет. Но, детка, оно не новое, — муж поморщился.

Мне же стало смешно. Можно подумать, у меня всегда всё было исключительно с заводских коробок.

— Да и ладно, Калеб. Главное, что есть. Я, как ты понимаешь, вообще мебелью не богата: кровать и та казённая. Так что пока и такое за праздник. А как разживёмся деньгами, отстроим новый дом — тогда уж закажем, что приглянется.