Собачья работа - Галина Романова

Еще одно. Мелочь, не стоящая внимания, но врезавшаяся в память. Первым, кого мы встретили, вернувшись несколько часов спустя в замок, был Витолд собственной персоной. Он топтался в воротах и едва не кинулся нам наперерез, хватая лошадей за уздечки.

— Тодор! Дайна! Вы… живы!

Мысли сразу сбились с благодушного настроя:

— А что? Кого-то убили?

— Нет, но… — князь внимательно смотрел нам в лица, переводя взгляд с одного на другое. До меня внезапно дошло:

— Вы думали, что мы друг друга убьем?

— Да! — воскликнул Витолд. — Я волновался!

— И напрасно, Витко! — весело воскликнул Тодор, спешиваясь. — Эту женщину так просто не прикончить! Наоборот, она меня чуть не пришпилила к дровяному сараю. Даже рад, что недоразумение выяснилось! Ты знаешь, что она была в битве у Попятни?

— Это где тебя чуть не убили?

— Где всю нашу кавалерию чуть не убили, — поправил Тодор Хаш, став серьезным. — Если бы не она и ее однополчане, мы бы с тобой не разговаривали!

Пока мужчины болтали, я воспользовалась моментом и попыталась сползти с седла. До сих пор стеснялась своего увечья, которое лишало меня возможности нормально жить! Вынула ноги из стремян, легла животом и грудью на шею коня, обхватив руками, осторожно перенесла одну ногу через конский круп…

И оказалась в объятиях Витолда. По тому, как мужчина стиснул мои ребра, поняла — происходит что-то важное, так что лучше не трепыхаться хотя бы пару минут. Пришлось немного повисеть, ожидая, пока уронят.

— Ваше сиятельство, поставьте меня! Я не упаду…

— А? Да, конечно.

На ноги-то поставили, а вот руки разжали не скоро. И что это с ним?

— Вы должны это сделать! — Голос заказчика звучал так непреклонно, что старый целитель чувствовал страх.

— Но, мил… — попробовал возмутиться он.

— Никаких «но»! Вам щедро заплачено. Это не так уж трудно. В конце концов, не этим ли вы занимались всю свою жизнь? — Собеседник широким жестом обвел просторную лабораторию.

— Я никому не желаю вреда! — Руки у старика так тряслись, что пришлось опереться на край стола.

— И себе в том числе?

— О себе я не думаю. Но честь…

— У вас? Мне напомнить, кто вы и как сюда попали? Вы помните, откуда вас вытащил ваш покровитель?

— Я все прекрасно помню, — перед глазами все плыло. — И дал слово его сиятельству, что больше никогда… ни за что…

— Князь Доброуш Пустополь умер, и все прежние клятвы потеряли силу.

— С его стороны — может быть. Но ведь есть же молодой Витолд!

— И вы думаете, что он будет в восторге, когда узнает, кто вы есть на самом деле? И что это за настойки, которые вы ему даете?

— Нет! Вы не сделаете этого! Вы не скажете… — Страх перехватил горло. Некстати заныло сердце, и старик прижал к нему ладонь.

— Скажу. Если вы…

— Хорошо. Ваша взяла. Приходите завтра. Зелье будет готово.

— Так-то лучше!

Оставшись один, алхимик медленно опустился на стул. Ему было дурно.

Обычно за завтраком разговоров велось мало — кому охота обсуждать минувшую ночь, если все мирно спали в своих постелях? Разве что пересказывать друг другу сны и обсуждать планы на день. Но в этот раз, едва принесли салат, вареные яйца и холодных перепелок, милсдарь Генрих подал голос.

— Я сегодня утром встал пораньше и решил объехать окрестности, — сказал он. — Надо проверить, как идут дела с пахотой, ведь уже давно пора сеять. Заодно решил заглянуть на пустоши…

— Благодарю вас, — Витолд скромно опустил взгляд, — и прошу меня извинить, что не составил вам компанию…

— Пустяки! В конце концов, это дело управляющего — следить за делами. Вы же не можете заниматься всем и сразу!.. Так вот, когда я проезжал через Старые Выселки, услышал ужасную новость. Ночью там опять был убит человек.

— Вот как? Но что в этом такого, если об этом должен знать я?

— То, как он был убит! Его разорвало некое чудовище.

— Что? — Князь отложил нож.

— Он вышел проверить, заперт ли сарай со скотиной, потому что ему показалось, будто коровы слишком беспокоятся. Вы же знаете, что волкопсы до сих пор полностью не уничтожены. — Милсдарь Генрих покосился на сидевших на другом конце стола «ястребов».

— Не уничтожены, — как ни в чем не бывало кивнул Коршун, выдержав его взгляд, — но мы обещаем разобраться с этой проблемой как можно скорее.

Аналогичный разговор уже произошел пару дней назад — но тогда, насколько помню, Агнешка еще лежала без памяти и Витолд, занятый только мыслями о сестре, просто-напросто пропустил все слова мимо ушей. Он и сейчас не сразу понял, в чем дело, но вдруг отложил нож и поднял голову:

— Прости, Генрих, но мне показалось, что ты сказал «опять»?

— Да, Витолд. Опять. Люди говорят, что это уже третий или четвертый случай за последние десять дней. Чудовище нападает почти каждую ночь. Оно появляется то в каком-то ближайшем селе, то в предместьях. Нам мало проблем с волкопсами — у нас теперь еще и оборотень.

— О… Что?

— Люди думают, что это оборотень, — сказал старый рыцарь. — Я посылал Тодора и Матиуша, — он кивнул на молодых людей, — по селам. Везде говорят одно и то же! В округе завелся оборотень!

— Исключено, — подал голос Коршун. — Оборотень активен только в полнолуние, всего несколько дней в месяце. Два или три. Но не десять! И не за неделю до полной луны! Я знаю, что говорю!

— А у меня свидетельства очевидцев, — парировал милсдарь Генрих. — Одна женщина видела странное двуногое существо, похожее на вставшего на задние лапы медведя или волка. В другом месте возле трупа не нашли звериных следов, зато отыскали человеческие. Отпечатки босых ног!

— Я не верю! — пробормотал Витолд. — Это… невозможно!..

Он смотрел на «ястребов». Те были невозмутимы.

— Конечно невозможно, — пожал плечами Коршун.

— Все наши исследования свидетельствуют об этом, — добавил Тювик.

— А у меня свидетельства очевидцев! — рявкнул Генрих Хаш, привстав. — Пока вы тут хлопотали над Агнешкой, я носился по округе. Народ успокаивал, следы осматривал! Шесть человек за десять дней! Это много! Очень много! Он убивает без разбора — мужчин, женщин, даже детей…

— Я сам видел, — негромко вставил упомянутый Матиуш.

— Детей? — так и подпрыгнули княгиня.

— Да. Одна из последних жертв — девушка четырнадцати лет. У нее вырваны груди и…

— Прекратите! — вскрикнула пани Эльбета. — Не за столом!

— Тела, — как ни в чем не бывало, поинтересовался Коршун, — можно осмотреть?

— Зачем?

— Оборотень всегда убивает одинаково. Он, как правило, вцепляется в жертву когтями передних лап, оставляя длинные глубокие царапины, иногда достающие до кости и прорезающие мышцы. И укус. Обязательно укус. Зверь вырывает из горла и живота жертвы куски мяса и…