Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы - Валерий Федорович Солдатенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под влиянием принятого постановления УНРады во многих городах и селах ЗУНР прошли весьма многочисленные торжества, на которых западные украинцы принципиально выразили свою волю относительно объединения украинских земель. В частности, 12 января 1919 г. такой праздник состоялся в Товмаче и Залещиках, 14 – в Черткове, 20 – в Дрогобыче[539].
21 января Всенародное собрание мадьярских украинцев Закарпатья также единодушно высказалось за присоединение края к соборной Украине[540].
Тем временем в Киев прибыла весьма представительная делегация ЗУНР во главе с украинским национал-демократом, вице-президентом УНРады Л. Бачинским. После двухдневных непростых переговоров (далеко не всех устраивал «механизм» объединения, превративший совершаемый акт во многом в формальность, благое пожелание[541]), 22 января 1919 г. на Софийской площади состоялся праздник соборности.
Представители УНР и ЗУНР обменялись соответствующими документами, в том числе вручили верительную грамоту ЗУНР Директории, а также зачитали Универсал Директории об объединении (соборности)[542]. Принятое решение должен был на следующий день утвердить открывающийся Трудовой конгресс Украины, на который в полном составе была приглашена с правом решающего голоса западноукраинская делегация.
Однако объединение двух республик в целостный организм из-за ряда причин не было доведено до конца. Главная из них – тяжелое положение, в котором оказалась уже вскоре Директория и ее правительство, вынужденные под натиском советских войск оставить почти всю территорию Украины. Не в лучшей ситуации оказалась и ЗУНР. Северная Буковина была захвачена Румынией, Закарпатье оккупировала Чехословакия. Восточная Галиция вела тяжелую и неравную борьбу против польских милитаристов. Украинское Учредительное собрание, которое должно было довершить объединение республик, так никогда и не было созвано, а потому задекларированный акт соборности остался больше на бумаге. Очень зыбкая связь между двумя государственными субъектами, больше похожая на конфедерацию, оставляла в неприкосновенности отдельные правительства, системы государственной администрации, дипломатические службы и вооруженные силы. Создавшееся положение «государства в государстве» сохранилось даже тогда, когда территория ЗУНР была полностью оккупирована польскими войсками, а ее правительство вместе с армией оказалось на территории, контролированной Директорией. Тогда еще в большей мере проявился «политически-государственный биметаллизм» – несочетаемость руководимой социалистами УНР с ЗУНР, во главе которой были либералы – народные демократы[543]. Многие главные действующие лица тогдашнего объединительного процесса (В. Винниченко, Н. Шаповал, П. Христюк, И. Мазепа, М. Лозинский и др.) воспринимали свершившееся без энтузиазма и даже критически, сознавая, что акт соборности открыл для УНР еще один фронт – польский.
Не удалось достичь значительного эффекта и от других мер, шагов, осуществляемых руководством Украинской революции. Это относится и к Трудовому конгрессу Украины. К моменту выборов делегатов на форум значительная часть Левобережья была занята советскими войсками, на остальной территории во множестве пунктов крестьяне и рабочие вели войну с войском УНР: там было не до выборов. На юге французы и Добровольческая армия беспрепятственно захватывали уезд за уездом. На Правобережье катилась грязная погромная волна. Украинские партии рассыпались. На съезде суммарное представительство их членов оказалось мизерным – всего около 10 тысяч[544]. От ЗУНР делегация была сформирована из лиц, в большинстве настроенных против Директории, придерживавшихся националистически-регионалистских ориентаций[545].
Вместо ожидаемых почти 600 делегатов на форум смогли прибыть около 300 делегатов – то есть половина.
Инициаторы, организаторы конгресса были крайне разочарованы результатами его работы и весьма критично оценивали принятые документы. В. Винниченко назвал форум «мертворожденным», а П. Христюк дал красноречивое название соответствующего раздела капитального четырехтомника «Трудовой конгресс – похороны трудового принципа».
Перед вполне осязаемой перспективой утраты Киева, а может быть, и власти в Украине в целом возросли экстремистские настроения лидеров правых сил. «…Предложения и речи представителей советских социалистических партий (речь левого укр. с.-р. Тараненка, украинского независимца Зиновьева, позже бундовца Рафеса) встречались криком и свистом. Малейший намек на необходимость мира с Советской Россией, на передачу власти в Украинской республике рабоче-крестьянским советам вызывал возмущение со стороны распаленной соответствующими речами и агитацией галицийской и социал-демократической фракции. Атаманы Петлюра и Коновалец призывали к решительной борьбе с русскими большевиками, требовали от конгресса одобрения своей контрреволюционной политики, угрожали репрессиями левым партиям и заверяли, что победят всех и вся»[546].
Конгресс, как говорится, «трещал по всем швам». Вместо принятия решений со всех сторон сыпались противоречившие друг другу заявления, декларации.
До 28 января, то есть до закрытия форума, успели одобрить всего одну резолюцию (универсал) о текущем моменте. Ее лейтмотив – представители трудового народа Украины в условиях враждебной агрессии и далее поручают проводить государственную работу Директории, пополненной представителями ЗУНР[547].
Завершение работы Трудового конгресса Украины не стало стимулом для нового подъема Украинской революции. Наоборот, в наличии были все признаки критического состояния. О тревожности ситуации свидетельствовало, в частности то, что растерялись даже Сечевые стрельцы – «пропала их хвастливая самоуверенность и мальчишеское высокомерие». Проявлением этого стало предложение сечевиков внедрить личную диктатуру В. Винниченко. Последний, по его словам, отказался в пользу С. Петлюры, однако инициаторам замысла главный атаман не подходил «ни с политической стороны, ни даже с военной»[548]. Множество фактов говорит о том, что ни Директория, ни правительство, не говоря уже о партиях, не имели авторитета, практически утратили реальную власть.
Директория разрывалась внутренними противоречиями. В. Винниченко и А. Макаренко почти по всем вопросам противостояли С. Петлюра и А. Андриевский. Ф. Швец принимал сторону то первых, то вторых. Во время обсуждения принципиальных вопросов, политических деклараций, заявлений весы, как правило, склонялись в сторону В. Винниченко. «Однако фактическая реальная политика вне Директории проводилась теми силами, выразителем которых в Директории были С. Петлюра и А. Андриевский»[549].
Пребывание Директории в Киеве завершалось под знаком глубокого разъединения украинских национальных сил. Революция вступала в полосу тяжелейших испытаний, в которых решалась ее судьба.
В первые дни февраля руководящие центры УНР спешно эвакуировались в Винницу, начав новую «Одиссею» скитаний по украинской земле.
Тем временем 5 февраля 1919 г. в Киев вступили советские войска, предводительствуемые Н. Щорсом и В. Боженко. Украина все больше становилась советской.
* * *
Осень-зима 1918 г. стали не только временем борьбы за восстановление республиканско-демократического строя, воплощенного в УНР, но и месяцами решительной активизации действий сил, стремившихся к возобновлению советской власти, то есть направлению хода событий по собственному, альтернативному сценарию. Хотя позиции большевиков за время гетманата и австро-германской оккупации были существенно подорваны, возрождение подполья все же шло непрерывно и по восходящей линии. Впрочем, не дожидаясь призывов, специальных организационных мероприятий, на
