Секс, деньги, счастье и смерть. В поисках себя - Манфред Врис

Одним из тех, кто широко исследовал стремление человека к поиску смысла, был создатель логотерапии Виктор Франкл. Основываясь на своем опыте выживания в нацистском концентрационном лагере, он продемонстрировал, что человек скорее выживет в экстремальных обстоятельствах, концентрируясь на причинах данной ситуации, нежели на ее вероятных последствиях. Во время пребывания в концлагере Франкл заметил, что выжившие сумели преодолеть собственные страдания, найдя смысл жизни, несмотря на ужасные обстоятельства, в которых оказались. Те, кто видели особый смысл в жизни и смерти, меньше страдали от апатии и чаще выживали. Наблюдения Франкла за поведением людей в экстремальных обстоятельствах помогли нам лучше понять, как смысл жизни порождает чувство самоуважения и дарит самоутверждение. Также Франкл считал, что каждый человек обладает врожденным стремлением к поиску смысла собственного существования.

Франкл посвятил свою жизнь доказательству того, что основной движущей силой для человека является стремление найти и реализовать смысл жизни. Он предполагал, что люди в действительности стремятся не к счастью, а ищут причины быть счастливыми. Если они будут стремиться использовать сложившуюся ситуацию наилучшим образом и отыскивать смысл даже в самых суровых обстоятельствах, то сумеют достичь удовлетворения. По Франклу, когда человек удерживается от врожденного стремления к поиску смысла, это приводит к сильнейшим расстройствам и может завершиться психическим срывом.

Также Франкл ввел понятие чувства «трагического оптимизма» – способности обращать страдания в достижения, стремления к улучшению обстоятельств вне зависимости от тяжести ситуации и побуждения (несмотря на переходную природу жизни) к ответственным действиям. По его словам, «человек, осознающий ответственность по отношению к другому человеку, который с нетерпением ждет его, или к незаконченной работе, никогда не сможет впустую потратить свою жизнь. Он знает, "для чего" он живет, и сможет вынести практически любое "как". По Франклу, без смысла мы оказываемся в экзистенциальном вакууме; мы страдаем от «бездонного опыта» и отступаемся. Чтобы быть психически здоровыми, мы должны чувствовать, что нам есть ради чего жить и что наши занятия согласуются с нашими ценностями, обязательствами и другими важными аспектами самоидентификации. Таким образом, какую бы форму ни принимало чувство наполненности жизни смыслом, оно способствует нашему душевному равновесию. Это – как я уже говорил в разделе о смерти – один из путей обретения бессмертия.

Смысл можно найти во всем, что нас окружает. Он скрыт в отношениях, работе, благих делах и даже в религиозных верованиях. Все эти источники смысла объединяет то, что они побуждают человека выйти за узкие рамки личных интересов и принять участие в чем-то более значительном. Если эгоистичные люди заботятся исключительно о собственных интересах, то бескорыстные стремятся сделать счастливыми других – находя в этом собственное счастье. А поскольку помогающие другим люди чувствуют себя в этом мире лучше, то альтруистическое поведение можно рассматривать – как бы парадоксально это ни звучало – как действие в собственных интересах.

АЛЬТРУИСТИЧЕСКИЕ ПОБУЖДЕНИЯ

Что такое альтруизм? Термин «альтруизм» происходит от латинского слова alter, что значит «другой». Согласно французскому философу Огюсту Конту, который ввел это понятие, альтруизм – это бескорыстное побуждение человека действовать на пользу других. Альтруизм можно рассматривать как мотивирующее состояние с конечной целью помощи другим. Альтруисты счастливы, когда другие процветают, и несчастны, когда те страдают. Истинный акт альтруизма должен быть лишен корысти и представлять собой нечто вроде исключительного самопожертвования.

Почему мы занимаемся альтруизмом? Почему помогаем другим? Прагматичный ответ на этот вопрос заключается в том, что мы помогаем окружающим, поскольку у нас нет другого выхода, поскольку от нас ждут помощи и поскольку это в наших интересах. Вполне вероятно, что за нашей помощью скрывается желание гарантировать определенные отношения или ожидание ответной услуги. Взаимные обязательства являются универсальной моделью человеческого поведения, играющей важную роль в любых формах человеческого общества.

Интересная ситуация складывается, когда мы начинаем размышлять над тем, не вызвано ли наше желание помогать другим исключительно надеждой на некоторую выгоду для себя, как бы искусно она ни была завуалирована? К примеру, родство – это основные и широко распространенные узы между человечески­ ми существами. Большинство из нас проявляет доброжелательность по отношению к своим родителям, супруге (супругу), детям и друзьям. Как правило, наиболее сильно и бескорыстно мы заботимся о близких нам людях. Мы действуем скорее в интересах собственной семьи, нежели в интересах общества в целом, и так было всегда, поскольку это обосновано эволюционными и биологическими причинами.

Но могут ли люди выходить за границы родства и собственных интересов и помогать другим исключительно из искренней заботы об их благосостоянии, безо всяких условий? Может ли альтруистическое поведение быть частью человеческой природы? Возможно ли заниматься альтруизмом, искренне понимая, что добрые дела останутся незамеченными? Или же в основе всех наших действий лежат корыстные эгоистические мотивы?

По поводу существования истинного альтруизма всегда шли жаркие споры. Биологи и психологи в большинстве своем сходятся во мнении, что в глубине души мы чисто эгоистические существа и что мы заботимся о других только постольку, поскольку их благосостояние влияет на наше. Что бы мы ни делали – и как бы благородно и доброжелательно это ни выглядело со стороны, – в действительности все служит одной-единственной цели собственного процветания. Поскольку действия человека можно назвать альтруистическими только в том случае, если исключены любые корыстные мотивы, как только люди начинают задумываться о собственной выгоде, об альтруизме больше не может идти речи. И так как во всех наших действиях всегда будут присутствовать эгоистические мотивы, то истинного альтруизма в принципе не существует.

Разумеется, иногда эгоистический мотив очевиден – когда, например, мы получаем деньги или известность за собственные заслуги. Но даже если награды не столь явны, мы все равно остаемся в выигрыше. Например, нас расстраивает вид несчастного человека. Несмотря на то, что со стороны это выглядит чистым альтруизмом, помогая этому человеку, мы устраняем собственный дискомфорт. Кроме того – это дополнительный эгоистический мотив – мы начинаем чувствовать себя хорошими и добродетельными по сравнению с теми, кто не делает ничего. Если придерживаться такого взгляда на альтруистическое поведение, то даже мать Тереза совершала благие дела не совсем бескорыстно.

Такого рода рассуждения на тему, что есть эгоизм и что есть бескорыстие, несомненно, доставляют удовольствие социологам, но нам по большому счету все равно. Большинство из нас не анализирует мотивы собственного поведения столь подробно. Большая часть наших действий обусловлена личными интересами, но это не значит, что мы никогда ничего не делаем ради других. Как правило, нами движет смесь корыстных и бескорыстных побуждений.

Позволю себе привести еще один личный пример. Во время Второй мировой войны мои бабушка с дедушкой и моя мать укрывали людей, скрывавшихся от нацистских солдат, чтобы не попасть в концлагерь. Думали ли мои близкие, принимая на себя заботу об этих людях: «Если мы поможем им сейчас, то, возможно, они отблагодарят нас потом, когда война закончится?» Похвалялись ли своим мужеством перед другими жителями деревни? Мелькала ли у них мысль, что за этот подвиг в будущем им окажут особые почести? Теперь уже я не могу спросить у них, о чем они думали, но, учитывая все то, что мне рассказывали в детстве, я сомневаюсь, что в основе их поведения лежали подобные мысли. Насколько я помню из их рассказов, они спасали этих людей потому, что чувствовали: надо поступить именно так, а не иначе. Они сочувствовали им и потому давали им укрытие и находили для них еду, рискуя своей жизнью. Они делали то, что делали, поскольку в сложившихся обстоятельствах им было важно помогать другим. Надо сказать, что впоследствии Государство Израиль присвоило моим родственникам почетное звание «Праведник мира», хотя к тому моменту в живых осталась только моя мать.

Разумеется, иногда люди помогают другим, поскольку получают что-либо взамен: положительную самооценку, одобрение, облегчение от прекращения страданий других или даже избавление от чувства вины, которое они могли бы испытывать позже, если бы не оказали посильную помощь. Но факт заключается в том, что иногда люди помогают другим за счет собственного благополучия. Порой они помогают даже тогда, когда награда маловероятна. Иногда они оказывают помощь, поскольку после этого чувствуют себя гораздо лучше. Иногда – потому что счастливы видеть счастливыми других. А иногда – потому что это придает смысл их существованию.