Современная французская новелла - Андре Дотель

Радостно усваивая то, что в детстве, когда она пасла коров, вызывало у нее отвращение, Лучик, к своему изумлению, далеко обошла Жозетту. К концу года она вполне могла бы сдать экзамены на аттестат[19], которые в свое время повалила. Более того, ей стало интересно заглядывать в книги.

Тем временем заброшенную виллу по ту сторону дороги купили парижане. Лучик ничего хорошего от нового соседства не ждала. Никогда не ездившая дальше субпрефектуры, не покидавшая свою деревушку больше чем на день, она презирала городских, не однажды убедившись в их бесцеремонности и невежестве. Так что безо всякого удовольствия наблюдала она за рабочими, которые чинили грозившую провалиться крышу, отдирали доски от окон, красили ставни. Потом, в конце зимы, новые хозяева наняли людей из поселка, и те стали приводить в порядок сад, подрезать деревья, расчищать аллеи. Однажды Лучик столкнулась с рабочими на дороге.

— Этим парижанам, надо думать, денег некуда девать, раз наняли таких лоботрясов, как вы!

— Еще бы! Это люди порядочные. Им крольчатником да курятником, как у тебя, не обойтись.

Лучик вволю посмеялась над их ответной шуткой, а потом забросала мужиков вопросами: кто эти новые хозяева, на кого похожи, есть ли у них дети, приедут ли они летом на месяц или собираются чаще тут бывать? Никто из рабочих их не видел, но похоже, что обосноваться здесь парижане решили всерьез. Иначе зачем было менять отопление? А уж деньги-то у них точно были.

— Наверняка пенсионеры, — решила Лучик. — Ну это еще полбеды. Эти хоть тихие.

Переезд состоялся весной, и два дня за деревьями было большое оживление. В это время Лучик с утра до вечера возилась в огороде, пропалывая салатную грядку и высаживая помидоры, но, сколько она ни караулила, новых соседей не увидела. Несколько недель потом вилла оставалась закрытой.

— Они приедут только летом, — сказала она Селестену. — Будем надеяться, что хоть собаки у них нет на твою голову. Иначе держи ухо востро, если тебе гребешок дорог.

Однажды июньским утром она заметила на вилле открытые ставни. Прошло еще три дня, а Лучик так никого не видела и не слышала. И вот, в один из четвергов, когда она чистила лук, проверяя, как Жозетта знает притоки Луары, в дверь кто-то постучал. Маленькая кругленькая миловидная женщина вошла первой, за ней шел седеющий мужчина намного выше ее ростом. Это были парижане, они первыми пришли представиться ей. Лучик, смущенная, со слезами на глазах, бросила луковицы и отерла руки о халат.

— Ну встань же, — сказала она Жозетте, — и уступи стул мадам. Простите нас, мы не ждали… Это — Жозетта, моя маленькая племянница, она делает уроки. Присядьте, пожалуйста! Может, выпьете чего-нибудь? Так вот вы и привезли нам хорошую погоду.

Новые соседи простодушно улыбались. Запросто выпили они по предложенному стаканчику вина. Немного поболтали. Мужчина оказался не особенно разговорчивым, но у него был спокойный взгляд добродушного пса. Женщина была словоохотливей и все время старалась сказать что-нибудь приятное. Например, предложила приходить, когда ей нужно позвонить — они провели телефон. Еще она расспрашивала, кто чем торгует в поселке, и Лучику очень польстило, что с ней советуются по такому серьезному вопросу. Оба слушали внимательно и, что примечательно, не боялись глядеть ей в лицо, всегда точно угадывая, каким именно глазом она смотрит на них.

Все это Лучику очень понравилось. Перед тем как дать им уйти, она показала им свой птичник. Они с интересом осмотрели его, а выходя из душного сарайчика, где пищала добрая тысяча еще не оперившихся цыплят, отдали должное огненно-рыжим курочкам, разгуливавшим по лугу. Они пробыли около часа; прощаясь, договаривались увидеться снова и наперебой предлагали друг другу свои услуги.

— Вот что значит воспитанные люди, — сказала она Жозетте. — Понятно?

Наутро ей уже не терпелось нанести ответный визит. Встав, как всегда рано, кормить своих питомцев, она долго ждала хоть каких-нибудь признаков жизни по ту сторону дороги. Было уже довольно поздно, когда наконец хлопнули ставни. Она подождала еще немного, чтобы дать людям спокойно умыться. Потом — не идти же к соседям с пустыми руками — пошла в курятник и взяла шесть утрешних яичек. Чтобы в корзинке не было пустовато, она сорвала и положила туда два пучка салата. Наконец, повесив передник на гвоздь, она сменила сапоги на воскресные туфли.

Вот уже больше десятка лет глядела она на сорок, поселившихся в парке, но ни разу не осмелилась зайти за ограду. Ступив на только что посыпанную песком аллею, она вдруг оробела и повернула было назад, но поздно — хозяйка заметила ее и шла навстречу. Она взяла ее под руку и повлекла за собой. Введя в дом, усадила в глубокое кресло. Ее до такой степени осыпали любезностями, так горячо благодарили за скромные подарки, что она почувствовала себя совсем непринужденно и перестала смущаться. Она не только улыбалась, как обычно, но и громко смеялась в ответ на все, что ей говорили. Глаза ее, золотистые, похожие на глаза ее курочек, глядели то в один, то в другой угол комнаты и повсюду натыкались на книги. Столько книг она не видела никогда. Они были везде — из-за них не стало видно стен, книги грудами лежали на столе, буфете, камине, даже на стульях, и, чтобы сесть, хозяину пришлось снять кипу и положить на кафельный пол.

В честь гостьи открыли бутылку сухого вина. Пришлось сдвинуть книги, и тогда на уголке стола уместились стаканы. Лучик удивленно смеялась и прямо квохтала от удовольствия.

— Вы, наверно, кирпичей не нашли, вот и накупили столько книг, чтобы подпереть стены, — сказала она лукаво.

Хозяева рассмеялись, они и сами часто подшучивали над своим беспорядком. Но в книгах, объяснили они, вся их жизнь, они только этим и жили. Читали очень много, но хотели бы читать еще больше. Хранили все прочитанные книги — и хорошие, и плохие, потому что любили их просто за то, что они есть, за то, что на них можно смотреть, трогать их, издали различать по формату и цвету. Им нравилось обнаруживать вдруг забытую книгу, которая тут же, стоило только перелистнуть страницу, напоминала какую-нибудь историю, а может, даже не одну, заставляла вспомнить место, где она была куплена или прочтена, и вызывала в памяти целый мир ощущений, запахов, музыки, не говоря о героях, которые возникали вдруг как старые, давно потерянные из виду знакомые.

Лучик больше не смеялась, слушая их. Ее глаза уже не перебегали с корешка на корешок, а качались как поплавки на волнах книжного моря, открывшегося ей. Она казалась себе совсем крохотной, затерянной в этом океане знаний (а для нее каждая книга была источником знаний) и словно отброшенной шквалом собственного невежества в глубину кресла. Невероятно, непереносимо. Нет, это слишком, в это просто нельзя было поверить.

— Но вы их ведь не все прочитали? — спросила она, словно цепляясь за последнюю надежду.

— Не все, — согласился хозяин и стал еще больше похож на добродушного и ласкового пса. — Те, что на камине, я только собираюсь прочесть в этом месяце.

Это ее совсем доконало. На мраморной каминной полке стояло больше двадцати томов, среди них были довольно объемистые, каких Лучик в жизни не открывала. Одной такой ей хватило бы на месяц, а то и больше, если еще предположить, что она поймет, о чем там речь. А этот человек утверждает, будто за месяц… Она решила, что ей не место в доме, где живут такие образованные люди. Да она недостойна с ними даже разговаривать. Она сделала попытку выбраться из кресла.

— Раз у вас дела, не буду больше мешать. Впрочем, и у меня тоже — пока я с вами разговариваю, огород зарастает сорняками. А потом, говорят, нет лучше соседей, чем те, что сидят по своим домам.

У хозяев было другое мнение на сей счет. Они снова осыпали ее любезностями, почти силой усадили вновь и налили еще стаканчик, который ей пришлось выпить. Им совершенно некуда спешить, уверяли они. И, смеясь, добавили, что сорняк — не волк, в лес не убежит. Этот язык Лучик понимала куда лучше и сразу почувствовала себя свободней. Для приличия похвалила вино, хотя оно еще совсем не настоялось и отдавало кремнем. И тут они, естественно, заговорили о местных винах, спрашивали совета, у кого лучше заказать бочонок вина.

Потом в ответ на ее вчерашнее гостеприимство они показали парк и оранжерею. Настойчиво спрашивали, когда, по ее мнению, стоит подрезывать то или другое дерево, а когда высаживать клубни георгинов. Не поделится ли она семенами настурции, которая цветет в ее прелестном садике? Не укажет ли она человека в поселке, который когда-то был хорошим садовником, может, он теперь согласится поработать у них? На все вопросы она отвечала подробно, рассказывала забавные истории.

В полдень, когда они все трое остановились перед домом, хозяйка предложила ей, если хочет, взять несколько книг. Лучик покраснела, не зная, что и сказать. Хозяин вошел в дом, и вынес три книжки.