Фая, или До тех пор, пока Вы хотите (СИ) - Эшли Ирен

— Ты за них? — указал кивком, скривился, не веря.

— Да.

Столь сильно со свистом Аарен втянул воздух сквозь зубы, напрягся до выступающих вен на висках, еле сдерживался, чтобы на месте не убить Фаину, отвернулся даже, тяжело дыша. Он переживал, когда увидел её фамилию в списке пленённых, продумывал план освобождения, а Фая… предала. О какой любви можно говорить? Тут вопрос уже всемирной важности. Аарен резко повернулся и с ледяным равнодушием попытался перерезать девушке горло с помощью созданной магией черной косы, но та сумела увернуться. С неба нападение на хозяйку заметил самилидион и мигом вжал в землю Аарена, грозно прорычав ледяным дыханием в лицо.

— Только не убивай его! — взмолилась Фая. Только она и спасла от неминуемой гибели. Самилидион отступил, рыкнув напоследок.

— Тварь, — свёл брови сын советника, в его руке загорелся бирюзовый огонь, хотел было напасть, но хладный монстр успел напасть раньше. Обратно впечатал в землю, раскрыл пасть над головой мага, глаза самилидионы ярко загорелись и с лица Аарена начала исходить небесная дымка — монстр поглощал силу. Фая прежде не видела, как поглощают магию самилидионы, но почувствовала, потому что ментально связана с ними. Не могла ни говорить, ни двигаться — могла лишь ощущать, как через неё поступает новая энергия. Секунда, другая и всё прекратилось. Теперь Аарен обычный «человек». Самилидион снова взлетел в небо.

Некогда колдун первого ранга позабыл о войне вокруг. Сел прям на каменной плитке площади, уставился на свои руки и дрожал. Какого это после могущества стать слабым?! От былой уверенности следа не осталось. Вообще казалось вот-вот Аарен заплачет. Фая ничего ему не сказала, ушла прочь накинув вновь капюшон. Ему уже ничего не сделают — он стал… бесполезным.

Странные чувства овладели душой землянки после произошедшего: вина вперемешку с гордостью. Когда-то она мечтала помститься, потом жалко было как-то — Аарен влюбился. Таки месть сегодня произошла. Фая немного обрадовалась: «Пусть побудет в моей шкуре».

— Во дворец! — скомандовал Рассел.

Защита дворца пала так же легко, как и те маги на площади.

Слуг не трогали. Те уже сдались: упали на колени, покорно склонив головы.

Коридор, ещё один, лестница… Фон Корнель направлялся прямиков тронный зал, а за ним его маги. Фая шла по правую сторону, молча и тихо.

— Ваше Величество! — протянул Рассел, когда одним энергетическим толчком раскрыл арочные громоздкие двери и вошел внутрь грациозной триумфальной походкой.

На Гельмуте фон Раттсе лица не было, мужчина обречённо померк. Лишь глядел и нервически дышал. Сидел на троне, пытаясь изображать спокойствие.

— Пришел ещё раз превратиться в кубик льда?! — выпалил Салал, стоявший неподалёку от отца.

— Тише, — его обняла Снежана.

Салал боялся за отца, за участь Наатира, а Снежана — за свое положение. Уж слишком долго она шла к своему королевскому статусу — жены принца!

— Ах, милая Снежана, — Рассел наклонил голову вбок и зловеще, но тихо посмеялся, подрагивая плечами. — Признаться… ты меня удивила. — Сказал таким жутким голосом, что наатирийка сжалась, прильнув испугано ближе к Салалу. — На моей же территории обвела меня вокруг пальца… — наигранно расстроился, — ну ничего, — вдруг улыбнулся, — твоего любовника, который помог тебе сбежать, уже отправили на тот свет. Ты следующая.

— Какой еще любовник?! — разозлился наследный принц. — Что за чушь ты несешь?

— Видимо, твоя жена не всё рассказала, — приложил палец задумчиво к подбородку. — Например то, что она давно знала кто я, что обучалась у Эрлеа тёмной магии и даже была влюблена в него, а ещё… — усмехнулся, — когда я наказал её и Эрлеа, чтобы выбраться она спала с Грегером Рэго ─ своим бригадиром. Не особо приятная личность, да, Снежа? — подмигнул ей.

— Что за…? — Салал вдруг отскочил от жены, странно уставившись на её живот.

«Неужели?», — догадывалась Фаина.

— Оу, — встрял тиарнак, — прекрасная Снежана фон Раттс беременна? Поздравляю, Рассел. — Улыбнулся ему из самой омерзительной из возможных улыбок, насмехаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только Снежа вышла замуж, как врачи сразу обрадовали Наатир — жена принца ждёт ребёнка. Настораживал лишь быстро растущий живот, ведь по информации, которую давала им девушка, ну не такой он должен быть по срокам. Предлагали другие исследования, но королевская особа отказалась и именно в тот момент зароилась мысль: вдруг ошиблась и ребёнок не от Салала, а от того грязного аритаанийца с гор?! Ужасно, если так, но Снежана не растерялась, мол родиться раньше — ну и пусть! Внешне аритаанийцы и наатирийцы никак не отличаются, а даже если сходства с Салалом не будет, скажет, что ребёнок очень похож на какого-нибудь дальнего родственника.

— Но от тебя ли беременна? — договорил Рассел и приподнял бровь.

— Это правда?! — громко спросил у жены.

— Снежана?! — с трона привстал король.

Девушка боязливо отходила назад, прижимая руки к груди. Дергалась от каждого оклика, заплакала, чем только подтвердила слова тиарнака.

— У меня не было выбора, — хотела оправдаться, — я пыталась спастись, — закашляла, — чтобы… чтобы… быстрее вам рассказать о Расселе! — показала на него пальцем.

— Ты ведь давно знала правду обо мне, ещё когда училась.

— Это так? — огорченно уточнил принц.

— Он угрожал мне! — воскликнула.

Значит, знала, но молчала… Выходит и то, что обучалась у Эрлеа тёмной магии — тоже правда.

Снежана опустилась на мраморный пол тронного зала и заревела взахлеб, задыхаясь в крупных горошинах слёз. Салал молчал и смотрел на неё, разочарованный и сокрушенный. Король выглядел также. В чувстве стыда за «принцессу» замерли маги Его Величества, мужчины переглядывались, сразу же опуская головы. Вот так правда раскрылась!

Гельмут корил себя за то, что не разбирается в наатирийцах: тех, кого считал друзьями — его предали; думал нашёл идеальную партию для сына — и тут промах.

— Я пришёл занять место, которое давно должно принадлежать мне, — хлёстко объявил Рассел, вырвав короля из пучины раздумий. Тот ничего не ответил. Молчал, глаза покраснели от слёз.

— Только попробуй! — выкрикнул Салал, обнажив из ножен меч.

Маг налетел на тиарнака, почти было ударил, но поток тёмной магии отбросил его в сторону. Принца откинуло в стену с такой силой, что мрамор под его телом треснул. Парень прикрыл глаза, морщась от пресильных болей.

— Сынок!

— Мы, конечно, можем драться, — пожал плечами Рассел, — но спешу заверить: вы точно проиграете, поэтому лучше сдайтесь.

— Никогда-а… — еле-еле произнес губами принц, пытаясь раскрыть один глаз.

— Схватить их! — отдал приказ Гельмут.

Маги короля Наатира стеной двинулись на аритаанийцев. Тёмные чинно стояли и чего-то ждали. Здесь был выход Фаины. Она придерживалась плана: мысленно отдала приказ самилидионам защитить их.

За окнами послышался животный рев. Колдуны замерли, наблюдая в немом крике ледяных монстров, летящих прямо на них.

Секунда. Другая.

Звук разбитых окон!

Сотни осколков всюду.

Королевские маги были быстро поражены самилидионами и обессилены ими.

Король затрясся от картины перед глазами: существа Святых земель — те самые, которые никогда не уходят со своей территории сейчас здесь, в его дворце, нависли над магами, поглощая магический дар каждого. Если сами самилидионы за Аритаан — Наатиру не победить.

— Я ведь предупреждал, — скучно напомнил Рассел, после наклонил голову к девушке в мантии и окликнул: — Фаина…

Это был знак. Битва начинается.

Она скинула мантию. Все её тотчас признали. На лицах читалось: как?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушка раскрыла руки — от них начал подниматься прозрачный, с голубым отливом, быстро растущий купол, накрывая и сам замок, и весь город. Остальные могли лишь завороженно наблюдать. Ещё немного и внутри заклубился туман, в котором задыхались маги, ощущая внезапную потерю сил — это поглощался их магический дар. Фае было тяжело, её сильно трясло, сложно пропускать настолько огромный магический поток через себя. Подключились тёмные, напали на врагов. Те пытались сражаться на мечах, но тщетно. Все понимали — устранить надо Самили, но самилидионы никого не подпускали к госпоже.