Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко

Советские воины снискали глубокое уважение нашего народа, искреннюю признательность и благодарность афганцев. Родина-мать сердечно встретила своих сыновей.

Усилия СССР направлены на то, чтобы все стороны выполняли свои обязательства по соглашениям.

Наши воины в Афганистане, выполняя свой интернациональный долг, вели борьбу не только за то, чтобы отстоять независимость и суверенность соседнего, дружественного государства, но и за безопасность своей родины. Всякие заявления, в какой бы упаковке они ни преподносились, о том, будто погибшие в Афганистане наши воины-интернационалисты отдали свои жизни за чужую страну, должны быть решительно отклонены. Эти жизни были отданы прежде всего за безопасность Советского государства. А то, что это случилось на афганской земле, не меняет положения.

Разве у кого-либо из советских людей повернется язык утверждать, что воины Советской армии, погибшие, скажем, на земле Польши или Чехословакии во время Второй мировой войны, либо у Халхин-Гола до войны, отдали свои жизни не за безопасность нашей родины, а только за Польшу, Чехословакию или МНР? Думаю, таких людей не сыщешь.

Все советские люди склоняют голову в память о сынах нашей Отчизны как о героях, павших в боях на афганской земле. Они отдали свои жизни за то, чтобы на нашей границе с Афганистаном царил мир, чтобы соседняя с нами страна не стала плацдармом, враждебным для Советского Союза. Все советские люди чтут память о павших героях и разделяют скорбь их родных и близких.

Советский Союз, как известно, поддерживает законное правительство Афганистана и делает все, чтобы отношения между СССР и Республикой Афганистан развивались в духе добрососедства и дружбы, как это завещал нам Ленин.

Советский Союз поддерживает политику афганского руководства, направленную именно на национальное примирение, на развитие Афганистана в качестве независимого, неприсоеди-нившегося государства, на прекращение вмешательства извне. Такая политика находит широкое понимание в мире.

Мысль, осенившая Махатму Ганди

Кажется, самой истории захотелось, чтобы такие две страны, как Советский Союз и Индия, находились недалеко друг от друга. У обеих – миролюбивая политика, этот фактор сам по себе оказывает огромное влияние на всю международную обстановку.

Между Советским Союзом и Республикой Индией сложились многогранные отношения. Это – прямой результат совместных усилий двух стран. Стремление их к добрососедскому общению и сотрудничеству стало сложившейся традицией, корни которой уходят в давние времена.

Уже в летописных источниках Руси встречаются упоминания об Индии. Издавна возникла у русских людей и тяга к познанию этой страны, налаживанию связей с ее народом. Во второй половине XV века «хождение за три моря» – в Индию совершил купец из Твери Афанасий Никитин, поведавший о своем путешествии в ценных с литературной и исторической точек зрения путевых записках.

Выдающийся русский просветитель и ученый XVIII века М.В. Ломоносов призывал правительство установить торговые отношения с Индией. Стоит сказать и о том, что еще в 1788 году издали на русском языке «Бхагавадгиту» – памятник древнеиндийской философской мысли.

В свою очередь живой интерес к общественной и культурной жизни в России неизменно проявлялся и у индийцев. Так, национально-патриотические силы Индии, особенно их лидеры – Балгангадхар Тилак и Махатма Ганди, с пристальным вниманием следили за развитием передовой мысли в России.

Глубоким взаимным уважением проникнута переписка между М. Ганди и Л.Н. Толстым. В этой связи вспоминаю случай, относящийся к моему первому визиту в Индию в 1955 году. Меня разместили в отеле, и я попросил гостеприимных хозяев:

– Не могли бы вы принести несколько местных книг, которые можно было бы прочитать или по крайней мере полистать в свободное от официальных мероприятий время.

Книги принесли. Среди них оказалась автобиография М. Ганди.

Насколько позволяло время, я пробежался по ее страницам и наткнулся на весьма любопытную деталь.

Автор описывал, как однажды он ехал в поезде и читал произведение Л.Н. Толстого. Вдруг его осенила мысль: а почему бы не последовать призыву русского писателя, с которым тот обратился к людям, – не противиться злу насилием? Тем самым Толстой дал М. Ганди импульс к формированию им своей индийской философии непротивления. Об этом М. Ганди откровенно пишет в своей автобиографии.

Великий Октябрь, открывший новую эру в истории человечества, явился и мощным стимулом для подъема национально-освободительной борьбы народов колониальных и зависимых стран, в том числе Индии, демократические круги которой восприняли нашу революцию с воодушевлением.

Основатель Советского государства – В.И. Ленин с гениальной прозорливостью предсказал, что наступит такое время, когда народы Востока обретут независимость, «поднимутся как самостоятельные участники, как творцы новой жизни» и примут участие «в решении судеб всего мира». Он подчеркивал необходимость протянуть руку дружбы и братства индийскому и другим народам Востока.

Страна Советов неизменно проявляла солидарность с борьбой народа Индии за свою свободу, против колониального ярма. СССР приветствовал рождение в 1947 году независимой Индии. В том же году между нашими странами установились дипломатические отношения.

На общее направление внешней политики Индии еще в период ее становления как суверенного государства наложили глубокий отпечаток взгляды таких столпов борьбы за независимость, как Махатма Ганди и Джавахарлал Неру.

С Махатмой Ганди мне встретиться не пришлось. По поручению Москвы я выступил с выражением соболезнования в Совете Безопасности ООН, когда в 1948 году убийца совершил свое злодеяние и весь мир содрогнулся от этого преступления.

Джавахарлал Неру

Мне довелось неоднократно встречаться с Джавахарлалом Неру и в Дели, и в Москве, и в Нью-Йорке – под крышей ООН. Мое твердое убеждение – он являлся выдающейся личностью. Человек большого и сильного ума, крупного масштаба политик, историк, философ. Прежде всего обращала на себя внимание его эрудиция. Особенно наглядно это проявлялось, когда ему приходилось защищать свою философию и политику. Он обнаруживал также неиссякаемый запас неприязни к колониализму. В значительной степени на этом и основывалась его оценка международной обстановки.

Наблюдал я Неру в различных ситуациях: во время выступлений на митингах, в часы проведения политических бесед. На одной из сессий Генеральной Ассамблеи ООН у меня с Неру состоялась доверительная беседа.