Под крылышком у ректора - Кристина Юрьевна Юраш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На рисунке появилось поленце хвоста.
- Вот, - показала я портрет, тут же смущаясь и робея.
Мне показалось, что нужно освободить себя от ответственности, добавив слово «схематично»!
- Это что такое? – заметил ректор, оборачиваясь.
Я уже поняла свою ошибку, глядя на хвост трубой, как у кошки. Но было уже поздно. Мои записи очутились в руках ректора.
- Ты написала, что я могу вилять х.? – глаза ректора стали огромными. – Вилять?
- Эм… - замялась я, осторожно пряча шпаргалку по оборотням. – Ну… Как бы если есть хвост, то он как бы должен … вилять?
- Погоди! – нахмурился полуголый ректор, беря мои записи, рисунки и пометки. – Х. – индикатор настроения. По нему можно определить настроение и будет ли нападать на тебя горгулья…
Проклятые оборотни!
Ректор на всякий случай помотал головой.
- С какой целью я должен вилять «х», чтобы нападать? - спросил он.
- Ну, я просто предположила, - оправдывалась я, краснея и запинаясь.
- Х. средней пушистости и средних размеров? – сощурился ректор, разбирая мой почерк. – Средней пушистости и средних размеров? Ты его вообще видела?
- Ну как бы растет на нем что-то, - заметила я, понимая, что в научной работе лучше перебдеть, чем «недобдеть». А то потом найдут на хвосте волосок и скажут, что он, дескать, имеет пушистость. О, Убигейль знает, к чему придраться!
– Это как ты его? На глаз определила? – озадаченно заметил ректор, глядя на свои штаны.
- Ну да! Его же видно немного! – отозвалась я, глядя на его хвост.
– Ладно, - ледяным голосом заметил ректор. - Так, что по поводу хвоста? Ты про хвост еще не писала, я так понимаю!
Он перебирал мои листочки.
В этот момент я стала красной и решила стечь под стол. Он имел в виду совсем другое!
- Я… вообще-то про хвост, - прошептала я, умирая от стыда.
- Я знаю, что ты еще тот прохвост. Ползи смотреть хвост! - с усмешкой заметил ректор.
Я осторожно встала на колени и поползла смотреть хвост. Он был длинным, но не настолько, как у нагов. Лысый, серый хвост под цвет крыльев.
- Я… я… все изучила… - прошептала я, таща за собой свои записи заклинанием. – Одну минутку. Не шевелитесь. Я его зарисую! Тэкс… Ага… Понятно… А для чего он нужен?
- Для баланса. Когда лезешь по стене замка, нужен баланс, - произнес ректор.
- Можно я его замеряю? – спросила я, понимая, что работу придется править.
- Меряй! – послышался голос сверху, пока я вспоминала заклинание рулетки.
- Ого! – сглотнула я. – Метр сорок три! Нет, сорок четыре! И размах крыльев!
- Меряй, - послышался голос ректора, а я смотрела на его красивое тело, словно высеченное из камня. Мне казалось, что такие фигуры имели только древние боги…
- Ой, - прошептала я, случайно коснувшись его груди рукой.
- Да не бойся, я не кусаюсь, - усмехнулся Гелиад и прихлопнул свою грудь моей дрожащей ладошкой. На ощупь кожа была как кожа. Только прохладная. А под ней, казалось, камень. Он сжимал мою руку и медленно вел ею по своей груди и по кубикам пресса.
- Для баланса. Когда лезешь по стене замка, нужен баланс, - произнес ректор.
- Можно я его замеряю? – спросила я, понимая, что работу придется править.
- Меряй! – послышался голос сверху, пока я вспоминала заклинание рулетки.
- Ого! – сглотнула я. – Метр сорок три! Нет, сорок четыре! И размах крыльев!
- Меряй, - послышался голос ректора, а я смотрела на его красивое тело, словно высеченное из камня. Мне казалось, что такие фигуры имели только древние боги…
- Ой, - прошептала я, случайно коснувшись его груди рукой.
- Да не бойся, я не кусаюсь, - усмехнулся Гелиад и прихлопнул свою грудь моей дрожащей ладошкой. На ощупь кожа была как кожа. Только прохладная. А под ней, казалось, камень. Он сжимал мою руку и медленно вел ею по своей груди и по кубикам пресса.
Я чувствовала, как дрожат кончики пальцев, а в душе все вращается: «Кто бы мог подумать!».
- Х-х-хорошо, - смутилась я, осторожно высвобождая руку и беря свои записи.
Я строчила, строчила, строчила… Что-то мне подсказывало, что нужно было брать вампира или гуля. Все будут про гулей и гремлинов писать.
- Как нап-п-падает горгулья? Чем опасна? Степень кровожадности? – спросила я, глядя на ректора. – Это следующий вопрос.
- Днем я на тебя упаду со стены и оставлю кровавую лепешку, – сурово спросил ректор, задумавшись. – Ночью…
- Ладно, ладно, - отмахнулась я, открывая книгу. –Это у меня есть! Как вам удалось победить горгулью? Так, это у меня тоже вроде бы есть…
- Дай сюда! Ты долго следила за мной, - прищурился ректор, видя слизанные с учебника ответы. – Пришла днем и … Это что за ерунда…
- Отдайте! Так нужно! – спорила я, чувствуя, как меня схватили за руку.
- Не от…
Договорить он не успел. Я видела, как он застыл, все еще сжимая мою руку за кисть.
- Что с вами? – спросила я, с тревогой. Обернувшись, я с ужасом увидела полоску рассвета.
- Листочки! Моя работа! Моя… рука, - выдохнула я, понимая, что эту ночь я проведу с ректором.
Моя рука была в кольце его пальцев. Видимо, он не хотел, чтобы я вырвала у него из рук листочки.
- Приехали… - выдохнула я, видя статую полуголого ректора посреди своей скромной ученической комнаты.
«Так вот кто ворует статую!»
