Петр II - Николай Павленко

Хотя я недавно к вам, дражайшая государыня бабушка и писал, однако ж желая ведать о желаемом добром здравии, и через сего нарочного пишу, и вас, государыню дражайшую бабушку, прошу о своем состоянии прямо и подлинно отписать, а я указал ныне вам, дражайшая государыня бабушка, некоторую сумму на случающиеся нужды поднесть, которой донесет обер-гофмейстер мой Остерман.

И пребываю, дражайшая государыня бабушка, верной ваш внук, Петр.

Из Санкт-Питербурка октября 8 дня 1727 году.

Отправлен октября ж с капитаном-порутчиком гвардии Федором Лавровым в Москву.

(Ф. 142.On. 1. Д. 603. Л. 4. Отпуск)

№ 7

Письмо монахини Елены Петру II

Дражайший и любезнейший мой внук, император Петр Алексеевич, здравствуй и с сестрой своей царевной Натальей Алексеевной. Благодарна, светоч мой, за ваше ко мне писание… Наипаче желаю того, чтоб мне вас вскорости видеть. Будет над вами милость Божия и мое благословение.

Из Москвы. Октября 8 де[нь] 1727 году.

(Ф. 142.On.1. Д. 602. Л. 31)

№ 8

Письмо монахини Елены Петру II

Дорогой и любезнейший мой внук <…>.

А я еще жива; за приятнейшее твое ко мне письмо весьма благодарствую, чего и впредь прошу, дайте мне себя видеть и порадоватца вами, таким дорогими сокровищи. Буди под вами милость Божия и мое благословение, а я желаю вашей услуги, что мне вас видеть.

Из Москвы октября 9 дня 1727 году.

(Ф. 142. On.1. Д. 602. Л. 32)

Приложение 2

Дело антона девиера. Петр II и Меншиков

1. Дело Антона Девиера. 1727 год

1727 апреля в 28 де[нь] в 9 часу по полуночи по высокому Ея Императорского величества указу в Санкт Петербургскую крепость изволили прибыть господа министры: тайной действительной советник князь Голицын, генерал лейтенант Дмитриев-Мамонов, генерал лейтенант Княжево-Юсупов, генерал-маеор Волков, брегадир и обер-камендант Фаминцын.

И по заседании в той крепости в доме обер-комендантском господин тайной действительной советник и канцлер граф Головкин объявил указ за подписанием собственные Ея Императорского величества руки о следовании и розыске Антоном Девиером з двумя приложениями и письмо рейхсмаршала генерала фельдмаршала и ковалера светлейшего князя Меншикова.

И по выслушании того Ея Императорского величества указу учинена присяга следующим образом:

Я, нижеимянованной, обещаю всемогущему Богу, что мне по указу Ея Императорского величества, каков объявлен сего числа в порученном мне ныне деле поступать по совести, правдиво, никому не маня ниже посягая на кого. И то дело в крепкой тайности содержать, и об нем ни с кем нигде не разговаривать, и никаким образом никому не сообщать кроме самой Ея Императорского величества, и в протчем во всем так поступать, как честному и верному Ея Императорского величества служителю надлежит в чем. Да поможет мне Господь Бог всемогущий.

Апреля в 28 де[нь] 1727.

Канцлер князь Головкин

Князь Дмитрий Голицын

Иван Дмитриев-Мамонов

Князь Григорей Юсупов

Алексей Волков

Брегадир Фаминцын

Секретарь Максим Щеглов. Секретарь Григорей Тоглов. Маия 3-го дня 727 году. Секретарь Иван Венюков. Маия 3 дня 1727.

Указ тайному действительному советнику и канцлеру граф-Головкину, тайному действительному советнику князю Голи цыну, генералу-лейтенанту Дмитриеву-Мамонову, генералу-лейтенанту Княжево-Юсупову, генералу-меору Волкову, брегадиру и обер-каменданту Фаминцыну.

Понеже Антон Дивиер явился подозрителен в прежних предерзостях, но и кроме того, во время нашей по воле Бога прежестокой болезни многим грозил и напоминал з жестокостию, чтоб все его боялись, того ради вам повелеваем по приложенным при сем мемориям и в протчих его злых советах и намерениях им Девиером розыскивать и кого по тому делу при… следовать же и розыскивать и нам о всем репортовать обстоятельно.

Екатерина.

Понеже объявил нам их высочества государыни цесаревны, что сего месяца 16 числа во время нашей по воле Божией болезни параксизмус, все доброжелательные наши подданные были в великой печали, а Антон Девиер, будучи в то время в доме нашем, не токмо был в печали, но и веселился: 1)… Софью Карлусовну вертел вместо танцов и говорил ей — «не надобно плакать»; 2) в другой палате сам сел на кровать и посадил с собою его высочество великого князя и нечто ему на ухо шептал, в тот час государыня цесаревна Анна Петровна, в безмерной быв печали и стояв в той палате у стола плакала; и в такой печальный случай он, Девиер, не встав против ея высочества и не отдав должного рабского респекта, но из злой своей предерзости говорил ее высочеству, сидя на той кровати: «о чем печалися, выпей рюмку вина»; 3) когда выходили в тою полату государыня цесаревна Елисабет Петровна в печали и в слезах, и пред ея высочеством по рабской своей должности не встал и решпекта не отдавал и смеялся он в некоторых персонах; 4) его высочество великий князь объявил, что он Девиер в то время посадил его высочество с собою на кровать, говорил ему: «поедем со мною в коляске, будет тебе лутче и воля, а матери твоей уже не быть живой», и притом ему высочеству напомнил, что его высочеству зговорил женится, а они за него будут волочится, а его высочество будет ревновать; 5) ея высочество великая княжна объявила, что в то время рейхсмаршал генерал-фельдмаршал светлейший князь Меншиков, видя ево Девиеровы такие злые поступки, ея высочеству говорил, чтоб они никого не слушали, но были б всегда при матушке с ним, светлейшим князем вместе, а о протчих ево Девиеровых в то время бывших злых поступках их высочества за такою тогда предельною печалию припомнить не могут, а были при том многие персоны, которые по присяжной своей должности и по совести, когда спрошены будут, объявят о всех ево Девиеровых непотребных словах и злых поступках, кто что видел и слышел. А куды он Девиер его высочество великого князя хотел увесть и что с ним делал и в какой силе вышеупомянутые злые слова говорил, и где и с кем и когда был в совете, и какое злое имел намерение, о всем может объявить при допросе и при розыске.

Екатерина.

Показания неизвестного лица

Понеже я неоднократно видал в таких случьях, когда Ея Императорское величество изволит от сна восстать, тогда Антон Девиер возьмет девушек и спрашивает обо всем, чего было ему делать не надлежало, и один раз я ево в бани застал с некоторою девушкою, а с которою, он сам скажет, и говорил ему, зачем он в баню з девушкою запирается и что он с тою девушкою делает, то он меня просил, чтоб я Ея Императорскому величеству не доносил, и сказал мне, что он спрашивал все, что без его у Ея Императорского величества делается.