Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От таких крамольных мыслей Тодеу стало жарко, и он снял треуголку, сунув ее под мышку. А женщина его мечты была уже совсем рядом и улыбалась ласково и немного смущенно, покручивая в руках маску.
— Благодарю, что вернулись за мной, — сказала графиня Слейтер — как будто погладила его нежностью своего голоса.
— Я же обещал, — ответил Тодеу, не зная, что ещё сказать прелестной фее, стоявшей перед ним. — Если вы готовы, то едем.
— Одну минуту, — она достала из крохотной шелковой сумочки, висевшей на запястье, такой же крохотный шелковый платочек. — На улице ветер… вы можете простудиться… позвольте мне…
Тодеу замер, когда госпожа Миэль привстала на цыпочки и промокнула платком его лоб.
— Вы такой горячий, — сказала она тихо. — Совсем запыхались.
Запыхался. Будто бы. Тодеу едва не сказал, что горит совсем по другой причине. Но эти слова были бы лишними. Лишними — между ним и графиней Слейтер. Вот если бы на её месте была простая девушка, служанка по имени Элизабет Белл… Тогда точно после легкого прикосновения шелковым платочком начались бы совсем другие прикосновения. И ещё начались бы поцелуи. И ещё кое-что, если бы Элизабет Белл была не против…
— Пора ехать, — сказал Тодеу, чуть отстраняясь, и графиня сразу опустила руку, потупившись и вспыхнув быстрым и ярким румянцем, будто совершила что-то плохое.
То, как она краснела — это была особая проверка на стойкость. Лишь встретив Миэль Слейтер, Тодеу вдруг понял, что из всех знакомых ему женщин мало кто краснеет. Даже юные девицы, смущенно хихикавшие, не ухитрились покраснеть ни разу. А эта… неужели, такая чувствительная? Или… он ей настолько нравится?..
Провожая женщину до кареты, усаживая на сиденье и укрывая медвежьей шубой, а потом усаживаясь напротив, Тодеу мучительно раздумывал — не надо ли спросить в открытую о симпатиях и привязанностях некой особы? До этого он позволял себе намеки… Ну да, намеки. Ладно, будем называть вещи своими именами — говорил ей прямо, чего бы ему хотелось. Но как-то так говорил, что слова можно было принять за шутку. Ладно, и здесь можно сказать начистоту — просто боялся отказа. Потому что если ты признаешься женщине, а она ответит «нет», то на этом всё и закончится. А отказ на шутку — это всегда надежда.
Значит, он надеялся?..
Глядя в темноте кареты на Миэль Слейтер, прячущую лицо за краешек шали, Тодеу усмехнулся.
Только глупец может надеяться на отношения с графиней. С фавориткой короля. С первой красавицей королевства. И вряд ли помогут все миллионы — хоть в золоте, хоть в недвижимости, хоть в акциях.
Ведь она такая… такая…
Он понял, что должен что-то сказать, иначе просто взорвётся от переполнявших душу чувств.
— Спасибо, что помогли Ванессе.
Не Бог весть какое умное начало беседы, но сойдёт.
— Вы оставили её на празднике одну? — откликнулась графиня эхом.
— Там Эйбел. К тому же, это ненадолго — наша с вами поездка.
Прозвучало, как будто он ждал, что графиня сейчас прикажет развернуть карету и мчать куда-нибудь… на край света.
Снова повисло неловкое молчание, и Тодеу снова заговорил, чтобы графиня не расслышала, какое у него тяжелое, взволнованное дыхание. Смешно, что рядом с ней он волнуется, как мальчишка. Впрочем, даже Эйбел бы не вёл себя увереннее…
— Для Ванессы это очень важно, и я рад, что вы пришли на помощь, М-м-м… — он опять чуть не назвал её настоящим именем, но вовремя спохватился. — М-мило с вашей стороны, Элизабет. Очень мило.
— Не надо благодарностей…
Ему показалось, что она улыбается, но рассмотреть что-то в темноте было нелегко.
— Я не понаслышке знаю, — продолжала она, — как девушки мечтают о рождественских балах. Вам, мужчинам, не понять. А для нас это — как сбывшаяся сказка. Так хочется быть самой красивой, самой эффектной… Любая мелочь может отравить настроение, а уж сок редьки… — тут она и правда рассмеялась — нежно и переливчато, как колокольчик.
Тодеу опять покрылся потом от одного только этого смеха. Он вытер испарину со лба и тоже засмеялся, сделав над собой усилие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Это я очень благодарна вам, — тихий голос графини доставлял одновременно и наслаждение и невыносимую муку, — ведь вы позаботились, чтобы моя сказка состоялась, — она помолчала и еле слышно добавила: — Или хотя бы видимость сказки.
Страшно хотелось порасспросить насчет «видимости сказки», но тут карета остановилась.
— На месте! — глухо крикнул возница, постучав по стенке кареты.
— Я приказал остановиться в квартале от дома мэра, — сказал Тодеу, надевая шапку и распахивая дверцу кареты, — чтобы никто не догадался, кто вы. Я дойду, а вас довезут окружным путем прямо к крыльцу.
— Но как же… — встревожилась она и хотела выбираться следом за ним, но Тодеу усадил её обратно, задержав маленькую женскую руку в своей ладони.
— Встречу вас возле крыльца, — успокоил он Миэль. — Одну вас не оставлю, не переживайте. Буду вашим кавалером на этот вечер. Если… позволите.
Тодеу пытался убедить себя, что действует только лишь из вежливости, предлагая прекрасной графине себя в спутники на маскараде. Ведь его служанка едет на праздник, желая остаться неузнанной. А значит, может выбрать себе в кавалеры кого угодно. Даже Эйбела. И по возрасту они больше подходят… Наверняка, ей будет интереснее с Эйбелом, пусть щенок и натворил дел не так давно… Женщины легче прощают большую нескромность, чем небольшую неуклюжесть…
— Я была бы счастлива, — раздалось в ответ.
Всего одна фраза, но Тодеу почувствовал себя, как головастик, у которого отросли ноги и хвост. Захотелось сказать какую-нибудь глупость. Что-то вроде: «А может — на край света?».
Глупостей он говорить не стал, закрыл дверцу кареты, поплотнее натянул треуголку, чтобы не потерять на ветру, и свернул в переулок, чтобы добраться до места раньше графини.
Пройдя с черного хода, Тодеу бросил плащ и треуголку в первом попавшемся кресле, не особенно заботясь, нацепил дурацкую маску, которая немилосердно натирала уши, мельком заглянул в зал, чтобы увидеть Ванессу и Эйбела, а потом неторопливо прошел к выходу, будто решив подышать свежим зимним воздухом после жаркого зала.
Казалось, что прошла вечность, хотя стрелки часов передвинулись всего на три деления. Заиграла музыка, и перестук каблуков и весёлый смех означали, что танцы уже начались. Тодеу был уверен, что графиня Слейтер любит танцевать. Какая благородная дама не любит танцы? Отличный повод показать себя во всей красе, без последствий пофлиртовать с кавалером — позволить прикоснуться к руке, к талии, и всё так невинно, так прилично, так заманчиво и в то же время недосягаемо…
— Добрый вечер, Тодо-колобродо! — к Тодеу подошел высокий рыжий мужчина с красным, будто обожженным на солнце, лицом, и пухлыми щеками, которые не могли спрятать ни рыжие бакенбарды, ни черная маска, изображавшая бога морей — с налепленными крошечными ракушками. — Кого-то ждешь? Или пасешь Ванессу?
— Ты пьяный, что ли, Хэмстер? — проворчал Тодеу, продолжая краем глаза посматривать на вход. — Просил же не называть меня так.
Рыжий Хэмстер рассмеялся и дружески похлопал его по плечу.
— Ладно, не обижайся, — пробасил он добродушно. — Видел твою дочку сейчас в зале — чудо, как хороша. А твой сынишка стоит рядом и грозно смотрит на всех, кто осмеливается подойти ближе, чем на десять шагов. Рэйбел бдит!
— И его не называй так, — Тодеу говорил спокойно, но спокойствие было всего лишь видимостью. Только совсем не Хомяк-Хэмстер был причиной волнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Где там графиня? Почему её так долго нет? Может, что-то случилось?..
— Маску зря нацепил, — продолжал Хэмстер. — Ты что в маске, что без маски — всё равно никто не ошибётся. Да и вообще, тут ни в ком не ошибёшься. Одни и те же люди, даже скучно. Разве только, что Хизер приехала…
— Хизер вернулась? — машинально переспросил Тодеу, продолжая коситься на входную дверь. — А мне-то что с этого? Или ты решил снова меня позлить? Вспомнить детство?
