Записки Темнейшего - Юлия Сергеевна Федина

Хочу! Сейчас же!» На что джедай-губернатор откликнулся с ледяным спокойствием – разрешил выход приготовленного металлолома, укомплектовав экипажи владельцами и топ-менеджерами газодобывающего концерна. Вот тут-то родные и друзья Лучших людей Облачного Города вой и подняли.

Обо всем этом Кеноби рассказывает в прямом эфире не столько моему комиссару, сколько народам сектора, слишком хорошо знающим, что такое произвол властей и прибавочная стоимость. Впрочем, и без неосознанной поддержки большинства зрителей, речь Кеноби хороша. Без лишнего пафоса, с толикой иронии и верно расставленными акцентами. Его уверенное спокойствие выгодно оттенялось периодическим воем Дарта Вейдера о задыхающемся в тисках энергетического голода флоте – защитнике сектора от пиратов. Кто такие пираты во внешних территориях тоже хорошо знали.

Поэтому адвокаты осужденных хозяев Беспина быстро присоветовали клиентам помалкивать в тряпочку, сами пару раз вякнули про незыблемость буквы закона, да и примолкли. Сильно подозреваю, снарядили экспедицию к госпоже комиссару. Только это едва ли попадет в кадр.

А вот и госпожа Скайуокер. В летной куртке поверх полувоенного, но соблазнительно облегающего ладную фигурку костюма и ярком головном уборе – стилизации под церемониальный наряд королевы Набу Падме заставила мужчин восторженно выдохнуть. Бедняга Вейдер не знает, чего и делать: на жену восхищенно пялиться или прочих особей мужского пола вокруг душить. Вот это я понимаю - пиар. Тем временем мой представитель берется за дело – за Кеноби то есть.

– Скажите, губернатор, на сколько вы планируете увеличить добычу тибана за счет вашей акции устрашения?

Против данного определения Кеноби разумно не возражает, а запрошенную цифру называет быстро и в кубометрах, и в кредитах.

– Сколько можно выручить за сданные в металлолом корабли?

– Вы еще не назвали цену лекарств, полученных из спайса, который могли бы добыть эти господа, окажись они строго по приговору на Кесселе, - улыбается хаттов джедай. – Действительно, сумма получится процентов на пятнадцать больше. Но, госпожа рука императора не учитывает фактор времени. Тибанн флоту нужен здесь и сейчас.

– До какой степени здесь и сейчас? – комиссар обращается уже к Вейдеру.

– Есть информация о массированном прорыве из доминации хаттов в течение двух-трех месяцев, - четко, по-военному отзывается тот.

Молодцы, поганцы. Без публичной свары обошлись. Публичная демонстрация способности конструктивно взаимодействовать, корректируя свои решения ради интересов Империи выглядит ярким контрастом по сравнению с еще не забытыми публичными же скандалами в старом Сенате.

– Я услышала вашу обеспокоенность, милорд. Таким образом, на кону не столько законность или справедливость, сколько безопасность сектора. Верно?

– Да, мэм.

– Тогда подойдем к делу прагматично. Сколько надо времени на введение в строй нормальных станций-корректировщиков?

– Полтора-два месяца.

– Здешние развалюхи столько продержатся?

– Едва ли, - пожимает плечами Кеноби.

– Да они двух недель не отработают! – возмущенно орет Вейдер.

При всей своей эмоциональности ситх считать умеет. Ему нужен тибанн. Любой ценой. Даже ценой жизни каторжников. Публичную расправу, задуманную Кеноби он одобряет. Но газ ему нужнее, и мысль своей жены он уже уловил.

– Думаю, мы можем потратить дней десять на то, чтобы привести эту рухлядь в божеский вид. Сам движки перебирать пойду, а до рабочего состояния доведу.

Про «сам пойду» не фигура речи. От возможности заставить летать то, что к этому уже не способно, у лорда аж глаза загорелись шалым и каким-то зеленым огнем.

– Позаботьтесь о том, чтобы процент потерь глубинных станций не превышал допустимые потери десантных ботов при десантировании.

– От четверти до трети, значит? Нормально – обеспечим, - жизнерадостно заулыбался полный трудового энтузиазма ситх.

Н-да, главкомовской вальяжности парню пока не достает. Ладно, научится. Какие его годы. А пока поставлю жирную точку лично.

Даю сигнал связистам, и мое изображение появляется на далеком Беспине.

– Я доволен сбалансированностью принятого вами решения. У меня остался лишь один маленький вопрос. Кто заплатит за ремонт старых, равно как и за покупку новых станций?

Вопрос не к моим людям. К местным барыгам. И они мой намек поняли. С финансированием перебоев не будет.

***

А вот с возвращением четы Скайуокер в столицу возникла проблема. Главком слишком буквально воспринял задачу обеспечения безопасности глубинных станций. В результате он не только лично контролирует ремонтно-восстановительные работы, но и заявил о личном участии в первом погружении одного из кораблей. Это месяц-полтора. В течение этого срока комиссар Скайуокер собирается пробыть на Беспине. Использует служебное положение в тревоге из-за рисковых действий мужа. Я ее понимаю и не возражаю.

Вот только малыши-Скайуокеры скучают. Особенно без папы. Они привыкли чувствовать его могучую силу рядом. Они еще слишком малы чтобы понять, чего именно им не хватает. Но им плохо: одиноко и тоскливо. Это может пагубно сказаться на характере подрастающих Скайуокеров. Надо вмешиваться. Я, конечно, не Избранный, но Силой не обделен, и с джедаями меня хрен спутаешь, даже если ты еще не научился пользоваться горшком. Самое время отреагировать на тревожные сигналы бригады воспитателей малышей Люка и Леи еще и потому, что на их рев в поле Силы слишком много всякого народу оборачивается. Лишнее это. Ибо пусть не внуки, но мои.

– Видимо детям немного нездоровится, сир. Возможно, первые симптомы кишечной инфекции… - испуганно блеет некое педиатрическое светило, перед тем как тихо исчезнуть из моего кабинета.

И это я не стал ему сообщать, что сам он инфекция, а такую заразу, как я, ни один ротавирус не возьмет. Любой здравомыслящий вирус меня сам бережется. Поэтому безбоязненно беру близнецов на колени. Те сосредоточенно пыхтят. Доверчиво касаются моей Силы. По мне – так слишком доверчиво. Эдак чуть подрастут, к ним в доверие всяк, кому не лень, втереться сможет.

Мысль о том, что стремящиеся к реваншу силы вполне могут попытаться нанести удар, сделав детей Вейдера врагами всего того, что мы считаем своим, оказалась неожиданной и неприятной. Зато своевременной. По себе знаю, опасность, к которой начинаешь готовиться заранее, обычно не наступает.

– Здравствуй, ученик.

Дарт Вейдер появляется в объеме голопроектора почте сразу, стоило мне послать сигнал вызова. Но вовсе не потому, что сломя голову понесся на пункт связи для доклада своему императору. Он голопроектор с собой в чрево некоей колымаги уволок. Так что общаемся без отрыва от производства. Рукава лорда ситхов закатаны, а перепачканные машинным маслом руки безостановочно копаются в некоем неведомом мне агрегате.

– Доброго вам времени суток, повелитель, - почтительно кивает мне ученик.

Завидев же детей у меня на коленях, Вейдер белозубо улыбается мне и тянется по каналу «учитель-ученик». Я в ответ качаю ощущения малолетних форсюзеров в ответ. Ситх отвечает такой волной нежности, что дети просто млеют. Впрочем, папаша выглядит столь же счастливо. Завидно настолько, что нестерпимо хочется треснуть Вейдера