Грузинские народные новеллы - Александр Глонти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кому первому открываются врата, рая?
Мужу было недосуг: и он ответил первое, что пришло на язык:
– Видишь, вон гора виднеется. Поднимись на ту гору. На вершине ее живет пастух со своей семьей. Спроси у него, он и скажет.
На второй же день пустилась жена богатея в дорогу. Взошла она на ту гору, где жил пастух, видит, стоит дощатая хижина. Подошла поближе – дверь у хижины заперта. Она постучалась.
– Кто там? – откликнулся изнутри женский голос.
– Я жена богатого человека, пришла из такой-то деревни.
– Без мужнина разрешения я дверей никому не отпираю, – ответила жена пастуха. – Вот воротится он к вечеру, я его и спрошу. Приходи завтра, коли будет на то его дозволение, я тебе открою.
Так и пошла ни с чем домой жена богатея.
Назавтра взяла она с собой одного из своих ребят и снова потащилась на ту гору. Подошла к хижине, кричит:
– Открывай, это я, жена богатея!
А жена пастуха ей сквозь щелку отвечает:
– Я только о тебе одной просила. Где мне было знать, что ты приведешь с собою ребенка. Нынче ночью снова спрошу у мужа. Коли даст он согласие, завтра тебе и открою.
Что было делать жене богатея? Опять поплелась она домой, не солоно хлебавши.
На третий день жена пастуха ей открыла. Вошла она в хижину, поглядела по сторонам и подивилась – хижина чуть не доверху набита шерстью и овечьими шкурами, по стенам развешаны бурдюки, полные сыром и творогом. Вместо крыши над головой одни закопченные тесины, стены черным-черны от сажи. Даже огня в доме нет, хотя на носу зима и на дворе холода.
Жена пастуха, в заплатанном платье из черного рядна, вся синяя от холода, сидела прямо на земле и вязала носки.
Пораженная увиденным, жена богатея с ухмылкой проговорила:
– В лесу столько дров, а у вас нет огня! Да и почему вы так бедно живете?
Жена пастуха долго молча продолжала вязать, потом медленно поднялась и говорит:
– Мы не бедны. Ты сама видишь, сколько у нас шерсти, шкур, припасов. Это наше богатство. У нас три тысячи овец, а в семье-то нас всего трое – муж, я да сын. У нас всего, что нам нужно, вдоволь. Муж с сыном и в вёдро, и в ненастье пасут отары, а я тут дома за всем пригляжу, еду им сготовлю. А что в хижине нет огня и я мерзну в своем заплатанном платье, и то не диво – сыщется ли на свете жена и мать, которая б не разделила судьбу мужа и детей, не жила так же, как живут они? Да разве я могла бы сидеть у теплого очага, когда муж и сын маются где-то, сносят и холод и голод? Вот воротятся они вечерком, тогда я и разведу огонь. Вместе и погреемся.
– Ну и дура! – буркнула себе под нос жена богатея и, распростившись, направилась в обратный путь. Она так и не взяла в толк слов жены пастуха, и всю дорогу до самого дома только о том и раздумывала, кому же первому откроются врата рая.
Перевод М. Гржендзица.ПАСХИ НЕ БУДЕТ
Жил-поживал на свете один священник. Как, бывало, подойдет великий пост, насует он себе в карман рясы сорок зерен фасоли и таскает каждый вечер по зернышку. Так и оповещает своих прихожан, сколько еще осталось дней поститься и когда наступит пасха.
Как-то, дело было в великий пост, приметила жена священника в кармане мужа фасоль. Любит, видать, батюшка фасоль, подумала она, и подсыпала ему в карман пригоршню-другую фасоли. А священнику и невдомек. Приходят прихожане, спрашивают его, когда же пасха, а он им все одно: далеко-де еще пока. Дни идут, вытягивает священник из кармана по зернышку, а фасоль все никак не кончается. Наконец стала подходить к концу фасоль, а тут снова приступили к нему люди и спрашивают: что же это, батюшка, когда же, наконец, пасха?
А он им в ответ:
– Да, видать, нынче пасхи вовсе не будет.
Перевод М. Гржендзица.ДУРЕХА
Жила-была на свете одна дуреха. Взяла она как-то моток бумажной пряжи, подошла к затянутому тиной болотцу и кличет лягушек:
– Вот я принесла вам нитки, свяжите-ка мне носки.
А лягушки в ответ только: ква, ква, ква.
– Так свяжете или нет? – спрашивает дуреха.
Лягушки опять давай квакать.
– Значит, свяжете! – обрадовалась дуреха и швырнула моток в воду.
Прошло время, приходит она к болотцу и спрашивает:
– Ну как, связали?
А лягушки опять свое ква да ква и ничего больше.
Раз так, решила женщина, пойду сама заберу.
Ступила она в болото и нашла там вместо носков золотое мотовило. Вытащила его из воды, отнесла домой и положила на полку.
Пришел к ночи домой муж. Глянул на полку – видит, – лежит мотовило. Он и спрашивает: что, мол, это?
А жена в ответ:
– Лягушки не связали мне носков, вот я и забрала у них эту штуковину.
– Спрячь хорошенько, – наказал ей муж.
Назавтра взяла женщина да поменяла это мотовило на несколько кукол и один шлепанец. Ей было давали пару, да нет, не взяла: не положено, говорит, мне столько. Пришла она домой, рассадила кукол в ряд, нацепила на одну ногу шлепанец, ходит туда-сюда, посматривает на кукол и напевает: алаи далалис далало, алаи далалоо.
Тут воротился домой муж.
– Чем это ты занята, женщина?
– Да вот я выменяла на все это свое мотовило, – отвечает жена.
Разозлился муж, подскочил к ней, надавал хороших тумаков и прогнал вон из дому.
Пошла женщина и уселась на мусорной свалке. Идет мимо собака. Ой, говорит себе дуреха, послал за мной муженек лайку, да я не ворочусь в дом. Потом прошел мимо петух. А теперь, говорит, прислал крикуна, а я все равно не пойду. Смотрит, плетется мимо нагруженный поклажей верблюд. А вот теперь, говорит дуреха, когда прислал он за мной верблюда, я пойду.
Поймала она верблюда и повела домой. Пришла и говорит мужу: прислал ты за мной лайку – я не воротилась, прислал крикуна – я и тогда не воротилась, а вот как увидела, что послал ты за мной верблюда, так и пошла домой.
Глянул муж, а верблюд нагружен дорогим каменьем да жемчугами.
– Град пошел! – крикнул он жене. Потащил ее, засадил в тонэ, покрыл кожами, рассыпал сверху кукурузное зерно и пустил на него гусей. Потом припрятал камни, а верблюда зарубил и в яму. Ну, а уж после этого выпустил жену.
А хозяин знай ищет своего пропавшего верблюда.
Пришел в дом к дурехе и спрашивает:
– Верблюда не видела?
– Не знаю, – говорит, – одного какого-то верблюда я привела домой.
Спросил хозяин верблюда у мужа дурехи, а тот ему: ничего-де не знаю, не ведаю.
Пошел тот человек к царю жаловаться. Призвали во дворец дуреху с мужем. Спросил царь мужа дурехи, а тот в ответ: ничего-де я не видел. Спросил тогда царь и жену, и она снова повторила, что привела домой какого-то верблюда.
– Когда?
– Когда шел град.
– А когда шел град?
– Когда градина тебе в глаз угодила.
– Выгоните сейчас же эту дуру! – в сердцах крикнул государь. А был-то он, сказывают, крив на один глаз.
Перевод М. Гржендзица.СУД В СТРАНЕ, ГДЕ НЕ ЗНАЮТ ДЕНЕГ
Один бедный парень решил отправиться на заработки. Похожу, думает, по земле, подработаю, сколько ни есть, а там и женюсь. Собрался он и пустился в путь. Много ли, мало ли исходил он дорог, какие только страны ни обошел, а работы нигде не сыскал. Поистратил все, какие были, копейки, устал и остановился отдохнуть возле моста перед одним городом.
Проходит мимо него какой-то человек и спрашивает:
– Ты чего тут стоишь, нос повесил?
– Я устал с дальней дороги, голоден, а у меня нет денег.
– А что такое деньги? У нас про такое никто не слыхивал. Пошли-ка со мной.
Пришли они в город. Тот человек завел парня в кофейню, распорядился, чтоб его накормили, и простился. Парень приналег на еду, наелся досыта, запил кофе. Все бы хорошо, да страх его забирает – чем расплачиваться, денег-то ведь нет. Только видит он – заходят, выходят люди, а денег платить никто не платит. Да и у него самого никто денег не спрашивает. Поднялся он и пошел. Долго маячил он взад-вперед по городу, но работы так и не нашел. И снова решил пойти на то место возле моста: авось-де, опять кто пройдет и поможет мне достать работу.
И правда, очень скоро какой-то незнакомец остановился около него и спрашивает:
– Кто ты и откуда, и почему на тебе такая рвань?
– Я пришел издалека, пообтрепался в дороге, а денег на новую одежду у меня нет, – печально ответил парень.
– А что такое деньги?! Пошли-ка со мной, – сказал прохожий и повел парня за собой. В городе он завел его в лавку, одел во все новое и простился.
И следующий день парень напрасно прослонялся по городу. Никакой работы он так и не нашел. Настала ночь. Он провел ее на ногах, а утром снова подошел к мосту. Добрый, думает, здесь народ, да и место это для меня, верно, счастливое. Авось будет мне еще в деле удача.
