Одна тень на двоих - Татьяна Устинова

— В субботу? — удивилась Знаменская. — В какую субботу?

— В минувшую. Я спрашивал, где вы были. Вы сказали, что оперировали в Кардиоцентре с вашим учеником Васей Бестужевым. Вы там не оперировали.

Знаменская смотрела на него внимательно. Выражения глаз было не разобрать за толстыми стеклами очков.

— Это имеет значение? — спросила она, помолчав.

— Да, — сказал Данилов, — огромное.

— Андрюшик, — задушевно начала Знаменская, — не волнуйтесь вы так. Вы все не правильно поняли. Я не говорила, что оперировала в Кардиоцентре. Я сказала, что Вася из Кардиоцентра. Вася Бестужев действительно там работает. Профессор Бестужев. Оперировали мы в Институте сердечных болезней на Пироговке. Можете позвонить и уточнить. Это вы звонили в Центр и сказали, что вы мой ассистент, а я потеряла сумку?

Данилов кивнул. Не выйдет из него сыщика. Никогда.

— Хе-хе-хе, — произнесла Знаменская бодро. — Они эту сумку уже неделю ищут, найти не могут, с ног сбились. Как вы думаете, может, сказать им, чтоб перестали? Они так стараются потому, что я ведь не какой-то там профессор! Я, черт возьми, академик и лауреат! Давайте еще по одной! За меня.

И они выпили.

— Дальше давайте, — приказала Знаменская. — Ну, рассказывайте, рассказывайте. Зачем вам нужно было проверять, где я была?

И Данилов рассказал. Знаменская слушала и непрерывно курила, и пепельница уже была полна, а она все курила и курила.

— Да, — согласилась она, когда он договорил, — странно. И действительно похоже на проблему. Я даже так сразу и не знаю, как ее решить.

Данилов улыбнулся. Он решал ее непрерывно несколько дней подряд, а эта самоуверенная бабка говорит, что не может «решить сразу»!

— Покажите мне этот ваш янтарь, — приказала она, — и записки.

Данилов пожал плечами.

Крохотное деревянное блюдечко с горкой янтарной крошки и самую первую, полученную с почтой записку он положил в старинную японскую шкатулку, которую сто лет назад ему подарила бабушка. Шкатулка была «с секретом» и внутри дивно пахла деревом. Маленький Данилов ее обожал, одно время даже спать с ней ложился, но это был «дурной тон», и шкатулку быстро отобрали. Открывалась она в три приема, и Данилов открывал ее несколько дольше, чем обычно. Все-таки водки он выпил прилично.

Ни записки, ни блюдечка в шкатулке не было.

— Что же вы, — спросила Знаменская, наблюдая за ним, — забыли, куда сунули?

— Сюда, — сказал Данилов, — точно сюда, ничего я не забыл.

— Стало быть, украли, — констатировала Знаменская.

Данилов был так поражен, что еще раз посмотрел в шкатулку и даже потряс ее, но ни блюдечко, ни записка из нее не выпали.

— Черт, — сказал он с тоской, — черт, черт!..

— Сдали бы в банк, — посоветовала Знаменская, — оттуда тоже украли бы, но, может, не так быстро.

— Да кто мог это украсть?!

— Тот, для кого это представляет опасность, — сказала Знаменская и стряхнула пепел с очередной сигареты, — ваш черный человек. Злодей.

— Ка… какой черный человек?

— Который следит за вами, караулит вас, который не дает вам покоя. Тот, кто написал эти записки и растоптал янтарь. Что тут непонятного?

— Откуда он мог узнать, что в шкатулке?! Когда он мог это оттуда вытащить?!

— Вытащил, когда приходил к вам надписи писать. Вы входную дверь тоже не запираете. Придете в один прекрасный день, а у вас не то что всякое дерьмо из шкатулки, у вас гардероб вынесут. Так-то, Андрюшик. Давайте наливайте. Вот что я посоветую вам, Андрюшик, — продолжила она, закусив грибом, — вы, конечно, можете ко мне без внимания, но я все-таки посоветую. Найдите во всех ваших бедах повторяющийся элемент. Это просто. Этот элемент и будет причиной.

— Какой элемент? — спросил Данилов. Он уже плохо соображал.

— Такой. Повторяющийся. Персонаж или событие, которое присутствует в каждом из актов вашего маленького детективного спектакля. Найдете — и получите своего черного человека.

— Моя девушка беременна, — пожаловался Данилов, — и неожиданно выяснилось, что от меня.

— Поздравляю вас, — пробасила Знаменская.

— До сегодняшнего дня я не знал, что от меня, — продолжал Данилов жалобно, — и не знал, что она моя девушка. И не знал, что я ее люблю.

— А как ее зовут, вы знали?

— Марта.

— Прекрасно, — оценила Знаменская, — просто прекрасно! Пусть принимает «Маттерну», и у вас родится здоровый ребенок. Знаете, что такое «Маттерна», Андрюшик? Это витамины. Если нужно ее кому-то показать — всегда пожалуйста.

— Ее нужно показать мне, — прохныкал Данилов, — я обошелся с ней ужасно.

— Переживет, — утешила Знаменская и потрепала его по плечу, — девушки, они живучие. Взять хотя бы меня. Чего я только не пережила! А ведь вся такая нежная, как цветок.

Всю ночь Данилов проспал богатырским сном, а когда проснулся, то ничего не понял. Неподалеку кто-то отчетливо и выразительно рычал, и он сонно думал, что это соседи купили собаку и почему-то держат ее на лестничной клетке. Собака сторожит их дверь и рычит. Потом он сообразил, что спит на диване в кабинете, а не в спальне, и все вспомнил.

Ну, не так чтобы все, но визит Знаменской вспомнил очень отчетливо. По крайней мере, его начало.

Он быстро поднялся, понял, что умирает от жажды — ясное дело! — и вышел в гостиную.

Никаких следов вчерашнего ночного банкета — ни объедков, ни стаканов, ни затхлой сигаретной вони. Чистота, красота и стерильность, как в операционной.

Вчера с ним пил водку великий врач. Вернее, пила.

Данилов полез в холодильник за водой и чуть не уронил бутылку, потому что рык ударил с новой силой. Поставив бутылку на стол, он осторожно пошел по коридору, пытаясь установить источник странного звука, заглянул в спальню и понял, что этот рык означает сладкий сон академика Знаменской. Она спала, накрывшись с головой одеялом, и от души храпела.

Какие разные женщины ночуют в последнее время в его квартире! Уму непостижимо!

Данилов посмотрел на часы — полдесятого.

Черт побери, полдесятого! Он проспал все на свете! В это время он обычно уже был на работе — привык приходить первым — и даже успевал выпить первую за день чашку гадкого растворимого кофе!

Он прикрыл дверь к Знаменской, опрокинул в себя полбутылки воды, включил чайник — или не завтракать, что ли? — и кинулся в ванную.

Мобильный зазвонил, когда он намыливал под душем голову. Очевидно, Ира пришла на работу, не обнаружила шефа за стеклянной перегородкой и решила выяснить, где он. Данилов зашарил рукой, что-то роняя со стеклянной полки, вытер мыльное ухо полотенцем и рявкнул: