Религии народов современной России. Словарь - М Мчедлов

Вероучение М. не требовало от членов секты сурового аскетизма, веры до исступления, оно не вело к непримиримым противоречиям с существовавшим соц. — государственным устройством России. Молоканское учение было более приемлемым для широких соц. слоев, стремившихся к дешевой церкви, чем хлыстовство и духоборчество (см. Духоборцы). Основу секты составляли свободные сословия, но в ней было немало и крепостных крестьян. Молоканство было широко распространено в южных великорусских губерниях, Новороссийском и Ставропольском краях, Астраханской губ., а также в Амурском крае.

При Александре I М. было дозволено селиться в Таврии, но в 30-е гг. 19 в. пр-во разрешило переселение сектантов только в Закавказские провинции, где им отводилась роль главной колонизационной силы. Многолюдные молоканские поселения возникли на территории нынешних Армении и Азербайджана.

Молоканские общины оказались рассеянными на обширной территории. После уклеинского обрядника в них стали появляться аналогичные обрядники, иногда существенно отличавшиеся друг от друга. Для молоканской секты характерно большое кол-во толков и выделившихся из нее сект.

В 50-е гг. 19 в. из молоканской секты выделились т. наз. прыгуны. Основатель секты J1. Соколов объявил себя Христом, пришедшим судить мир, и призвал своих последователей собираться на Кавказе. Преемник Соколова М. Рудометкин заявил, что он духовный царь, и короновался на царство, запретив своим последователям подчиняться др. властям. Сектанты-прыгуны отличались особой строгостью нравов и рвением в молитве и посте, особой честностью. Прыгуны пользовались уклеинским обрядником, и если во время собрания Св. Дух не нисходил на них, то оно мало чем отличалось от обычного молоканского, разве что после моления сектанты пели прыгунские духовные стихи, сочиненные самим Рудометкиным. Если же на собравшихся нисходил Св. Дух, то их моление скорее напоминало хлыстовское радение: прыгуны до изнеможения скакали, а ктонибудь начинал пророчествовать.

Прыгуны почитали Иисуса Христа и Евангелие, особенно Апокалипсис, но тем не менее придерживались законов Моисея, чтили субботу и праздновали нек-рые ветхозаветные праздники. Они жили в постоянном ожидании конца света. Только Рудометкин предсказывал его трижды, поэтому, в отличие от др. М., прыгуны не очень заботились о личном благосостоянии. Ныне общины прыгунов, очень малочисленные, еще существуют в Азербайджане и Армении.

Основателем выделившейся из молоканства секты «общего упования» или «общих» был крестьянин Самарской губ. А. Попов. Он написал «Устав упования общего учения», в кром разработал принципы общежития в христианских общинах. В 30-е гг. 19 в. Попов был выслан на Кавказ, куда выехали и его последователи. Созданная им община продолжала существовать и после высылки Попова в Сибирь.

Община «общих» представляла коммуну, состоящую из нескольких «партий» по 30–50 чел. в каждой, причем не всегда родственников. Члены «партии» проживали в одном доме, вместе работали и питались, никто не имел личной собственности. Однако со временем «общие» стали ограничиваться внесением 1/10 имущества в общественный магазин. Жизнью такой общины руководили 12 чинов (судья, жертвенник, распорядитель, мысленник и т. д.), избиравшиеся из числа ее членов. Секта эта существовала еще в нач. 20 в.

В кон. 19 в. у молоканской секты появился сильный конкурент — баптизм, успешно перетягивавший к себе членов др. конфессий. Неоднократные попытки М. объединиться и выработать единое учение не увенчались успехом. Несмотря на численное сокращение, в нач. 20 в. молоканская секта оставалась самой многочисленной из традиционных русских сект. На 1 янв. 1912 офиц. статистика насчитывала 133 935 чел. постоянных М. (уклеинцев). В наст. вр. молоканские общины продолжают существовать на Кавказе (хотя мн. их члены в нач. 1990-х гг. выехали в Россию), в Ростовской обл., Ставропольском крае, Амурской, Тамбовской, Оренбургской обл. По данным на 1996, существует 100 молоканских общин. В нач. 20 в. большая группа М. из России переселилась в США (штат Калифорния). В 50-е гг. к ним присоединились М., проживавшие в Карской обл., отошедшей от России Турции в 1921. В наст. вр. община М. прыгунов существует в ЛосАнджелесе, а постоянных М. в Сан-Франциско. М. имеются также в Аргентине, Боливии, Канаде, Австралии.

В июне 1991 в Москве состоялся съезд М.На нем было провозглашено возрождение «Союза общин Духовных христиан-молокан», избран Совет из 9 человек, принят Устав Союза. Центр располагается в Москве. Печатный орган журнал «духовный христианин». В 1994 в кач-ве альтернативы «союзу общин Духовных христиан-молокан» был создан и зарегистрирован Минюстом «союз обшин Духовных христиан-молокан России». Центр в с. Кочубеевском Ставропольского края.

С.А. Иникова

Монастыри православные в России как сложившиеся формы христ. общин «служителей Богу» монахов, живущих по определенному уставу, стали возникать на Руси в кон. 10 нач. 11 в. При киевском великом князе Ярославе Мудром, по свидетельству «Начальной летописи» под 1037 г., «черноризцы начаша множитися и монастыреви починаху бытии». Сам Ярослав построил в Киеве два М.: Георгиевский — мужской и Ирининский женский. Тогда же появился в Киеве и учредитель Печерского М. преп. св. Антоний, признанный основоположник монашества на Руси. Киево-Печерский монастырь был самым крупным и почитаемым, строгого общежительного устава, ставшего образцом для др. М.

В первые два века христианской жизни Руси наибольшее число М. возникло в центральной полосе страны: по Среднему Днепру, Ловати, Волхову. По подсчетам исследователей, из 70 монастырей, известных до кон. 12 в., на эту полосу приходилось до 50. Остальные обители были рассеяны по южн. и сев. Руси, в таких городах, как Галич, Чернигов, Переславль-Залесский, Смоленск, Полоцк, Ростов, Владимир, Тверь, Ярославль, Москва и др. «Почти все эти монастыри, — сообщает В.О. Ключевский, ютятся внутри городов или жмутся к стенам, не уходя от них далеко в степную или лесную глушь. Но являясь пока спутниками, а не проводниками христианства, монастыри этим самым с особой чуткостью отражали переливы исторической жизни». Иной характер получает монастырское строительство в 13–14 вв. в связи с христианизацией и хозяйственным освоением более дальних, малозаселенных территорий севера и северо-востока страны. Здесь М. стали образовываться неспешно, отдельными христ. подвижниками, выходцами из монашеских общин центральных районов страны. Дальние М. становились опорными пунктами и распространителями культуры, к-рая в большей мере, чем в др. местах отечества, получила религ. окраску и базировалась на идеологии православия.

В 14–15 вв. заметно возрастает роль М. в экономич., политич. и церк. жизни страны. В этот период возникли такие крупные М., как Троице-Сергиев, Ферапонтов, КириллоБелозерский, Валаамский, Соловецкий, Ипатьевский и др. За монастырскими стенами шла своя интенсивная жизнь. При всей видимой духовной сосредоточенности общинного бытия в монашеской среде были свои борения, течения, дозированная полемика (где больше, где меньше). Игумены М. избирались монахами обычно из своей среды и по общему решению ими же и смещались. Налаживались межмонастырские связи.

Постепенно складывалась и оформилась общая система монастырского управления и подчинения. М. делились на лавры (высшее звено), ставропигиальные (т. е. управляемые главой церкви непосредственно из центра), 1, 2 и 3-го классов, штатные и нештатные. Штатные М. находились на государственной дотации, нештатные существовали за счет «безгрешных доходов», пожертвований богомольцев. Сложившееся разделение М. на мужские и женские не всегда соблюдалось, что неоднократно вызывало критику церк. иерархов. Так, на Соборе 1503, а затем Стоглавом 1551 принимаются решения с осуждением «средостенных» М., где совместно проживали монахи и монахини. Тем не менее такие М. встречались в России и позже. В своих замечаниях Стоглавому собору царь Иван Грозный указывал между прочим на то, что «архимандриты и игумены некоторые службы божия и трапезы и братства не знают, а покой только в келиях с гостями имеют, да племянников своих вмещают в монастырь».

Благодаря денежным, материальным и земельным пожертвованиям государственных правителей, знати, купечества и других граждан многие М. быстро превратились в крупных феодалов-вотчинников. В 15–16 вв. рост монастырского землевладения начал тревожить великокняжескую власть, испытывающую недостаток в землях для вознаграждения служилого дворянства. В 1572 пр-во запретило производить земельные вклады в крупные М., а в 1581 на церковном соборе было принято решение о безусловном запрещении М. приобретать земли. Все эти меры все же не остановили процесса материального накопления М., хотя экономич. деятельность и не являлась осн. функцией монашеского бытия. Во вт. пол. 16 в. в России было не менее 200 М.