Дирижабли на войне - В. А. Обухович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можно, конечно, говорить о том, что дирижабли закончили свою карьеру на военном поприще. Но техника воздухоплавания, благодаря приобретенному за время войны опыту, прошла очень интенсивный путь развития, и это обстоятельство будет использовано воздухоплаванием для мирных целей. Изобретение графа Цеппелина по-прежнему будет считаться одним из величайших достижений цивилизации».
Тяжелые утраты
В ночь на 3 сентября 1916 года рекордное количество воздушных кораблей достигло берегов Англии. 14 дирижаблей смешанного состава армейской воздухоплавательной службы и Дивизиона морских воздушных кораблей должны были прорвать ПВО противника и, зайдя с северо-запада, обрушить бомбы на Лондон. К тому времени ожесточение войны достигло новой точки. Многие ограничения в выборе целей бомбардировки были сняты. Под запретом остались только исторические здания и королевские дворцы. Петер Штрассер надеялся, что лучшие экипажи смогут добиться большого успеха.
Как отвлекающий маневр, несколько кораблей направлялись в центральную часть Англии. По пути к цели два цеппелина обнаружили неисправность в моторах и вскоре развернулись на базу. На подлете к Британии еще один корабль вынужден был, сбросив бомбы в районе Дувра, отправиться домой. Средства противовоздушной обороны выстроили сильнейший огневой заслон.
LZ-98 Эрнеста Лемана был одним из тринадцати дирижаблей, достигнувшим цели. Когда Леман подлетел к Лондону, он увидел, что город уже подвергается бомбардировке: «Весь город находился под световым туманом, образованным лучами прожекторов, неравномерным мерцанием трасс и разрывами снарядов». Эрнест отметил, что вражеские прожекторы показались ему более мощными и обстрел с земли более интенсивным, чем во время его последнего визита в прошлом году. Было одновременно и страшно, и очень красиво. «Мы видели много взрывов на земле — очевидно, это рвались бомбы, сброшенные с других кораблей, но самих их не было видно — они были скрыты туманом, освещенным лучами прожекторов и разрывами зенитных снарядов. Это было, как в театре, когда вы находитесь над освещенной сценой».
Этот туман обманул его, он подумал, что находится ближе к цели, чем это было на самом деле. Снаряды рвались совсем рядом. Леман посчитал, что он уже над лондонскими доками, и сбросил бомбы. Теперь надо было избежать гибельных прикосновений вражеских прожекторов. Леман стал «нырять» из облака в облако. Маневр удался, и разрывы снарядов стали отдаляться. Дирижабль поднялся на высоту 4200 м и развернулся на обратный курс.
Большинство цеппелинов, не дойдя до Лондона, освободились от бомб и поспешили восвояси. Как раз перед тем как Леман ушел в облака, его корабль был замечен вторым лейтенантом Уильямом Лифом Робинсоном, управляющим самым грозным ночным истребителем ВЕ2с. Напрасно Робинсон еще целых пятнадцать минут высматривал исчезнувший в облаках цеппелин. Неожиданно на фоне рвущихся снарядов мелькнула гигантская тень. Есть еще один! Армейский SL-11, энергично маневрируя, настойчиво стремился пробиться сквозь разрывы зенитных снарядов. И только когда прожектора устойчиво захватили его, а разрывы стали ложиться в опасной близости, командир решил отвернуть. Робинсону удалось незамеченным подойти к противнику, и когда корпус дирижабля заполнил весь свет, открыл огонь из пулемета. Целый диск зажигательных патронов, выпущенный им из «льюиса», не произвел ровно никакого эффекта. Подобно киту, не обращающему на стайку малых рыбок никакого внимания, огромный воздушный корабль невозмутимо плыл дальше. Робинсон набрал высоту и снова атаковал. И опять никакого видимого эффекта…
Позже британский летчик вспоминал: «Он был похож на «Летучий Голландец», никаких признаков жизни».
Для своей третьей и последней атаки Робинсон выбрал позицию точно позади дирижабля, чуть ниже его громадного хвостового оперения. Теперь он сосредоточил огонь на небольшом участке корпуса. Летчик снял палец с гашетки, только когда пулемет перестал стрелять — кончились патроны. Внутри оболочки появилось розовое свечение, которое быстро распространялось вперед. Дирижабль стал похож на огромный китайский фонарь. Внезапно из кормовой части вырывалось пламя. И вот уже запылал весь воздушный корабль, освещая землю примерно на 100 км вокруг.
Леман разворачивал карты, чтобы определить местонахождение своего дирижабля, когда его позвали к иллюминатору. Капитан присмотрелся в направлении Лондона и увидел примерно в 70 км сзади огненный шарик. «Пылающий факел повис в небе и был виден больше минуты. Мы наблюдали, как от него отрывались части, падающие быстрее, чем основное тело дирижабля. Бедняги, они не имели никакого шанса спастись». Чтобы повысить полезную грузоподъемность, экипажи обычно отказывались брать с собой парашюты, предпочитая вместо них взять большую бомбовую нагрузку.
Потеря SL-11 стала решающим доводом противников применения дирижаблей для стратегических бомбардировок. Армия испытывала недостаток в комплектации экипажей, получаемого ей алюминия не хватало для одновременного массового строительства как дирижаблей, так и самолетов. Армейское командование решило этот вопрос в пользу «аппаратов тяжелее воздуха». Немалую роль в принятии такого решения, наверное, сыграло и то, что в армейской среде не оказалось энергичного сторонника воздушных кораблей, подобного Штрассеру. Армейские воздушные корабли больше не появлялись в небе Англии.
1916 год стал вершиной воздушного наступления дирижаблей на Британию. Три налета армейских дирижаблей на столицу Франции оказались неудачными, и в январе они прекратились. Лондон же так и остался основной целью флота. Штрассер не мог смириться с тем, что его любимые морские дирижабли теряют первенство. Весь сентябрь 1916 года морские цеппелины продолжали наносить удары по британской территории. Частично это объяснялось тем, что Штрассер получил поддержку в штабе флота от самого командующего, адмирала Рейнхарда Шеера. Морские цеппелины продолжили регулярную разведку над Северным морем, но с улучшением погоды в марте они также достаточно часто вылетали на бомбардировочные задания.
По различным причинам в этом месяце были потеряны четыре дирижабля, из них L-32 и L-33 — над Великобританией. Это негативно повлияло на моральное состояние экипажей. Даже Генрих Мати оказался подвержен таким настроениям. Он писал в те дни: «Это только вопрос времени, когда мы присоединимся к погибшим. Каждый предчувствует этот финал. Наши нервы были расшатаны утомительной боевой работой. Если кто-нибудь говорил, что его редко посещают мысли и воспоминания о горящих воздушных кораблях, он говорил неправду».
«Звездой» весенних налетов продолжал быть Генрих Мати. Но и он, и другие командиры дирижаблей нашли британскую оборону заметно усилившейся по сравнению с прошлым, 1915 годом. Лишь безлунные ночи стали необходимым условием осуществления боевого
