Канонир Кейд - Сирил Джадд

Выдержав паузу, чтобы дать Жасмине время проникнуться смыслом угрозы, заключавшейся в его последней фразе, канонир вновь перешел в наступление.

— Кому предназначается груз корабля? — рявкнул он. — Что это за груз? Чья ты женщина?!

— Ничья! — оскорбленно взвилась принцесса, случайно или намеренно игнорируя предыдущие два вопроса.

Кейд рассчитывал окончательно сломить ее сопротивление и никак не ожидал такой реакции. Принцесса взмахнула рукой и влепила ему хлесткую пощечину, от которой зазвенело в ушах. Он едва успел схватить ее за руки, и их вместе увлекло под потолок. Перехватив запястья девушки одной рукой, другой он ухватился за скобу и прижал Жасмину к мягкой, пружинящей обшивке.

— Отвечай мне! — хрипло потребовал канонир.

Ее напряженное, натянутое как струна тело внезапно обмякло и беспомощно зависло в воздухе. Из глаз потоком хлынули слезы, и она бурно разрыдалась от унижения и бессилия, как бы признавая свое полное поражение. Кейд знал, что она больше не станет сопротивляться и расскажет все, что он захочет узнать, даже если он сейчас ее отпустит. Собственно, он и собирался ее отпустить, но почему-то замешкался. Руки вдруг сделались ватными и непослушными, отказываясь подчиняться командам мозга. Тело девушки было вплотную прижато к нему, лица их разделяли считанные дюймы. В глазах принцессы внезапно вспыхнула тревога, потом удивление, губы ее раскрылись…

Он никогда раньше не делал этого и не знал, как это делается, но лицо Кейда склонилось над лицом Жасмины, губы его приникли к ее губам и не отрывались от них долгое, томительное мгновение, показавшееся ему вечностью.

Она отстранилась первой и посмотрела ему в глаза, но Кейд, казалось, ничего не замечал, прислушиваясь к своим ощущениям, потрясшим его новизной и непередаваемым чувством блаженства. Так вот что испытывает обыкновенный мужчина от близости с женщиной! Вот в чем ему было отказано на протяжении долгих лет служения Ордену! Вот что имел в виду Хранитель Власти, читая ему пересыпанную скабрезными откровениями и грязными намеками лекцию о взаимоотношениях полов! Вот что привело отца бомбардира Арля с заоблачных высот политики и управления государством в постель леди Майи! Вот что открыто предлагала ему Джана за столиком в борделе Канонирши! И никто из них не подозревал, что для него это было пустым, бессмысленным звуком — вплоть до настоящего момента!

Теперь уже он посмотрел на девушку. Посмотрел новым взглядом. Она успела переместиться ближе к выходу, но это не играло роли. Он знал, что с ним ей никогда не справиться и он может взять ее, когда только пожелает. Только делать этого почему-то не хотелось, хотя он поцеловал ее и она ответила на поцелуй, открыв для него целый мир, которого он прежде не знал.

— Жасмина, — тихо произнес канонир, впервые ощущая вкус ее имени на языке. — Жасмина! — повторил он, вмещая в одно слово переполнявшие его чувства.

— А я-то надеялась, что хоть от этого буду избавлена наедине с тобой, ледяным тоном заговорила принцесса. — Очень жаль, что я ошиблась. Я отвечу на все твои вопросы, если ты пообещаешь в дальнейшем оставить меня в покое.

— Жасмина! — умоляюще воскликнул Кейд, но она как будто и не заметила его порыва.

— Да, я шпионила за заговорщиками в Храме Каирских Мистерий, чему тебе, кстати, надо бы радоваться. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но ни к проституции, ни к преступному миру я никакого отношения не имею! И служу я не какому-то мифическому хозяину, а всему человечеству, как бы громко это ни звучало. Что касается груза, это не моя тайна. И если я открою ее тебе, стану предательницей — впервые в жизни. Если ты удовлетворен, позволь мне уйти.

Она снова напряглась, но во взгляде ее не было страха, только вызов и решимость стоять на своем до конца.

— Вас никто не задерживает, леди, — с деланным равнодушием пожал плечами канонир. Дальше раздражать ее не стоило. Сказать она больше ничего не скажет, а того, что уже сказала, ему пока хватит для размышлений.

Он первым покинул камбуз, даже не оглянувшись, и остаток дня провел в рубке. Ужинали они раздельно, да Кейд и не искал пока ее общества. Спал он в пилотском кресле, не желая тревожить сон девушки, расположившейся на ночь в одной из крошечных кают. Заснуть ему, правда, долго не удавалось: мешали бесконечные раздумья.

Ответы Жасмины лишь прибавили загадок к тем, что продолжали его угнетать. Было ясно только, что связаны они теперь с ней одной веревочкой, кому бы она ни служила. «Я служу всему человечеству». Надо же такое сказать! То же самое утверждают садист и убийца Хранитель Власти, погрязший в разврате и интригах отец бомбардир, мятежные и вечно чем-то недовольные Звездоносные и даже сам Великий Император, не обладающий, как выяснилось, ни величием, ни реальной властью.

Казалось напрасным трудом искать в происходящем рациональное зерно. Раньше он об этом просто не задумывался, потому что любое действие, любой ритуал, фраза, маневр были исполнены значения и смысла и занимали подобающее место в освещенном сиянием Учения Клина мире. Но тот мир рухнул и ушел в прошлое, а на смену ему явился другой, оказавшийся ареной столкновения интересов различных сил, социальных групп и отдельных личностей, чьи противоречия и взаимоотношения не подчинялись никаким законам и зависели порой от ничтожных причин, вроде внезапного порыва страсти или уязвленного самолюбия. Так стоит ли требовать от Жасмины большего, чем может предложить этот новый мир?

Наутро Кейд проснулся с тяжелой головой, затекшими мышцами и волчьим аппетитом. Пробравшись на камбуз, он обнаружил, что девушка уже успела приготовить завтрак на двоих. Его изъявления благодарности она приняла холодно, за едой почти не разговаривала, ограничиваясь междометиями или пустыми вежливыми фразами, и сразу после завтрака удалилась в каюту. Так прошла большая часть недели, прежде чем канонир собрался с духом и рискнул снова расспросить принцессу.

Сначала он попросил ее рассказать об «истории». Жасмина закусила губу и заявила, что вообще не должна была об этом упоминать, а ему открылась лишь ради спасения их жизней. А под конец добавила:

— Будет лучше, если ты обо всем забудешь и никогда больше не станешь вспоминать.

— Леди считает, я способен забыть о том, что вел огонь с корабля? — с почтительной серьезностью осведомился Кейд, и она поспешно отвела глаза.

Но на все вопросы о грузе она наотрез отказалась отвечать. Хотя канонир не признался бы в этом даже самому себе, такое отношение изрядно его обидело и задело за живое. Дня три он дулся, как ребенок, избегая ее общества и ощущая себя пешкой в чьей-то игре. Было очень неприятно чувствовать себя пешкой. С прославленным бойцом, не раз водившим в битву крупные силы, и очевидным кандидатом в обер-канониры могли бы обойтись с большим пиететом.