Избранное - Мулуд Маммери

— Что живой, что подох — одна мерзость!

Жорж думал о том, что завтра опять прилетит «банан» и на нем вернется лейтенант. И уже видел Жорж другого феллага, этого, что с ним сейчас: как он поднимется на вертолет и как немного погодя из «банана» будет выброшено тело. Если бы хоть ему прислали кого-нибудь на смену! Как же, дожидайся! Придется, видно, до утра сторожить этого обреченного.

Жорж взглянул на феллага. Тот молча плакал.

— Лейтенант сказал, что завтра вернется.

— Слышал, — сказал Али.

— За тобой.

— Знаю.

— И что?

— Еще не скоро…

— И это все, что ты чувствуешь?

Али не ответил.

Да, не очень-то с ним побеседуешь, с этим феллага. И завтра он будет не слишком разговорчив, как и первый, это уж точно.

— Страшно тебе?

— Да.

— Ты, видать, не такой уж храбрый!

— Не знаю.

— А еще воевал с нами.

— У меня была винтовка… и я был не один.

Кровавая луна взошла над горой у горизонта.

— На допросе заговоришь?

— Не знаю. — Али помолчал, потом добавил: — Нет, не думаю.

— Ну да, все говорят.

Жорж почувствовал смехотворность и гнусность своего «все говорят». Всего каких-нибудь полчаса назад с поля убрали тело парня, который так и не заговорил. Ему стало стыдно, и он в ярости подумал: «А что, если взять да и пристукнуть его сейчас же! Все равно ведь не заговорит…»

Но в ушах звучал приказ лейтенанта: «Не спеши кончать с ним!..»

— Эй, слышь!

— Да.

— Сейчас темно, и я сторожу тебя один. Правда, я вооружен, а ты нет. Но ведь я могу отвлечься, задремать, пойти по нужде. Да и у тебя может брюхо заболеть.

Али удивленно уставился на него.

— Не дошло? Послушай, мотай отсюда, и чтоб духу твоего здесь не было, понял? Чтоб не видел я больше твою гнусную бандитскую рожу! Да иди же, черт тебя побери!

Али не шелохнулся.

— Сматывайся, говорю я тебе, беги, дурак. Что?.. Опять не доходит? Ты свободен, свободен, можешь чесать куда хочешь. Если через четверть часа услышишь автоматную очередь, не трухай, это я… чтоб сказать им потом, что я в тебя стрелял. Надеюсь, ты будешь уже далеко. Ну, понял? Я даже пошлю их в противоположную сторону, как только ты, кретин, смоешься!..

Но феллага не трогался с места. Потеряв всякое терпение, Жорж взял электрический фонарь и направил луч на феллага, проверяя, уж не смеется ли тот над ним и не рехнулся ли он. Но, увидев его, все понял. Феллага мертвенно побледнел, в глазах его застыл безумный ужас. Жорж видел, как он то и дело глотает слюну. Конечно, до него дошло все, что сказал ему Жорж, и именно поэтому лицо его перекосилось от страха. Он понял, ему приготовили классический трюк «освобождения». «А ну, убирайся, ты свободен!» — и через несколько шагов, раньше, чем он успеет оглянуться, — очередь, а то и всего одна пуля в спину… Радиостанция «Франция-5» в тот же вечер передаст: «…был убит при попытке к бегству».

Жорж рассмеялся. Огромное круглое око луны смотрело на них с неба.

— Ты решил, что я тебя пристрелю?

— Да.

— Дурак ты. А если бы даже и так, все равно лучше, чем…

Он не договорил.

— Ну, как хочешь, старина! Мектуб[63], как вы говорите. Видно, богу угодно, чтобы ты умер, сброшенный с «банана»… Тебе сколько лет?

— Двадцать два.

— Как мне. — И тут же Жорж подумал, что ведет он себя как последний идиот. Что, например, если завтра феллага расскажет лейтенанту, как часовой предлагал ему бежать?.. Ну да теперь уже все равно. Все равно он не смог бы смотреть, как сбросят и этого… Нет, второй раз ему такого не выдержать. — Послушай, — сказал он, — ты, может, и не шибко умный, но ведь и не законченный дурак. Так вот, видишь этот автомат? Видишь, что у меня нет другого оружия? Смотри! Я поставлю его вон там, у того дерева. Видишь? Это далеко. Я вернусь сюда, а ты уйдешь… уйдешь, понимаешь? Уберешься отсюда… И у меня не будет автомата. Так ты согласен?

— Так, да.

Жорж пошел к дереву и прислонил к нему автомат. Когда он вернулся, феллага не было.

«Даже спасибо не сказал, мерзавец! Я и не слыхал, как он ушел».

Жорж всмотрелся в темноту: неясный силуэт феллага едва проглядывал в ночи. Время от времени тот оборачивался… верно, чтоб посмотреть, не догоняет ли его Жорж. Потом его поглотила тьма.

Жорж подобрал автомат, вернулся. И только теперь, наедине с самим собой, он осознал все, что произошло. Он, Жорж Шодье, дал сбежать феллага. Что его ждет? Если и не виселица, то, уж во всяком случае, не увеселительная прогулка. Он подумал: «Что скажет старшина?» Потом представил себе лейтенанта, который просто лопнет от злости, потом полковника — ярого сторонника «французского Алжира», шаркуна-генерала. Подумал о том, как все это воспримут приятели, отец, Жан-Мари, сестренка Николь… Луна мрачно глядела на него. И он струсил.

Он не стал долго раздумывать. Проверил свой рюкзак: одеяло, тушенка, сигареты «Лаки-страйк», сухари, зеркало, бумага для писем — все на месте. Обоймы полные. Автомат? Щелк-щелк… да, смазан, к бою готов. Перекинув автомат через плечо, он огляделся по сторонам и со всех ног бросился в ту сторону, где исчез феллага. Время от времени он оборачивался. Ночь была светлой. Если его догонят, он скажет, что феллага, подлец, смылся, что он бежит за ним и что он, Жорж, вот-вот всадит ему в кишки пяток «конфеток», дайте только догнать.

Но в ночи гулко раздавались лишь его собственные шаги. Как только Жорж решил, что ушел достаточно далеко, он как безумный пустился бежать сломя голову при свете этой проклятой луны, взиравшей на него с похоронным видом. Котелок и кружка отчаянно бились друг о друга в рюкзаке, фляжка со спиртным стучала потише. Страх не покидал Жоржа. Он прислушался, надеясь уловить шум шагов феллага. Нет, не слышно! Он снова пустился бежать. И снова ему почудилось, что за ним, как он за алжирцем, тоже кто-то бежит. Жорж еще раз остановился. И опять никого, кроме этой раскаленной кастрюли-луны, не спускавшей с него жуткого взгляда. Он попытался было окликнуть феллага: «Эй!..» — и тут же вспомнил, что не знает даже, как его зовут. Но молчать было еще страшнее, и он побежал, не переставая кричать: «Эй! Феллага! Постой! Это я! Погоди! Вместе пойдем. Феллага! Ты где?»

Он все-таки увидел феллага, вернее, тень его, которая изломанно вихлялась в лунном свете, словно марионетка на ниточках. Жорж издалека заметил, что феллага хромает. Он снова его окликнул. Тот побежал быстрее. Время от времени он оборачивался в сторону Жоржа, и по его растерянным движениям, по походке Жорж видел, что он опять боится. Напрасно он кричал ему: «Постой, идиот, я иду с тобой, к твоим феллага. Я смылся, слышишь?» Тот бежал, оборачивался, падал, снова вставал и бежал еще быстрее. Но падал он все чаще. И Жорж стал настигать его. Наконец из темноты до него донеслось совсем близкое хриплое дыхание запыхавшегося феллага.

— Да остановись же ты, черт тебя побери, я тебе все объясню.

Феллага остановился. Хоть он и спрятался за сосной, а все равно торчал по обеим сторонам ствола. Жорж видел, как весь он напрягся, сжался, словно пружина, и был готов к прыжку. Он подумал: «Силен парень. Три дня не жрал, а готов драться со мной голыми руками, хоть у меня и автомат. Стоит мне снять затвор с предохранителя, нажать на спусковой крючок, и из парня решето будет в два счета. Ну и горяч феллага».

Не приближаясь, он крикнул:

— Не валяй дурака. Выходи.

Тот был глух… а может, в уме тронулся…

— Послушай! Не станем же мы всю ночь бегать друг за другом. Говорю тебе, я сбежал, потому что мне осточертела вся эта зараза. Отведи меня к своим, посмотри, у меня автомат с полными обоймами. Он ведь может пригодиться, а? Ты знаешь здешние места, вот и веди меня. Только шевелись живее. Будь спокоен, они уже организовали за нами погоню. Не станем терять времени, нужно добраться до рассвета.

Али никак не мог отдышаться, но все-таки прохрипел:

— Поставь свой автомат вон туда.

— Ты что, принимаешь меня за полного остолопа? — сказал Жорж. — Я поставлю автомат, а ты его сцапаешь и меня прихлопнешь! Нет, друг, автомат будет у меня.

Весь остаток ночи вели они эти переговоры, а когда замолкли, в лесу воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая лишь воем шакалов.

Жорж думал: «А что, если убить феллага и вернуться в роту: мол, с риском для жизни преследовал преступника на протяжении многих километров и обезвредил его на вражеской территории». Слишком уж это хорошо, так не бывает.

Опасная была ситуация. А тот все упирался своей тупой башкой в ствол сосны и вглядывался в темноту пронзительным взглядом; от страха, тревоги и голода глаза его, казалось, вылезут из орбит.

На рассвете усатый крестьянин пришел сложить дрова в поленницу как раз там, где подстерегали друг друга Жорж и феллага. Ни тот, ни другой не слыхали, как он подошел в своих сандалиях из бычьей кожи. Сначала крестьянин увидел феллага.