Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Девушка вдруг спросила:

— То, что я видела прошлой ночью… то, свидетельницей чему стала… это все правда? Ты есть… тот самый оборотень, скажи.

— Теперь да.

— Теперь, но не прежде?

— Прежде белой волчицей была старая травница, Бевин Кендалл.

— Бевин Кендалл?! — ахнула девушка. — Она была… оборотнем? Но как? Ты должен мне обо всём рассказать. — И в то же самое время, не давая ему и слова сказать: — И как же те девушки, что якобы пострадали от белого волка? Бевин ведь не могла…

— Не могла, — подхватил ее слова Коллум. — Я сам говорил с ней очень немного, но она утверждает, что есть кто-то другой, выдающий себя за ланкаширского оборотня.

Аделия повторила за ним:

— «Выдающий себя за ланкаширского оборотня»… — Она в задумчивости обхватили пылавшие щеки руками и сделала круг по комнате. Слишком много невероятного на нее навалилось… Слишком много по-настоящему сказочного. — Но если не оборотень, то кто? — спросила Аделия. — Я и сама… — она запнулась, и слова «видела его» так и застыли на кончике языка.

Но собеседник как будто читал ее мысли:

— Я знаю, что случилось с вами самой в нашем лесу: тот, что кажется оборотнем, увел вас в темную чащу. И Бевин спасла вас, выведя к дому…

— Так это Бевин спасла меня?! — И тут же выдохнула: — Конечно, теперь я кое-что понимаю, но в большей мере не понимаю… Как ты узнал о том, что случилось в лесу? Бевин тебе рассказала?

Коллум смутился.

— Подслушал ваш разговор с братом… — признался с чуть приметной улыбкой.

И Аделия вскинула брови, всем видом изображая недоумение.

— Но как? Тебя не было рядом…

— У волков хорошие обоняние и слух, госпожа.

После высказанного мужчиной признания их взгляды снова пересеклись, и сладкий аромат роз, выплеснувшись наружу, наполнил комнату без остатка. Коллум втянул его полной грудью, крылья носа затрепетали… Он невольно шагнул вперед, не в силах сопротивляться цветочному притяжению. Или вернее, принятию и неосознанному желанию, высказанному телом девушки…

Но в дверь постучали, и Коллум метнулся под защиту штофных портьер.

— Войдите, — велела Аделия с гулко бьющимся сердцем.

И Керра, переступив порог комнаты, сообщила о госте.

— Адэр Брукс дожидается вас внизу, госпожа.

Аделия ощутила невольное раздражение: она совсем не желала беседовать сейчас с кем бы то ни было. С кем бы то ни было, кроме Коллума Шермана… Она о стольком хотела узнать. Расспросить о сотне вещей!

— Хорошо, Керра, скажи, что я сейчас буду, — велела она, с трудом пересиливая желание отказать незваному гостю. И сама удивилась, что ощущает такое… Ведь Адэр не просто какой-то мужчина — его семя в ее животе, и когда-то она любила его…

«Когда-то»?

Само это слово говорило о многом.

Когда-то, но не теперь…

Коллум снова вышел из-за портьеры, и Аделия, поглядев на него с бесконечной тоской — так сильно ей хотелось б остаться — сказала:

— Жди меня здесь, хорошо? Я вернусь так скоро, как только смогу.

— Вряд ли я сумею уйти в таком виде, — улыбнулся мужчина, взмахнув концом покрывала.

И девушка улыбнулась:

— Об этом я позабочусь.

А после, боясь утратить решимость уйти, вышла за дверь скорым шагом.

50 глава.

Аделия вышла за дверь и, не сдержавшись, широко улыбнулась. Мысль о том, кто сейчас в ее комнате… о самой невероятности происходящего распирала ей грудь с гулко стучащим сердцем. Она не могла даже представить, что однажды с ней случится нечто настолько волшебное… Что она… влюбится в белого волка, в оборотня.

О боже!

Она обернулась на дверь, постояла, все так же широко улыбаясь, и, наконец, понудила себя сойти с места и отправиться для беседы с Адэром Бруксом.

Зачем он пришел так не вовремя?

Ей больше не хотелось видеть его… Не сегодня. И вообще! Аделия вдруг поняла, что не может думать о нем, как и прежде. Что-то переменилось…

— Дорогая госпожа Айфорд, — поприветствовал её Брукс, подаваясь вперед с заботливым видом. — Рад видеть вас в добром здравии. — Он мимоходом скользнул взглядом по ее животу. — Я волновался о вас.

— Волновались, отчего же? — спросила она. — Я чувствую себя хорошо. Ни мне, ни ребенку ничто не угрожает… — Ей отчего-то вдруг захотелось заговорить именно о младенце. Вынудить Адэра подумать о нем…

Почему сам он ни разу не заговорил с ней о ребенке?

— Мне радостно слышать об этом. Особенно после вчерашнего нападения зверя… Я, признаться, едва услышав о нем, предположил самое страшное…

— Что же?

— Что жертвой могли оказаться именно вы… Аделия.

— Что заставило вас думать такое? Разве в Тальботе и окрестных местах мало девушек, помимо меня?

Должно быть, голос ее прозвучал холоднее обычного, так как мужчина с удивлением поглядел на нее.

И ответил чуть снисходительно, как ребенку:

— Просто, как вам, должно быть, известно, каждая предыдущая жертва обнаруживалась все ближе и ближе к вашему дому, вот я и… — Он замолчал, покаянно опустив голову на бок. — Вы чем-то обижены на меня? — спросил вкрадчиво, как бы страшась раздражить ее еще больше. — Только скажите, я буду умолять о прощении. Вы — моя роза, и вам об этом прекрасно известно…

— У любой розы бывают шипы.

— И я к ним готов…

Брукс оживился, должно быть, решил, что Аделия начала флиртовать, а значит, оттаяла.

Но она вдруг спросила:

— Почему вы сорвали меня без намерения сделать женой? Я ведь, наивный, неискушенный ребенок, подумала в тот момент, вы попросите у отца мою руку, заставите его передумать отдавать меня Айфорду, вы же…

Адэр Брукс побледнел так внезапно, словно разом лишился всех красок. Контраст с его яркой одеждой был слишком заметен…

— Я просил вашу руку, — выдохнул он, поводя головой в тугом воротнике, — правда, отказ мистера Лэмба был слишком категоричен. Каюсь, я не решился настаивать на своем… Я уступил, проявил малодушие…

Аделия удивилась:

— Вы просили у отца мою руку? Почему я не знала об этом?

— Полагаю, он не счел нужным сказать вам об этом. Почел меня недостойным вас претендентом…

Аделия, все еще пораженная этим новым открытием, все-таки поинтересовалась:

— Когда вы ходили к отцу со своим предложением: до или после того, как лишили меня самого ценного, моей чести?

Кадык Брукса дернулся дважды, подобно губам издыхающей на берегу рыбы.

— Делия, милая моя девочка, мне неприятно слышать такие слова из твоих нежных, трепетных уст, — пролепетал он не без укора. — Ты как будто укоряешь меня! А, между тем, я сделал всё, что сумел: я ходил к мистеру Лэмбу, я говорил с ним с глазу на глаз и получил самый унизительный из отказов. Что, по-твоему, я мог еще сделать?

Но Аделия снова спросила:

— Когда? Я хочу это знать. — И глядела неулыбающимися глазами.

— После, — выдавил из себя её собеседник. — Но разве это что-то меняет?!

У Аделии словно пелена спала с глаз: она впервые увидела Адэра Брукса таким, каким он и был от начала. Самовлюбленным, бессовестным негодяем…

И она любила его?!

Была настолько слепа?

Ей стало стыдно за самое себя. И стыд выплеснулся гневом…

— Вы обесчестили меня, не озаботившись даже подумать о возможных последствиях, — сказала она. — Вы оставили меня один на один с этим миром, взяв то, что хотели…

— Аделия, что за слова?! Я умоляю тебя, подумай, о чем говоришь. Разве мог я противостоять Айфорду в наших притязаниях на твою руку? Ты сама, вспомни, как все это было, сетовала на то, что не хочешь выходить замуж за незнакомца… принадлежать ему…

— Я говорила так лишь потому, что любила вас и мечтала, чтобы вы спасли меня от замужества с нелюбимым мужчиной, вы же… только усугубили мое положение. Вы мной воспользовались! — выдохнула она, наконец, обретшую голос истину. — Вы взяли то, что не было вашим по праву…

Адэр Брукс затряс головой, явно не соглашаясь.

— Ты отдалась мне по собственной воле. Я любил тебя и не смог удержаться… И сейчас люблю, ты ведь знаешь.