Закон фронтира - Олег Дивов

— Немедленно прекратить! — вместо приветствия возмущенно потребовал Главный.

— Что прекратить?

— Мальчишка! — заорал Главный. — Хватит валять дурака! Убирайтесь отсюда!

Такого поворота событий Гош не ожидал. Он надеялся на серьезные переговоры с крупным начальником, а перед ним оказался просто до смерти перепуганный человек. «Мы взорвали их жизнь, — вспомнил собственную фразу Гош. — Не знаю, как насчет „их“, но похоже, жизнь этого господина мы точно взорвали. Ишь, как старика несет! Что у него там, бунт намечается? А похоже. Для тупых он наверняка отец-заступник. Еще пара выстрелов, и бедолаги поймут, что это не так. Ай да Регуляторы, потрясатели Вселенной! Чего творим…».

— Назад! — орал в это время Главный, размахивая кулаками и брызжа слюной. — Кто вам дал право?! Я тебе приказываю!

Гош растерянно оглянулся на миномет. Похоже, в отличие от предыдущих визитеров, Главного зловещий вид боевой машины совершенно не впечатлил. Он миномета будто не замечал. Вряд ли ему было известно, что у «Тюльпана» минимальная дальность выстрела почти километр. Скорее всего, пожилого дядьку разобрала давняя психопатия. Гош задумался над смыслом этого слова, погрузился в воспоминания и окончательно перестал вслушиваться в крики Главного.

— Вы за это ответите! — разорялся Главный. — Вы…

— Психопатия, — мягко перебил его Гош, — это нарушение взаимоотношений чувственных и волевых свойств при сохранности интеллекта. Вот.

Главный поперхнулся и умолк.

— Конституционально-генетически обусловленная дисгармония личности! — выпалил Гош зазубренное когда-то определение. — А? По-моему, я крут. Я велик и могуч.

— Мальчишка! — возопил Главный, врезал кулаком по броне и даже не поморщился.

— Вы заткнетесь когда-нибудь? — спросил Гош. — Хотелось бы поговорить как нормальные люди.

— Я сейчас тебя заткну! — объявил Главный. — Я сейчас тебе уши надеру, щенок!

Гош подумал, что раз нестандартные решения не дают эффекта, нужно брать инициативу в свои руки. А еще надоело слушать крик. Он вытащил из-за пояса ТТ, свесился из люка прямо Главному под нос и пальнул у того над ухом.

Результат превзошел все ожидания, причем с явным перебором. С одной стороны, Главный заткнулся. С другой, он вовсе не стал покладистее, а напротив, схватил Гоша за воротник.

Гош вырвался и поспешил нырнуть в транспортер. Главный, рыча, полез на броню. Гош задраил люк, и тут же на крышке принялись отплясывать каблуки. Потом дернулись рукоятки пулемета, да так сильно, будто разъяренный мужик решил завязать ствол узлом.

Гош резко крутанул башню. Снаружи раздался такой вопль, что его не заглушила даже броня. Гош сунулся к перископам, но Главный куда-то исчез. Только из «Чероки» выглядывали испуганные лица. Тогда Гош вызвал миномет.

— Ты ему ноги подсек, — объяснил Костя. — Похоже, он сейчас у тебя под гусеницей валяется.

Гош снова открыл люк и свесился вперед. Главный как раз вставал на ноги, и поэтому любопытство было немедленно вознаграждено крепким ударом кулака в лоб. От тяжелой контузии Гоша спас только шлемофон. Он возмущенно рявкнул и уткнул ствол пистолета Главному в зубы.

— Слушай меня! — приказал Гош.

Главный врезал ему снова, на этот раз в ухо. Гош поспешил спрятаться. Через триплекс было видно, как Главный скачет перед транспортером и машет руками своим помощникам. Вероятно, призывает их отдирать машинам гусеницы.

— Костя! — позвал Гош. — Я в смятении. Этот деятель неуправляем. Ты видел, как он меня…?

— Первый человек в этом городе, который оказал нам достойное сопротивление! — рассмеялся Костя. — И каким образом!

— Хватит ржать! У меня уже голова кружится. Что делать, Костя? Не убивать же его…

— Я думаю, — сказал Костя, — нужно просто вылезти наружу и как следует надавать гаду по морде.

— У него вооруженная охрана.

— Ну, пока что она не высовывается. Хотя ему и очень хочется. Видишь, как прыгает? Ого, уже к ним побежал!

— Может, он уедет, а? — пробормотал Гош с надеждой.

— Как бы не так… Слушай, давай я на самом деле пойду ему накостыляю?

— Уверен, что получится? — спросил Гош недоверчиво.

— Не помнишь, кто тебя скрутил?

— Так это меня… Я драться вообще не умею.

— А ты и не дрался. Ты стрелял. Продырявил любимое колесо Большого. И «Тойоту» мою угробил. Век не прощу.

— Это был не я.

— Понимаю. Эй, погляди-ка!

— Что еще такое… — Гош повернулся к триплексам, глянул на дорогу и облегченно вздохнул. «Чероки» уезжал. И главное — увозил Главного. Можно было выбираться наверх и думать, как вести себя дальше.

— Ты что-нибудь понял? — был первый вопрос, которым встретил Гоша Цыган.

— Я уже окончательно ничего не понимаю, — сознался Гош. — Но отступать некуда. Давайте разворачивать машину.

— Давай, — согласился Цыган. — А то еще подумают, что мы слово не держим. Эй, Патрик!

— Я не Патрик, — обиделся Костя. — Сам ты Патрик.

— Хорошо, ты страшный и бесстрашный Арканзас Дэйв.

— А кто его играл, кстати? Такая знакомая морда…

Цыган оторопело присел на башню.

— Костя, — сказал он. — Это все очень хорошо, даже замечательно, главное, чтобы у тебя не съехала крыша. Нельзя такими безумными темпами вспоминать.

— Тем более, ты милиционер, — поддакнул Гош. — Тебе вообще не положено.

— Уроды, — сказал Костя с достоинством. — Что вы знаете о милиционерах?

— Что они берут взятки и творят произвол.

— Я и говорю — уроды, — вздохнул Костя.

— Так ты на самом деле мент? — удивился Большой.

— А что, нельзя?!

— Да нет, я так…

— Я манкурт. Зомби. Господи! — возопил Костя, вздевая к небу сжатые кулаки. — За что?! Ну за каким дьяволом мне нужно помнить, что «Детройт Ред Уингз» вышли в финал Кубка Стенли в девяносто восьмом году?! На фига мне состав группы «Иванушки Интернешнл»?! Зачем мне фамилия Кудрев, хотя… Хотя это и моя фамилия!!!

— Костя Кудрев… — пробормотал Цыган печально. — Регулятор графства Линкольн. Вот и все, мужики. Кончилась легенда, начались реальные имена. А так хотелось еще немножечко поиграть. Самую малость…

Гош вскарабкался на миномет и положил Цыгану руку на плечо. Тот посмотрел на Гоша тоскливыми собачьими глазами.

— Я хочу знать, кто моя жена! — потребовал Костя. В его голосе, прежде звонком и яростном, начали пробиваться тревожные плачущие нотки. — Где мои дети! И какая дрянь устроила нам это все, я тоже хочу знать! Мне нужно, понимаете?!

— А нам, что, не нужно? — осторожно спросил Большой. — Костя, ты здесь не один такой.