от любви до ненависти... - Людмила Сурская

А в каком безумии всё начиналось. Она вспоминала и её била дрожь. Ведь читала, плакала и целовала каждую строку. Ведь это было от любимого Орлика. А потом всё слилось: Мазепа и Орлик. Получилось что-то иное, какого она не знала, но очень, очень любимого… Она бежала в указанное в письмах место надеясь найти там весточку от Орлика. Они встречались. Он, горячо шептал и жарко любил. Она знает, что он красивый, но она никак не может разглядеть и запомнить его лицо. Был ли это её любимый она не уверена теперь. Почему так против родители? Они превратились в её мучителей. Ведь он так добр, любит её и благороден… Она клянётся ему в вечной любви. Конечно, она любит, а как же иначе. Как такого сокола можно не любить. Он молод и статен… А, тем не менее, всё с тем письмом и просьбами не так просто. Клятву он действительно содрал — принести ему камень. Волосы и рубашечка и именно продержавшаяся на её теле несколько дней, чтоб зафиксировать запах, нужны для колдовского обряда. Старый мерзавец самым наглым образом обманывал ребёнка. Выходило у него всё чудесно. Мотря выполнит всё. Это ж для любимого. Она верит ему. Родители просили, умоляли, но она была невменяема. Её запирали, держали, а она криком кричала: — «Пустите, я люблю его! Люблю!» Нянька плача спрашивала: — «Кого?» А она рвалась и кричала: — «Его! Его, люблю!» Все пожимали плечами. Но вскоре загадочный образ обрёл реальные черты. Выяснилось к кому так рвалось её безумие. Грешили на Орлика, Чуйкевича. А тут такое!.. Боже спаси и сохрани!

И вот настал момент, и тайный любимый позвал. Она сделала, как он велел, ушла в монастырь. Он забрал её оттуда. Целых четыре дня она была с ним счастлива, но он отчего-то вернул её в дом отца. А потом наступило прозрение… Получая письма от Мазепы она не могла поверить, что то всё касается её и как же такое с ней могло случиться? А что же Орлик? Боль и мысли сжигали её, она должна разобраться и вот когда в доме все успокоились в отношении её, она пошла к нему. Это был Гончаровский замок. Загородная резиденция Мазепы. Он разработал собственный план подземелий, тайных ходов и его укреплений. Туда и прибежала Мотря к крёстному за разъяснением. Жертва сама отдалась в руки. Больше гетман её уже не выпустит. Кочубей понял всё. И то, что гетману надо и то, что ожидает его дочь. Теперь приключившееся с Мотрей безумие высветилось в ином свете. Ему нужен камень. Именно поэтому он желал получить Мотрю в жёны, а потом играл с ним, пользуясь его дочерью, в кошки мышки.

По минулому его плану — Мотря прибежала в монастырь сама. Сама предложила себя. Всё сама. Так было задумано и так действовали ворожьи силы. Она пришла к любимому, желанному, самому дорогому. Мазепа потешался. Как всё просто. Естественно, раз уж случай привёл, воспользовался нежным цветком. Тем более, она так просила, так шептала… Не пожалел. Зачем, на что нужны ещё бабы, не для Чуйкевича же её беречь. Орлик не посмеет. Мазепа для Орлика — отец родной. Знал — тому некуда от него податься. Жалости у этого животного не было и в помине. И заповеди церкви ему такому набожному не указ, всё-таки крёстный отец… Сорвав первый пыл старый развратник, вынужден был отпустить. Не время, да и задираться с Кочубеем пока не след. Нервишки он ему пощипал. Может и сам догадается камушек отдать. Во второй её приход он действовал твёрже. Всё было в его руках. Церемониться и играть он больше не собирался.

Гнев Кочубея не имел границ. Его горе было безутешным. Его доченьку испоганил растленный мерзкий старикашка. Жена требовала отдать камень, но Кочубей, не менее жадный гетмана, сделал попытку договориться. Мазепе не понравилось долгодумие судьи и он, натешившись девушкой, передал её в замок на болотах. Кочубей взвыл. Творимых там оргий ему вовек не забыть. Не приведи господи никому такие ужасы пережить. Он, проклиная гетмана и свою жадность, отправляется за камнем. Но в последний момент судья передумывает расставаться с драгоценностью: жаль, да и дочь это уже не спасёт: ославлена, опозорена и судьба его после получения Мазепой камня будет определена. Поразмыслив, что хуже уже чем есть Мазепа Мотре не сделает, потому как хуже уже сделать нельзя, решается на иной шаг. Отказывает. Кочубей понимает, что единственно кто может скрутить Мазепу — это царь. Этим путём он, прикинувшись покорной овечкой перед гетманом, через какое-то время и пойдёт. Мазепа же сердюкам, охранявшим потайной замок, велит стеречь девушку. Она его дорожка к камню. Не мытьём так катаньем, но он заберёт у старого упрямца Кочубея камень. Но Мотри в живых уже не будет. Сошедшая с ума от всего, что с ней сделали и, узнав от новых заложниц о казне отца и того, что сделал этот старый извращенец с её семьёй, девушка бросилась в мутную воду болота.

Страшная весть о гибели дочери и мужа сломала жену Кочубея, выпущенная царём на свободу, она уйдёт в монастырь. Но это будет позже. А пока, Мазепа плохо спит и плохо ест — он должен получить камень. Кочубей, имея незаживающую рану — месть, думает об одном, как без риску для себя отомстить и взять в свои руки гетманскую булаву. Для Кочубея власть — это тоже цель, за ради которой он повязал жизнь с Мазепой. Мотря — это, конечно, рваная рана, но власть отодвигает на задний план и её. Кочубей потерпит и подождёт своего часа. Мазепе бы в самый раз насторожиться, но самоуверенность подвела осторожного лиса… Роясь в своей памяти он многое вытащил на свет божий. «Ах да, конечно, у меня есть чем его усмирить!» Кочубея Мазепа не очень боялся, рассчитывая на Москву и повязанные совместные с судьёй делишки. А их не мало. Кочубей замешан почти во всём. Возьми гетман захоти и двинь туда с доносом на Кочубея, а повод был не шутейный — приверженность Кочубея идеи самостийности, о которой Москва слышать не хотела, судье крышка. Капни он царю и от семьи судьи камня на камне не останется. Так что не очень он его боится. Все доносы сварганены вдвоём, все злодейства сделаны на пару. За управой ходить не далече. И всё же, заворожённый блеском бриллианта Мазепа не может не понимать, что отныне заимел смертельного врага. А раз так, то на что же надеялся? Естественно, на покровительство царя Петра 1. На свою силу и влияние на Кочубея. Царь, правда, бывает не предсказуем, было раз, не понять с чего, с сущей ерунды — мальца забрать хотел, на него, так ведь за то и ластился потом. А он труханул не мало. Но Мазепа на тридцать лет старше его, а значит хитрее: «Даст Бог и опять обыграю!» Он вспомнил про выстроенные при его правлении церкви и рассмеялся довольным смехом. Пётр требовал держать руку православию. Он покорялся, но проекты церквей выбирал сам. При желании, потом, их не трудно было превратить в костёлы. Плевал он на православие. Вся его семья католики. Что же их свело? А всё то же золото. Петру нужны были деньги на армию, на корабли, нужен сильный ставленник на Малороссии. Мазепа, вычислив слабое место, выказал себя надёжным и исполнительным, к тому же удачно подсунулся и дал денег. Он участвовал с ним во всех военных баталиях, выполнял любое желание, но кошка пробежала из-за Кэт. Гетман не ведая того, что это девушка, хотел заиметь понравившегося мальчика для себя. Пётр запретил. Но желание Мазепы было сильнее страха перед царём. Он был опьянён своим богатством и величием и сильно надеялся, что из-за какого-то юнца молодой царь не рассорится с ним. Где ему было знать кем на самом деле был тот мальчишка. Но всё вышло иначе. Пётр мало того, что взбесился, так ещё и выгнал гетмана из Москвы. Мазепа, проглотив страх и затаив обиду, убрался. Но было бы ошибкой считать, что к шведу его подтолкнула обида на Петра. Нет-нет! Всё не так. Он страшно богат, но стар. Он богаче царя, но обладатель только гетманства, с которого он тоже неровён час, может слететь. Ему намекнули, что Меншиков нацелился на его место. Вот и получается, в Малороссии ему ничего не светит. Ни королём, ни царём ему не стать. А так хочется. Это последняя его цель. А на старости последнее утешение. Вот он и спелся со шведами, обещающими ему малоросскую корону. Своего рода герцегство. Но это начало, а при объединении с польскими землями, то и… Подумать страшно — крону новой Польши. Большой, большой. Звучит?! На кой чёрт ему та Малороссия. Заманчиво! Он бы был верным псом Петра пообещай ему тот Польскую корону или присоедини её к России и отдай под начало Мазепы. Он бы был замечательным правителем. Мазепа далеко не дурак, чтоб рассчитывать на то, что шведы подарят Малороссии свободу. О том факте можно кричать, но рассчитывать — ерунда! Тем более, если говорить о том, что Мазепа хитрец и не дурак. Так какой смысл избавляться от Москвы, чтоб пойти под поляков в плюсе со шведом? Корона! Это оправдывает всё. Именно лелея эту мечту, он посылал к шведам не раз тайные посольства. С Карлом они тоже не долго искали общий язык. Точек соприкосновения отыскалось много. Во — первых, ненависть к Петру. Во-вторых, золото, которым купил он себе у шведского короля милость. И в-третьих, тот ненавидел женщин, значит, тоже любил мужчин.