Ярость дьявола - Али Вали

Кейн тихо рассмеялась и прошла за Эммой в их спальню. Там ничто не изменилось с тех пор, как она отправилась на злополучную встречу с Кайлом. И даже рубашка все так же висела на стуле рядом со шкафом, а на тумбочке стоял налитый до половины стакан воды. Но больше всего Кейн поразило то, как Эмма посмотрела на фотографию, стоявшую рядом с телефоном.

– Скажи-ка мне кое-что, – Эмма наклонилась к Кейн и что-то шепнула в ушко. – Она боялась, что нож для масла, который Кейн сжимала, мог погнуться, в таком напряжении была ее любимая. С тех пор, как Кейн подобрала ее на машине, платье Эммы в сочетании с туфлями на высоком каблуке не давали ей покоя.

– Что?

Эмма рассмеялась, когда услышала, как дрогнул голос Кейн.

– Ты, девочка моя, играешь с огнем и вот-вот сгоришь.

Эмма никогда не принимала всерьез такие угрозы, потому что знала, Кейн была, ко всему прочему, человеком благородным.

– Хм, а ведь я уже несколько месяцев играю с огнем, и неплохо этому обучилась, – сказала она. – Но хватит об этом. Я, помнится, кое о чем тебя спросила.

Они ужинали в уютной нише в глубине зала одного из ресторанов Винни. Целая компания серьезных парней, расположившаяся неподалеку, не привлекала их внимания. Длина скатерти позволяла Эмме спокойно положить руку на бедро Кейн и вызывающе царапать ногтями дорогую материю ее брюк.

– Сначала скажи мне, мисс Верде, знают ли жители висконсинского городка Хейвуд о том, как ты умеешь дразнить? – Кейн поймала ее ладонь и прижала к губам.

– Я и не дразню, милая, – высвободив руку из пальцев Кейн, Эмма дотронулась до ее груди и провела вверх, положив ладонь на шею Кейн. Та совсем немного повернув голову, поцеловала Эмму. И в этот момент послышался звук спуска затвора, и сработала вспышка. Эмма посочувствовала несчастному парню с камерой, которого тут же окружили мордовороты Кейн. Фотограф заслужил бы еще больше сочувствия, если бы не прервал лучший поцелуй в ее жизни.

– Ребята, я не думаю, что он собирается продать этот кадр федералам. Пустите его, – приказала Кейн. Она протянула парню чек на более чем сотню долларов и попросила копию снимка.

До того дня, когда они снова стали жить вместе, эта фотография стояла дома у Эммы. И та никогда не могла забыть, с какой нежностью Кейн держала ее за подбородок, когда целовала. Нежность Кейн позволяла Эмме чувствовать себя обожаемой. А Кейн скучала по этому маленькому напоминанию об их чувствах, все четыре года, пока Эммы не было рядом.

– В тот вечер ты так и не собралась задать мне вопрос, о котором говорила, – нежные руки легли ей на плечи, и Эмма почувствовала силу Кейн, когда та прижала ее к себе. – Ты помнишь, что хотела узнать?

У Эммы перехватило дыхание, когда любимые руки заскользили вниз и сжали ее грудь.

– Я хотела спросить, нравится ли тебе мое платье, ведь ты ничего о нем не сказала, когда мы пришли.

– Понятно, – Кейн провела рукой по животу Эммы, потом обратно. – Ужасно глупо с моей стороны было не сказать тебе, как прекрасно ты выглядела в тот вечер. – Кейн слегка ущипнула напряженный сосок, и Эмма прижалась еще теснее. – На самом деле, ты всегда чудесно выглядишь, любовь моя. Как нехорошо получается, если я тебе этого не говорю.

– Это благодаря тебе я чувствую себя красивой, – Эмма взглянула на снимок и улыбнулась, когда любимая снова слегка ущипнула ее сосок. – И так было всегда.

– Для меня ты всегда будешь красивой, – Кейн еще крепче обняла Эмму.

– Я хочу тебе кое-что сказать.

– Кое-что – можешь, если это не принесет мне боли.

Щека Кейн, по которой пришлась утром нелепая пощечина, еще была красноватой, и Эмма погладила ее ласковым и утешительным жестом.

– Мне очень жаль. Я не хотела ударить так сильно.

– Не переживай из-за этого.

Какие-то мгновения они смотрели друг на друга, не отрываясь, потом Кейн повела Эмму к постели, усадила и опустилась перед ней на колени, шепча что-то. Кейн заранее включила радио, так что ни одно, даже самое мощное, подслушивающее устройство не смогло бы передать то, что она говорила:

– Никогда не извиняйся за то, что я сама просила тебя сделать. Эта небольшая ссора сегодня утром утерла носы нашим наблюдателям, но все же, я должна тебе сказать, что очень опасно выходить из дома одной. Агента Дэниелс и тех, кто там еще с ней был, просто распознать. Но там где один федерал, всегда есть и другие. В этом плане они, как тараканы. Там, на площади, их было много.

– И все-таки зря я ударила тебя так сильно.

– Давай пока забудем об этом. У меня есть гораздо более важные вещи, о которых нужно поговорить с тобой.

Они минут двадцать сидели неподвижно, и Эмма молчала, только кивая, когда Кейн уточняла, все ли та поняла. Когда Кейн закончила свой рассказ, Эмма заглянула в белый конверт, который Аня отдала Кейн. Потом она встала и бросила все его содержимое в камин. Все тайны были преданы огню, остался один лишь пепел.

– Как поедем в центр? – вставая, спросила Кейн. Она прошла к большому панорамному окну и одернула занавеску. Казалось, в микроавтобусе, вновь припаркованном на противоположной стороне улицы, никого не было. Впрочем, когда стекла тонированы, сказать наверняка очень сложно.

– Ты уверена, что хочешь? Агент Кертис держался так уверенно.

Кто-то сделал несколько снимков Кейн, смеющейся над репликой Эммы. Такелажная компания, которую наняла Эмма, тем утром приняла в штат нескольких новых работников, которые, похоже, принесли больше, чем вынесли. Это помогало теперь ребятам из микроавтобуса заглянуть в дом Кейн своими цифровыми глазами.

– А ты откуда знаешь? – Кейн задернула портьеру и подошла к Эмме. – Ты ведь больше не работаешь на их стороне, правда?

– Очнись! – Эмма взяла с тумбочки рамку с фотографией и показала пальчиком в дальний угол зала на снимке. Ее невообразимо раздражала мысль о том, что кто-то подслушивал их в самые интимные моменты.

– Кстати, когда ты сегодня ушла, мы с Мюриэл поговорили. И она хочет, чтобы ты позвонила ей, когда решишь что-то конкретное.

– Зачем мне Мюриэл, когда есть ты? – Кейн обняла любимую.

– Хм, верно. Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, милая, но, пожалуйста, все же позвони ей. По пути я расскажу тебе об одной незапланированной встрече.

– Вот, пожалуйста, стоило нам вернуться в город, девочка моя. Смотри, какой популярностью пользуешься.

– Ага, ты даже представить себе не можешь какой, – Эмма обернулась и подмигнула. – За мной глаз да глаз нужен, Кейн. Соперники не дремлют.

Но она точно знала: что с тем, что она видела в глазах Кейн, ничто не сравниться.