Нюрнберг. Главный процесс человечества - Александр Звягинцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я предъявляю Суду под № СССР-39 Сообщение Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в Эстонской ССР:
«17 июля 1941 г. Гитлер своим декретом передал законодательную власть на территории Эстонии рейхсминистру Розенбергу. Последний, в свою очередь, передоверил законодательную власть окружным немецким комиссарам.
В Эстонии был введен произвол, стал свирепствовать террор над мирным населением. Рейхсминистр Розенберг, рейхскомиссар Прибалтики Лозе и генеральный комиссар Эстонии Лицман полностью лишили эстонский народ каких бы то ни было политических прав. На основании декрета Гитлера от 17 июля 1941 г. рейхсминистр Розенберг издал 17 февраля 1942 г. закон специально для лиц, не принадлежащих к немецкой национальности, и установил для них смертную казнь за малейшие выступления против германизации и за всякие насильственные действия против лиц немецкой национальности.
Для рабочих и служащих – эстонцев оккупанты ввели телесное наказание. 20 февраля 1942 г. чиновник управления железных дорог в Риге Валк направил в управление железных дорог Эстонии телеграмму следующего содержания: «Каждое нарушение служебной дисциплины со стороны служащего, принадлежащего к местной национальности, в особенности неявка на работу, опоздание на службу, появление на службе в пьяном виде, невыполнение служебного приказа и т. д., отныне должны караться со всей строгостью:
а) в первый раз 15 ударами палкой по обнаженному телу;
б) в повторных случаях 20 ударами палкой по обнаженному телу».
12 января 1942 г. рейхсминистр Розенберг создал «чрезвычайные суды», которые состояли из председательствующего – полицейского офицера и двух подведомственных ему полицейских. Процессуальные порядки определял суд по своему усмотрению. «Суды» эти всегда выносили смертные приговоры и конфисковывали имущество. Другого наказания «суды» не определяли. Обжалование приговоров не допускалось. Кроме «судов», созданных Розенбергом, смертные приговоры выносила немецкая политическая полиция и в тот же день приводила их в исполнение.
Для рассмотрения гражданских и уголовных дел генеральный комиссар Лицман ввел местные суды. Судей, прокуроров, следователей, тюремщиков, нотариусов и адвокатов, всех без исключения, утверждал лично сам Лицман».
Я представляю Суду далее под № СССР-18 фотостат откровенного террористического приказа немецких военных властей. Это приказ военной комендатуры города Пскова. Из этого документа видно, что мирному гражданскому населению запрещалось даже выходить на проездные дороги в своей местности. Все замеченные там немецкими солдатами мирные граждане должны были быть расстреляны.
«…Исходя из вышеизложенного, приказываю:
1. Все гражданские лица, независимо от возраста и пола, которые будут обнаружены на полотне дорог или вблизи от него, должны рассматриваться как бандиты и подлежат расстрелу. Само собой разумеется, исключение составляют рабочие колонны, находящиеся под надзором.
Все лица, упомянутые в пункте 1, которые пересекают дороги, подлежат расстрелу. Все лица, упомянутые в пункте 1, которые ночью или в сумерках находятся на дорогах, подлежат расстрелу…
4. Лица, упомянутые в пункте 1, если они обнаружены на дорогах днем, подлежат задержанию и самой тщательной проверке».
Таковы были террористические «постановления», «приказы» и даже издаваемые единолично, на так называемых принципах фюрерства, «законы» крупных чиновников и представителей военных властей немецко-фашистского государства.
Но право беспощадной расправы с мирным населением приобретали не только они. Любая ортскомендатура, любой командир мелкой части, наконец, любой солдат гитлеровской армии приобретали право расправы с мирным населением оккупированных районов.
Я предъявляю Суду под № СССР-9 Сообщение Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Киеве:
«Немецкие палачи с первых же дней захвата Киева проводили массовое истребление населения путем истязаний, расстрелов, повешения, отравления газом в «душегубках». Людей хватали прямо на улицах, расстреливали большими группами и в одиночку. Для устрашения населения вывешивались объявления о расстрелах…»
Прошу Суд принять в качестве доказательства фотостат объявления под № СССР-290. Текст этого объявления гласит следующее:
«В качестве репрессий за акт саботажа сегодня расстреляно 100 жителей Киева. Пусть это послужит предостережением.
Каждый житель Киева является ответственным за акт саботажа.
Киев, 22 октября 1941 г. Комендант города».
Под № СССР-291 представляется фотостат следующего объявления коменданта города Киева:
«В Киеве злонамеренно попорчены средства связи (телефон, телеграф, кабель). Так как вредителей нельзя было дольше терпеть, то в городе было расстреляно 400 мужчин, что должно послужить предостережением для населения.
Требую еще раз о всяких подозрительных случаях немедленно сообщать немецким войскам или немецкой полиции для того, чтобы в надлежащей мере были наказаны преступники.
Эбергард, генерал-майор, комендант города.
Киев, 29 ноября 1941 г.».
Под № СССР-333 я представляю фотостат третьего и последнего по Киеву объявления:
«Участившиеся в Киеве случаи поджогов и саботажа заставляют меня прибегнуть к строжайшим мерам.
Поэтому сегодня расстреляны 300 жителей Киева. За каждый новый случай поджога или саботажа будет расстреляно значительно большее количество жителей Киева.
Каждый житель Киева обязан о каждом подозрительном случае немедленно сообщать немецкой полиции.
Я буду поддерживать порядок и спокойствие в Киеве всеми мерами и при всех обстоятельствах.
Эбергард, генерал-майор, комендант города.
Киев, 2 ноября 1941 г.».
…Для оформления «особо строгого допроса», правильнее, допроса с применением пыток, соответствующими немецкими полицейскими управлениями были изданы специальные бланки. Я предъявляю Суду и прошу приобщить к делу в качестве доказательства подлинный формуляр такого «особо строгого допроса». Я предъявляю его под № СССР-254. Он является приложением к докладу правительства Югославии. Этот формуляр, как видно из приложенного к нему удостоверения, был захвачен в немецком архиве частями югославской армии.
«Чтобы яснее охарактеризовать зверскую жестокость, – говорится в докладе, – осуществляемую при проведении этого плана уничтожения, мы вручаем трибуналу еще один оригинальный документ, захваченный в немецких архивах Югославии. Это бланк-формуляр так называемого «особо строгого допроса» жертв нацистских преступников. Такие допросы проводились… органами полиции безопасности и СД.
На первой странице формуляра полицейский орган предлагает применить по отношению к какому-то лицу особо строгий допрос… На второй странице соответствующий офицер СС одобряет такой допрос. Ответ на вопрос, каким должен быть «особо строгий допрос», мы находим в следующем положении этого формуляра:
«Особо строгий допрос должен заключаться в… Следует вести протокол допроса. Можно привлечь врача (или можно не привлекать)».
Упоминание о враче и об его присутствии при допросе не оставляет сомнения в том, что допрос заключался в физических пытках допрашиваемого. Тот факт, что для такого допроса существовали печатные инструкции, ясно доказывает массовое применение этих преступных способов».
Рейхсфюрером СС специально предусматривались случаи того, что при допросах заподозренные могут пытаться покончить жизнь самоубийством.
Поэтому руководитель эсэсовцев не просто разрешал, а приказывал связывать арестованным руки и ноги или заковывать их в цепи.
Я представляю Суду под № СССР-298 фотостат директивы шефа германской полиции под № 202/43 от 1 июня 1943 г. Документ заверен Чрезвычайной государственной комиссией. Дата этого документа – 1 июня 1943 г.
«О предотвращении случаев бегства при допросах.
Для предотвращения попыток к бегству при допросах во всех случаях, где существует сильная угроза того, что при сложившихся обстоятельствах или важности личности арестованного последний может совершить бегство или самоубийство, я приказываю так связывать арестованным руки и ноги, чтобы любые попытки к бегству были пресечены.
Можно использовать кольца и цепи, если таковые имеются».
…Я предъявляю Суду под № СССР-1 Сообщение Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов в Ставропольском крае. Расследование этих злодеяний производилось под руководством крупного академика, ныне покойного, русского писателя Алексея Николаевича Толстого. Академик А. Н. Толстой, как помнит, очевидно, Суд, являлся членом Чрезвычайной государственной комиссии.
